Веллоэнс. Книга первая. Восхождение

фигурка с шестипалыми руками и тоненькими ножками. На поясе затянута

золотистая нить господина – знак значимости и принадлежности службе.

Ишгар продолжил:

– Да, ты бы мог стать верховным, я знаю путь, ведущий к дереву жизни.

– Зачем? Я служу Акрону, мне ничего не нужно.

Змей чернеющим шипом хвоста указал на игральную доску.

– Твоя игра довольно ветха. Став верховным, ты сможешь достать новую с

пятью костями.

Лицо гвельта оставалось беспристрастным, но искорки под кожей стали

сиять ярче, в синих глазах тумана приуменьшилось. Ишгар принялся умащивать

карликового духа:

– Там, на земном уровне, можно найти соперника в игре, а ты не зря столько

тренировался. Время там течет по-иному, ты сможешь вернуться, когда

пожелаешь – даже раньше, чем мы начнем беседу.

Киримету молчал. Многие столетия он играл лишь тремя кубиками. Без двух

оставшихся невозможно было выкинуть идеальные комбинации тау-кверто и

моун-тау. Для гвельта лишь игра имела какой-то смысл, вызывала интерес. Без

полного комплекта он не мог возрасти дальше, победить самого себя, открыть

запечатанные способности, оставить натуру гвельта и переродиться в ином

обличье.

В темной цитадели сияние размышлявшего стража заглушило тусклые огни

факелов. Исходивший свет подпитывал змея и тот, воспользовавшись минутной

прелестью фиолетового существа, разбил замок темницы.

***

Ветер бил в лицо, сбивал дыхание, норовил метнуть песком в глаза.

Странники мчались по жаркой Герее, каменистой пустыне, после которой

начинались земли Турмаги. Из растрескавшейся земли вылезли кусты турлука, на

пригорках грустно склонились ветки саксаула. Авенир прижался к спине муравита, укрыл рукавом лицо. Прищуренные глаза искали зацепку, след, пытались угадать

направление. Едва заметный шрам на щеке, память о встрече с соглядатаями в

Глинтлее, нитью белел на загоревшем обветренном лице. Справа раздался храп -

ахалкетинец Корво с пеной у рта упорно противостоял разбушевавшейся стихии.

Волхв махнул рукой, крикнул, следя, чтобы не глотнуть песка:

– Привал!

Под хлесткими ударами ветра путники разбили скит. Коня укрыли попоной, свалили на бок. Животное заржало, не желая мириться с унижением. Корво

хлопнул по мощному торсу:

– Вот как оно бывает. Животное, а держиться по сцерски.

Муравиту буря была нипочем, порыв ветра даже не шелохнул существо.

Подернутые пленкой глаза наблюдали за происходящим и, когда волхв с

рыжеволосым коренастым мужчиной устроились на привал, Унтц-гаки привычно

зарылся в песок, оставив на поверхности чувствительные антенки. Больше года он

жил среди верхнего мира, наблюдая и удивляясь этому странному творению. На его

родине, в Тиг-зенг-ирни мало кто возвращался с поверхности – их или убивали или

держали как безвольных выносливых ишаков. Здесь действовали другие законы. В

подземном царстве не ощущался закон гравитации – ты мог идти куда угодно –

вверх, вниз, при этом огибая дорожки других муравитов с помощью

чувствительных рецепторов, мог слышать вибрацию камней и глины, измерять

глубину по температуре. Наверху же существовал один уровень, по которому

ходили, бегали, прыгали и топали все подряд. Иногда из поверхности торчали

деревья, целые леса – но в них, увы, нельзя было свободно передвигаться –

гравитация верхнего мира неизбежно стягивала на землю. Исключение составляли

птицы и насекомые, которые легко летали по воздуху. Один раз Унтц-гаки издалека

видел водный уровень – тогда изучить его не удалось.

Муравит потерялся. Связь с колонией оборвалась и с того времени, он начал

учиться. Учился мыслить, думать, принимать решения. Наверное, поэтому многие

не возвращались с поверхности. Нет привычного голоса царицы, велящего что-то

делать. Без приказов его собратья умирали от голода и падальщиков, отчаянно

посылая сигналы опасности, но не получая приказа искать еду, защищаться или

атаковать. Он выжил и нашел братьев… Унтц дернул шипом на брюшке. Пусть

соратники принимают его за животное, с маленьким головным пузырем. Ему пока

есть чему учиться.

Буря не стихала. Авенир укрепил колья шатра, обошел привал и с шумом

ввалился обратно. Корво развязал заплечный мешок, протянул волхву вяленого

мяса, да лепешку с сыром. Коню дал морковь с хлебом. Животное аккуратно

приняло подарок и благодарно зашлепало губами.

Авенир откусил кусок. Челюсти старательно сжимались, перемалывая

вкусную, но твердую пищу, во рту теплыми струйками расходился аромат

козлятины. За шатром гудел ветер, в натянутую ткань бил песок и волхв ощущал

приятное умиротворение и безопасность.

– Почему бы тебе не усмирить бурю своей магией?

Корво уже умял паек и блуждал взором по рыжей ткани. Рыжеволосый за

время странствия раздобрел, мышцы налились силой, под кожей перекатывались

тугие трубки. Уже больше походит на богатыря, хоть в торсе и широко, но жирок

уберется. В этом бочонке пороха на армию.

– Против стихии нужно много сил. И то, не знаешь, каким боком вылезет.

Нельзя применять волшебство по пустякам.