Венец Логоры

– Так нам идти-то всего ничего осталось, – осипшим вдруг голоском проблеял Иван. – Или нет? Мне барахло-то зачем?

– На Логоре всё надо с запасом… Не пригодится – хорошо, а вдруг? Всего у него ничего… Ничего и будет вот!

Меченый встал, разогнулся, хрустом позвонков птичью стаю до переполоху напугал.

– Всё, разобрались. Претензии есть у кого?

– Есть! – прогундосил неожиданно Весёлый, поднялся неловко.

– Ну? – командир напрягся заметно и, словно ёж-переросток, ощетинился. На бойца глянул исподлобья. Весёлый тоже набычился. И, вроде как, тише стало. Приумолкла природа в ожидании.

– Мне Ванька платок должен! – выдохнул, наконец, Весёлый. Гнусавенько вышло, несерьёзно. Весь момент насмарку.

Меченый воздух из себя с шумом выжал, не сказал слов ласковых. А хотел, по глазам видно, хотел.

– Шуточки у тебя! Должен – отдаст. Не отдаст – в платке том и похороним. Хотя нет – сожжём! Он в прошлом разе толковал, что ему кремация нравится.

– Не нравится! – пискнул Иван.

– Врал, выходит? – удивился Меченый. – Кстати, а винтарь чего не берёшь? Этот вот тебе. А второй на обмен пойдёт, бой у него дерьмо, да и боёк заедает. Вот и обменяем на что-нибудь.

Иван нехотя поднял винтовку. Тяжёлая, неудобная, воняющая прогорклым маслом и сгоревшим порохом. Хотя, рабочий инструмент и не должен быть красивым, вообще-то. А на Логоре это инструмент, чего уж там. Эх, где же вы, энергетические ружья, взор ласкающие?

И почувствовал вдруг, как морщатся улыбкой щёки, губы в стороны ползут. Плечи расправились, и воздух как-то свободнее через глотку пошёл. Своим себя почувствовал. Среди своих, в команде. Хоть и едва не сдох только-только, а другая пошла жизнь с этой минуты. Чужому винтовку в руки не дадут, примета верная.

– Ну что, куда идём? – раздумчиво протянул Меченый, оглядывая пейзаж вокруг. Весёлый, с громким хмыканьем и шмыганьем, демонстративно отвернулся. Да и остальные от подсказок воздержались, не дурные.

– На гребень, всё одно не полезу! – убеждённо проговорил командир. – Если так, то лучше уж вовсе назад повернуть. Но мы иначе поступим. Налево спустимся и лесочком до реки. А там, по течению, на лодке до города и дошлёпаем.

– Тот ещё крюк выходит, – протянул Весёлый. – Но решать тебе, командир.

– Ванька, а ты чего думаешь? Ты право заработал с винтовкой ходить – отныне и у тебя голос есть.

Меченый мясистый нос пальцем поскрёб, глянул на парня благосклонно.

– Одна голова хорошо, а полторы лучше, как ни крути. Говори.

Иван покосился на расквашенный нос Весёлого. Сомнительное удовольствие, голос тут иметь.

– Я как все.

– Смотри-ка! – притворно удивился Меченый. – Не прошла наука зря, умнеешь на глазах!

Молчун шагнул вперёд и смачно, неторопливо откашлялся. Уж от него-то речей точно не ждали, потому заткнулись все разом, уставились выжидающе.

– Ты вот что, командир… Мы с братухой дальше не пойдём. Обратно мы.

Голос у него оказался неожиданно сочным, глубоким, бархатистым даже. Такой бархоткой песни задушевные петь, а не помалкивать в тряпочку. Но, тут уж каждый сам выбирает.

– Затягивается у тебя дорожка, – поддержал братуха. То ли действительно родственник, то ли просто человек хороший.

– У нас и так уже трофеи богатые, нам хватит. А что в городе возьмёте – то ваше, по честному.

Меченый пожал могучими плечами, головой мотнул с досадой.

