Веллоэнс. Книга первая. Восхождение
Шрифт:
живое вокруг. Те, кто знал о силе жриц, обходили их стороной. Те же, кто по
неведению или случаю сталкивался с ними, погибал в бою, либо сгнивал от
рабского труда в катакомбах.
Адептка подошла к сидящим за столом мужчинам. Высокий мягкий голос
приятно щекотал слух:
– Что такие отважные воины ищут в этой жалкой корчме?
Волхв, стараясь не поднимать капюшона, пригласил незнакомку к столу:
– Присядь, достопочтимая жрица. Мы путешествуем, ища обетованное
Царство. Я – Авенир, это Корво
отдохнуть. Как же ты оказалась здесь, так далеко от своих земель?
Женщина загадочно улыбнулась:
– Мелисса. Исполняю волю повелительницы, разгласить которую не имею
права. Вы неплохо отделали моих рабов… Возможных рабов. Я весь вечер их
опутывала.
Корво повернулся к жрице. Авенир отметил, что бородач еле сдерживал страх, пытаясь держаться непринужденно:
– Мы защищались. Они хотели схватить друга. Видимо ты их хорошо
охмурила, что они решили показать удаль молодецкую.
– Я не против потасовки и не виню вас. Но мне нужно кое-что взамен, так
сказать, восполнение затрат. От тебя.
Мелисса завораживающе посмотрела на Авенира. В тело чародея впились
невидимые сладкие иглы – они заставляли сердце неистово колотиться, сознание
помрачилось, а в голове проносились манящие образы. Вторая голова не замедлила
и жар охватил тело. На лбу проступил пот, в висках застучало. Акудник, проклиная
свое нежелание поддаться соблазна, буркнул в рукав слово защиты. Сразу
задышалось легче, похоть отступила. Приподнял голову, вперил взгляд в жрицу.
– Польщен твоим вниманием. Обмен магическими силами приятен.
Плотскими – вдвойне, но – увы… Я заключил завет с девушкой из твоего рода. И не
буду его нарушать, дабы не прогневить Высшего.
Воительница ухмыльнулась:
– Ты служишь Высшему? Этому старому хрычу, безразличному к своим
творениям и замкнувшемуся в своей божественной келье?
– Он мудрее всех созданных им существ, коих по заблуждению люди назвали
богами. Я – его служитель и не преступлю. Даже перед такой прелестью.
В воздухе расплылось напряжение – того гляди заискрит. Они смотрели друг
на друга, лица застыли будто маски. «Никак, мысленно языки чешут» – Корво с
Парменом уставились на молчащих магов.
Авенир мягко произнес:
– Ты желанна, Мелисса. Любой свободный мужчина будет твоим от одного
взгляда. Но у меня есть суженая. Та, к которой обращены все устремления. Есть ли
в твоей душе такой человек? Или Мокошь считает любовь ненужной, заменяя ее
пылающей смертоносной страстью?
Жрица молчала. Чуть дрогнула скула. С ресницы на покрасневшую щеку
упала слеза, скользнула, проторила влажный след и повисла на подбородке.
Женщина смахнула слезу, повернулась, и потребовала у перепуганного
трактирщика эля. Корво с облегчением вздохнул. Об пол глухо ударилась смятая
жестяная
кружка.Воспользовавшись тем, что никто больше не питает к ним интереса, путники
ушли в приготовленную комнату. Закрыв на засов тяжелую дверь, осмотрелись.
Небольшая каморка. В выемке на стене тускло горит оранжевая сфера, на полу в
углу друг на друге лежат несколько соломенных тюфяков и потертых одеял из
овечьей шерсти – то, что нужно для усталых гостей. В стене прорублено окно с
локоть шириной. Корво деловито обошел комнату:
– Будем спать по очереди. Сначала ты, потом я. Пармен под утро будет
караулить.
– Нет нужды, – волхв устало зевнул, – Я положил на комнату защиту, никто не
сможет пройти незамеченным. Кроме нас, ессно.
– Тогда давайте укладываться.
Путники разложились. Корво отстегнул ремень, схватил тюфяк, закинул его
под окно – не могу, мол, без свежего воздуха. Авенир снял плащ, стянул сапоги, оставшись в рубахе, да штанах. Лег у двери, вместо возглавия положил сумку, в
руке сжал посох. Пармен повертелся, вздохнул, кинул постель посреди комнаты.
Наспех стянул одежу и зарылся в плед. Через пару минут уже посапывал, аки
довольный барсук.
Рыжебородый тихо спросил Авенира:
– Как это ты её утихомирил? Они ж, бабы, настырные.
Волхв почесал макушку:
– Я каким-то… У них, чтобы стать жрицей, надо убить мужчину из семьи –
отца, мужа, сына, или любимого. Она не убила – я нутром это почуял, не знаю, как.
Ну, и чтоб перед богиней оправдаться, искала кого-нибудь, чтобы снасильничать
и… отрезать в общем.
Корво оскалился:
– Штуку, которой детей делают?
– Ну. А я когда про любовь сказал, то она своего мужика вспомнила и… все. Да
девица молодая, себе еще найдет кого-нибудь, бессмысленно нас арканить – жрице
больше хлопот с нами биться.
– Эх, Авенир, сердцеед ты. То Ягоду охмурил, то эту бестию – красивая, за
ночь с такой и жизнь отдать можно… Бабы к тебе лезут, а ты ломаешься, как
нецелованная девица. Мне бы таких забот.
– Будут тебе заботы еще. А пока спать надо.
Авенир повернулся к стене, поплотнее закутался в одеяло. Перед взором
стояла Фатира из стана Чыдаха, в печальных зеленых глазах горела любовь. Волхв
сглотнул, набрал полную грудь воздуха, медленно выдохнул. Мысленно пообещал -
не знаю как, но я тебя отыщу, хоть в преисподней.
В глазах мелькнули белые зайцы, в голове ломило. Волхв скрипнул зубами и
повернулся к стене – поглубже в тень, туда, где свет не достанет. За плечо дернули, раздался добрый басоватый голос:
– Нир, просыпайся! Опять всю ночь молился небось. В путь пора.
С трудом разлепил веки. Голова гудит, во рту как будто помоев, хотя нет, помои – слишком… мягко, что ли. Как с десяток свиней наделали. Руки ломит. И