Великое заклятие

– Это правда, ваше величество, клянусь вам. Я сам видел демонов, когда расследовал произошедшие в городе убийства. Думаю, их вызвал сюда Калижкан. Мне и раньше случалось видеть разгневанную толпу, но такого, как сегодня, я еще не видывал.

– Вы говорите это, чтобы меня напугать, – упорствовала Аксиана.

– Он говорит правду, голубка, – вмешалась Ульменета. – Я тоже знала про этих демонов и знала, что Калижкан – это ходячий труп. Он тоже одержим силами зла. Ты ведь видела то существо у него в доме – это загуль, оживший мертвец. Послушайся Дагориана, и поедем.

– Нет! – Аксиана в страхе отпрянула назад. – Маликада меня защитит. Я расскажу ему про Калижкана, и Маликада накажет его.

Ульменета положила руки ей на плечи.

– Успокойся. Я с тобой, и все будет хорошо. – Она дотронулась до лба королевы, и Дагориан увидел льющийся из ее ладони голубой свет. Королева повалилась ей на руки, и Ульменета уложила ее на кушетку, сказав: – Теперь она проспит еще несколько часов.

– Да вы колдунья, – прошептал Дагориан.

– Я монахиня, а это разные вещи, – отрезала женщина. – Ту малую силу, которая у меня есть, я использую для врачевания. Неси ее вниз, только осторожно.

Дагориан взял Аксиану на руки. Беременность не слишком отяжелила ее, и он без труда дошел с ней до повозки. Ульменета положила ей под голову свернутый мешок и укрыла ее одеялом. Фарис и Суфия тоже забрались в фургон, Коналин сел на козлы рядом с Дагорианом.

Подъехав к королевской конюшне, Дагориан оседлал себе боевого коня – высокого, ладоней в семнадцать.

– Лошадьми умеешь править? – спросил он Коналина. Тот кивнул. – Хорошо. Я поеду вперед, а ты следуй за мной к Западным воротам. Если я упаду с коня, не останавливайся, понял?

– Уж будь спокоен.

– Тогда поехали.

Королевский проезд опустел и стал до странности тихим. Дагориан показывал дорогу, и копыта его коня стучали, как боевой барабан. Обнажив саблю, он смотрел по сторонам, но вокруг не было никаких признаков жизни.

Над горами всходило солнце.

Проехав около полумили, они увидели сидящих у дороги людей, измазанных кровью и копотью. Они смотрели на повозку, но не предпринимали никаких враждебных действий, словно придавленные смертельной усталостью.

Дагориан спрятал саблю.

У городских ворот они встали в очередь с двадцатью другими повозками и каретами: не они одни стремились уехать из города. Через узкие ворота экипажи проезжали с трудом. Несколько приехавших откуда-то всадников не могли проникнуть в город и сердито бранились со стражей.

Дагориан сошел с коня и хотел уже сесть в повозку, когда услышал голос Антикаса Кариоса, приказывавшего одному из возниц подать в сторону. Спрятавшись за фургоном, он подождал, когда всадники проедут, и убедился, что они скачут к дворцу.

Ждать становилось невыносимо. Двое возниц, потеряв терпение, двинулись через ворота одновременно. Одна упряжка тут же наехала на другую, и погонщики начали ругаться. Взбешенный Дагориан, подъехав к ним на коне, приставил одному саблю к шее.

– А ну, подай назад, не то кишки выпущу! – Кучер тут же перестал спорить и повернул лошадей, а Дагориан крикнул Коналину: – Проезжай!

Они выехали из города и по длинному склону стали подниматься в горы. Дагориан то и дело оглядывался назад, ожидая увидеть погоню.

– Подстегни-ка их! – приказал он Коналину.

Тот подстегнул, и лошади пошли рысью. Сидящих в повозке тряхнуло. Маленькая Суфия заплакала, и Ульменета прижала ее к себе.

– Не бойся, малютка. – Лошади, тяжело дыша, перевалили через вершину холма, и город скрылся из глаз. Дагориан велел Коналину замедлить ход и ехать по дороге на юго-запад.

Сам он спешился на вершине подъема и через несколько минут увидел, как Антикас Кариос со своими людьми выезжает из города. С замиранием сердца он ждал, что сейчас те пустятся за ними в погоню, но всадники повернули прямо на запад по торговому тракту.

Сколько времени пройдет, прежде чем они убедятся в своей ошибке? Час или меньше?

Сев на коня, Дагориан догнал повозку. Аксиана уже пришла в себя и сидела молча, устремив взгляд на горы. Дагориан привязал коня к задку повозки и забрался внутрь.

– Мы оторвались от них на какое-то время, – сказал он Ульменете. – Где у вас карты?

Ульменета подала ему одну, и он бережно развернул старый, пересохший свиток. Город, изображенный на карте, был значительно меньше теперешней Юсы, но горные дороги были вычерчены четко. Все они вели к городу-призраку Лему, расположенному в двухстах милях южнее Юсы. Город этот некогда вырос близ серебряных рудников, но они истощились более двухсот лет назад, и заброшенный Лем превратился в руины. Согласно карте, им полагалось ехать на юг, через сто миль повернуть на запад, проехать еще семьдесят миль и, перевалив через Карпосские горы, выбраться на прибрежную дорогу в Кафис. Это не самый ближний порт, зато дорога к нему малолюдна, и на ней не должно быть разбойников или мятежных горцев, которые докучают путникам на пути к другому порту, Моресу.

Дагориан выбрал Кафис и по другой, не менее важной причине: Антикас Кариос скорее всего подумает, что беглецы направятся именно в Морес, куда следует Белый Волк со своими людьми.

Он поделился своими соображениями с Ульменетой.

– Что означают эти буквы? – указывая на карту, спросила она.

– Они взяты из старовентрийского алфавита. Вот эта, похожая на баранью голову, значит, что зимой в этом месте прохода нет.

– А цифры?

– Это расстояния между пунктами, но не в милях, а в вентрийских лигах – стало быть, не слишком точные.

– Далеко ли нам ехать? – спросила Фарис.

– Около двухсот пятидесяти миль, и в основном по гористой местности. Запасных лошадей у нас нет, так что эту пару нужно всячески беречь. В случае удачи мы будем в Кафисе через месяц. А там только переплыть в Дрос-Пурдол – и мы дома!

– Дома у кого? – спросила внезапно Аксиана, бледная, с полными гнева глазами. – Мой дом разорили дренайские дикари, пришедшие из-за моря. Они погубили моего отца, а меня отдали в жены своему вожаку. Разве Аксиана едет домой? Нет, ее силой увозят прочь из дома.

– Простите меня, ваше величество, – помолчав, сказал Дагориан. – Я хотя и дренайский дикарь, но готов отдать за вас жизнь. Я увез вас из города только потому, что там опасно. Калижкан – настоящее чудовище. Он ради каких-то неясных мне целей хочет убить ребенка, которого вы носите. И у меня нет сомнений, что с Маликадой они в сговоре. Маликада доставил ему вашего отца, и Калижкан убил его. Маликада предал Сканду, и Калижкан убил его. Если в моих силах будет благополучно препроводить вас в Дренан, я это сделаю, а там воля ваша. Там вас примут, как королеву, и возможно, что вы вернетесь в Вентрию с новой армией, чтобы занять отцовский трон.