– Жаль. Но тут вы в своём праве, держать не стану. Да и не удержишь вас. Надеюсь, увидимся ещё.

– Живы будем…

Сантименты в этом мире точно не в ходу – подумал Иван. Уходящие с оставшимися обнялись, ладонями-лопатами по массивным спинам похлопали. Ивану осторожно ладошку пожали – не сломать бы ненароком. Вот и всё прощание.

Он смотрел, как уходят эти двое, обратно по той же тропинке, что сюда их всех привела. У них есть выбор, у них есть куда возвращаться. Иван почувствовал, как стягивает грудь невидимая петля, словно самого на верёвке кто-то тащит. Как тех двух, что дальше не пойдут уже. Ни назад, ни вперёд.

Словно мысли Ивановы прочитали – вспомнили про погибших и Меченый с Весёлым. Подхватив по очереди за руки-ноги, тела подтащили к самому краю скальной гряды и скинули, раскачав хорошенько, чтобы не зацепились наверху часом. Под аккомпанемент осыпающихся камешков тела уехали вниз, а над головами оставшихся оглушительно гаркнула здоровенная, чёрная птица, радостно созывая пернатых родственников на пир.

– Как-то не по человечески это, – протянул нерешительно Иван. – Свои ведь, всё-таки. Землёй хоть присыпать, что ли?

– А так чем плохо? – удивился Весёлый. – В земле черви сожрут, здесь птицы склюют. Никакой разницы. А сжигать, так на всех лесу не напасёшься. Нет, есть места, где хоронить в земле принято. Вот Куцый в такой деревне жил… Но это там, в деревне. А в походе и так сойдёт. Два-три дня – и следов не останется.

Иван промолчал. Тут, что ни скажи, всё одно, дураком будешь.

* * *

К середине следующего дня блеснула вдали серебром широкая, спокойная река. Дорогу к ней не проложили, всё лесом шлёпать, но Иван по этому поводу унывать не стал. Лес тут нарос аккуратный, безо всяких зарослей – словно чистил кто регулярно. Деревья всё хвойные, высоты необычайной и породы незнакомой. На Астаре таких точно отродясь не водилось. А полянки, травой поросшие – ровные, как стол и размерами почти одинаковые. Красиво. Только тревожно. Не бывает так в природе, чтобы среди деревьев ни сухих, ни больных, ни чахлых… Странно.

– Командир. Я за деревце отойду?

Иван уже часа полтора этот вопрос на языке мусолил, но Меченый темп держал, словно опаздывал куда-то. Или боялся опоздать. Глянул на парня с досадой, но с природой не поспоришь, как ни крути. Надо – значит надо.

– Не рассиживайся там особо! – только и буркнул недовольно.

– Вообще сидеть не буду, – пообещал Иван и лёгкой трусцой обогнул ближайшее дерево, обхватов этак в пять. Тут и забыл, зачем прибежал.

С приземистого, но широкого, каменного постамента на него пристально смотрел человек. Мужчина, метров трёх росту, при короне и в мантии. Правую ногу в высоком сапоге вперёд и в сторону отставил, а руки на груди скрестил. Большие, выпуклые глаза на породистом, высокомерном лице, смотрят под ноги свысока, презрительно. Хотя, как ещё можно смотреть, если свысока да под ноги?

Иван осторожно попятился, споткнулся конечно, и растянулся прямо на корнях исполинского дерева. Вскрикнул негромко совсем, но хватило. Через несколько секунд возникли бесшумно: Меченый с одной стороны, Весёлый с другой. Оба с оружием наизготовку – только цель увидеть. Но увидели Ивана: живого, невредимого, на заднице.

– Обещал, что не будешь сидеть! – привычно вызверился командир. – Чего орал, пришибленный?

– Мужик какой-то… Стоит вон.

– Тьфу! – сплюнул в сердцах Меченый, закинул за спину разочарованного ублюдка. Опять без работы остался, железный. Так ведь и вовсе ненужным сочтут!