Венецианские страсти

Почувствовав, что дверную ручку кто-то тронул, Пётр скорее спрятался за колонну рядом. Дама, не пробывшая долго в этой комнате, поспешным шагом ушла, а дверь в комнату за нею кто-то закрыл. Только она скрылась из вида, Пётр встал к двери и постучался так же: пять раз с интервалом.

Точно так же он не стал ждать и хотел открыть дверь, как к нему подбежал Тико:

– Я с тобой! А тот господин тоже проживает здесь же, в гостинице. Я выследил, - скорее доложил он шёпотом.

– Отлично. Теперь узнаем их хозяина, - улыбнулся Пётр и открыл дверь.

Оба, как только вошли, уставились на сидевшего за столом своего начальника: генерал-губернатора. Сняв треуголки и прижав те к груди, оба застыли с удивлением и молчали.

– Что?
– спокойно вопросил генерал-губернатор.
– Не ожидали, знаю. Я сначала уезжал по делам в Милан. Вернее недалеко от Милана. Мой друг просил о помощи, поскольку Наполеон с весны уже там. Дело тайное, разумеется, - махнул он рукой.
– Не будем вдаваться в подробности того дела.

– Не будем, - согласился Пётр.
– Мы по делу дамы, которая только что вышла от Вас. Она тоже прибыла по какому-то политическому делу?

– Нет, - так и был спокоен генерал-губернатор.
– Она здесь по своему личному делу, но, увы, ввязалась и в иное.

– Она шведка?
– вопросил дальше Тико.

– Оставим то на её совести, - кивнул генерал-губернатор.
– Я обещал не разглашать её тайны. Видите, - развёл он руками.
– Вас отправили сюда следить за безопасностью наших дипломатов. Одного, увы, убили, как мне доложили, что весьма и весьма огорчает. Но я не буду сейчас требовать отчёта. Я устал и должен разобраться со своими делами, вернее с делом друга.

– Развейте сомнения касательно сей дамы, умоляю, - смотрел пронзительно широко раскрытыми глазами Пётр.

– Это должно было когда-то произойти, - вздохнул тот.
– Дама сама скоро объявится. Я просил. Сам не горю желанием видеть её в данной роли.

– А что насчёт Линдберга?
– усмехнулся будто с догадкой Тико.
– Раз Вам сообщили о нём, то Вы уже многое знаете.

– Не больше Вашего, - снова развёл руками генерал-губернатор.
– Но я приказал его здесь похоронить. До Швеции не довезти. Однако стоит всё доказать и, если получится, найти убийцу. Король не сразу поверит в заговор. Это же его друг. Что, если не виновен ни в чём, а подставлен? Король дорожил им... Думаю, просто так не будет... А племянник Линдберга, который служит у нас в полиции, тоже теперь попадёт под подозрение, увы. Так что займитесь охраной остальных, чтобы не случилось иного убийства, займитесь расследованием заговора Линдберга. А там и домой. Отдых обещанный обоим.

– Вы здесь надолго?
– поинтересовался Пётр.

– Всего на пару дней. Я слежу за одним шпионом, который вёл переписку с моим другом и может его крайне подставить перед французами, что не желательно. Более вам знать не стоит. Простите. Это совсем иное дело.

– Понимаем, - кивнули вместе Пётр и Тико.

– Ступайте. Занимайтесь службой. Дама обещала сама скоро объявиться. Просит не преследовать пока.

– Просит?!
– поразился Пётр, а не менее поражённый Тико усмехнулся:

– Она заметила слежку! Какая умница!

– А что ж вы только следите?!
– удивился генерал-губернатор.

– Она со своим кавалером бегают быстрее нас, - покачал головой Тико, а Пётр уже не хотел ничего говорить, но добавил:

– А я просил освободить меня уже от службы! Освобождали, но срочно назад позвали! Устал! Старею!

– Я понимаю всё, но король просил именно вас заняться охраной подданных здесь, - кивнул генерал-губернатор с сочувствием.
– Если всё же получится найти убийцу Линдберга и разобраться с заговором, король будет доволен, а там и польза для полиции, нам и вам обоим...

Глава 17

Зачем, Фортуна, дар, любовью данный,

отнять коварно хочешь ты — булатом,

слоновой костью, жемчугом и златом

оспорить то, что каждому желанно?

Преграды мне ты ставишь беспрестанно,

беда — в нужде, любви враге заклятом;

в саду, где яблоки сияют златом,

и то не столь охрана постоянна.

Амур мне указал дорогу к счастью,

но много стражников у наслажденья,

взаимною пылающего страстью.

Виню его! Да — в сердце осужденье!

О, почему не обладает властью

Амур в своём же собственном владеньи?*

Алекс медленно прогуливался по набережной у Венеции. Вновь он был в маске черепа. Вновь в своём привычном чёрном наряде поверх лёгкой белой рубахи. Он остановился, услышав песню сидевшего у лодки рыбака.

Эта печальная песня разносилась над гладью воды, словно крик куда-то,... к кому-то, кого будто нет... Понимая итальянский, понимая, о чём песня, Алекс встал рядом с рыбаком. Тот допел и с доброй улыбкой кивнул в ответ:

– Это уже привычка... Здесь у нас, у рыбаков, так заведено. Поём с берега своим жёнам, которые там, на другом берегу, слышат нас! Они потом своей песней отвечают. Голоса у женщин здесь сильные! Тоже часто поют Ариосто, его сонаты. Любовь женщины, которую выбрал, надо беречь, тогда и счастье будет.

– Я не сберёг, - ответил Алекс.

– Значит, не та была любовь, - предположил добродушный рыбак с сочувствием.

– Нет... Я люблю её навсегда, но... предал, - усмехнулся Алекс.

– Зачем же предал?!
– не понимал рыбак, но в тот момент Алекс сунул руки в карманы камзола и вдруг что-то нащупал, удивившись тому, что обнаружил незнакомую записку.

Тут же открыв её, он прочитал содержимое и не выдержал, поразившись:

– Дуэль?! Да как он смеет?!

– Ал, - прозвучал позади голос подошедшего молодого человека.

Алекс резко оглянулся и узнал его... Тот стоял без маски, встревоженный, переживающий вместе, и сказал:

– Наш друг Серж просил передать тебе эти слова... Я подсунул тебе записку незаметно, когда ты выходил из гостиницы. Серж предупреждает не мучить Кэтрин, иначе будет дуэль. Он написал, попросил меня отдать. А я... Я всё равно ехал к родственникам сюда. Серж не был уверен, что ты — это ты, но теперь я вижу, что ты, действительно, жив, - кивал он.
– Это и радует, и огорчает. За Кэтрин не только Серж заступается. За что вы все так жестоко с ней?

– А ты, Макс, слышал, к ней часто заходил?
– с усмешкой выдал начинающий нервничать Алекс.
– Тоже в постели с ней....