Вельтаншаунг. Уровень первый
Шрифт:
Я потоптался перед сейфом.
Нашел приказ о принятии студентов на производственную практику перед предстоящим имперским военным экзаменом. Были там таблицы влияния холода на мозговую активность, странные чертежи и даже черновые эскизы и карандашные наброски пейзажей.
Что ж, это мило: профессор, офицер СС, наблюдающий за муками и смертью заключенных из концлагерей, на досуге развлекался живописью!
Но долго задерживаться в одном месте нельзя. Я оторвался от изучения документов и шагнул в единственный выход из этой каменной западни.
Вот я уже на винтовой лестнице.
Наверное, здесь уже прошлись и спасатели, и каратели. Никого не нашли и убрались восвояси. Правильно: чего тут ловить? Оставь патруль, а раздробленные ступени подломятся и рухнут вниз. Нет, немец не дурак. Правильно, что здесь не стоят автоматчики. Но вот внизу или наверху вполне можно угодить в ловушку.
Все хорошо, вот только немцы непременно вернутся. Сейчас они совещаются в штабе, как бы им без потерь выманить меня из волшебных тоннелей, скрывающихся за дверью с головой горгоны.
Если бездна поглотила целый отряд моих преследователей, то фашисты сейчас рвут и мечут: обрывают телефоны, требуют выслать мобильные группы автоматчиков на мотоциклетках.
Наверняка, они перекрыли уже все дороги, ведущие из замка, так что в парадную дверь мне путь заказан. Впрочем, до выхода еще нужно дойти. Живым.
Чертовы фрицы, похоже, боятся, что через потайные ходы, которые английские диверсанты чайными ложками прокопали под всей Германией, ко мне прибыла помощь. Нелепо – безусловно. Но у них тут такое творится, что в любой абсурд поверишь!
Итак, лестница свободна. Проход чист. Самое время улизнуть по-тихому.
Что ж, внизу – столовая и единственный неисследованный коридор. А сверху, возможно, выход на крепостные стены или на крышу башни. И, даже если это не так, сейчас я – в подземельях. Чем выше поднимусь, тем ближе окажусь к солнцу.
Не думал, что когда-нибудь это скажу, но чем глубже оказываешься под немецкой землей, тем сильнее давит на разум обитающая здесь иррациональная мистическая сила. Возможно, эта дьявольская мощь, в самом деле, существует. И она никак не зависит от того, веришь ты в нее или нет.
Прочь из казематов и подвалов! Пусть там фрицы сами с ума сходят!
Я осторожно, стараясь не шуметь, двинулся вверх по лестнице.
Один пролет одолел без происшествий. Готическая бойница окна, в которую пролезет разве что кошка, зияла в стене как рана от дьявольских когтей.
Я выглянул наружу. Да, да!!! Бойница оказалась почти на уровне земли, но я видел настоящий, живой мир. А то в этих казематах я не просто медленно схожу с ума, меня начинает преследовать ощущение, что реальности не существует, что не было и не будет ничего, кроме этого замка и фашистов, слоняющихся без дела!
Здесь даже стены давят на мозг, заставляют во всем сомневаться. Мне бы только покинуть эти лабиринты, добраться до своих. А потом пусть бомбардировщики бриттов сровняют здесь все с землей. Ну, если, конечно, прорвутся через воздушные кордоны и мимо крылатых псов Люфтваффе.
Настроение мое значительно поднялось. Что ж, прорвемся!
И я двинулся вверх по ступеням.
Локация: западная башня
Чем выше я поднимался, тем больше нарастало предчувствие беды.
И дело даже не в том, что я ждал засады радостных нацистов в белых кителях или, наоборот, черных, блестящих, как майские жуки, офицеров СС.
Я ощущал, что меня ведут, как бычка на веревочке. Словно Люциферу жизненно необходимо похвастаться перед каким-то там диверсантом своими достижениями. Со мной прямо жаждали поделиться позорной тайной человечества, будто я единственный, кто мог бы оценить дерзость демонической мысли, его интеллект.
Я почти поднялся. Впереди ждали третий и четвертый этажи и, видимо, проход на крышу башни. Мне не терпелось выйти на свежий воздух и посмотреть на небо, раскинувшееся над миром голубым куполом. И в то же время, нарастала паника.
Что там меня ждет? Ну, пара автоматчиков. Возможен пулеметчик. Зато, наверняка, есть выход на крепостную стену. А дальше – дело техники: найти удачное место, отсидеться до вечера и сигануть в ров с мутной водой. Конечно, всплеск привлечет внимание. Но думать об этом сейчас вовсе не хотелось.
Вот уже и предпоследняя ниша бойницы. Дальше – четвертый этаж, а там – выход.
И тут я едва сдавил крик да чуть не высадил в окно всю обойму.
Сам подоконник оказался много шире и глубже предыдущих. В нем вполне могли разместить средневековые латы или даже живого патрульного. Но не оказалось: ни того, ни другого.
Однако, на меня смотрели глаза. Они были как живые. Пусть нарисованные на двух, стоящих рядом, полотнах, но они были такие выразительные, словно за холстом прятались соглядатаи и внимательно наблюдали за моим продвижением.
Несколько секунд с безумно колотящимся сердцем я разглядывал эту странную парочку. Вероятно, английского лорда и красивую женщину.
Удивительно, как это немцы посмели вывесить не портреты фюрера и вождей нации, а иностранцев? Неужели они, и в самом деле, занимаются здесь наукой? Извращенной, жестокой, кровавой, но тем не менее…
Я обратил внимание на годы жизни, выгравированные на табличках под картинами. Зная тягу немцев ко всему необычному, памятуя о пунктуальности и поклонении цифрам, на миг я даже заподозрил, что в этом должна крыться какая-то подсказка.
1791 – 1871 1815 – 1852
У мужчины были: четыре единицы, две семерки, восьмерка и девятка, которые могли расшифровываться как две девятки или две восьмерки.
У женщины еще более символичный набор: три единицы, две пятерки, две восьмерки и одна двойка, которая, путем сложения, превращалась в две двойки.
Судя по всему, здесь скрывался какой-то двоичный код. Это было послание, но я не понимал его.
Справа от картин висела историческая справка, видимо, предназначенная для практикантов, рядовых, не обучавшихся в высшей офицерской школе, ну и, само собой, для меня.
Я бы принял эту парочку за поэта-романтика и его экзальтированную музу. На деле оказалось совсем не так. Надпись гласила: