Вера и террор. Подлинная история "Чёрных драконов"
Шрифт:
— Это и есть местный оружейный барон, черт возьми?! — возмутился Кэно. — Надо бы достойно встретить и поговорить с красавицей.
— Да, ты был прав, что Рашид — вовсе не Рашид. Хорошо, что мы не поспорили на сто баксов.
— Тогда спорим на сто баксов, что я ее поцелую, и она ничего мне не сделает? — гордо и вызывающе произнес Кэно.
— Посмотрим — посмотрим… А в прочем, заметано!
Анархисты пожали друг другу руки, разбить было некому.
Девушка зашнуровала военные ботинки, накинула на плечи куртку и, откинув назад волосы, которые падали ей на лицо, вновь надела тюрбан
Она почувствовала, как кто-то рванул автомат из ее рук. Но закричать девушка не успела — чья-то шершавая, покрытая мозолями ладонь зажала ей рот. Ее силой поволокли в пещеру.
В небольшом гроте горел костер. Нападавшие отпустили девушку, и она упала на колени. Высокий бородатый человек сорвал с нее темные очки, тюрбан и повязку с ее лица.
— Здешние оружейники выглядят весьма странно… — задумчиво произнес он по-английски.
Девушка вскочила.
— Вы следили за мной?!
— А ты неплохо говоришь по-английски, детка, — улыбаясь, сказал Кэно. Джарек стоял слева от него и держал в руках отобранный автомат.
Девушка достала заточку и замахнулась:
— Не смейте подходить ко мне!
Кэно рассмеялся и провел рукой по ее волосам. Она отшатнулась.
— Ха-ха! А я тут поспорил со своим другом, — спокойно заговорил Кэно, снимая темные очки, — что я сейчас поцелую тебя, и ты мне ничего не сделаешь.
— Не дождешься!
Она попыталась ударить Кэно ногой в пах, но тот поставил блок и тут же схватил ее за ногу и притянул к себе.
— А это, кстати, запрещенный прием, детка, — с укоризной заметил он. Девушка отчаянно пыталась вырваться из его крепких рук.
— Знаете, что с вами сделают за изнасилование?!
Кэно отпустил ее и немного отошел назад.
— А я тебя в постель не тяну. Детка, не надо говорить таких глупостей.
— Автомат отдай!
Девушка продолжала угрожать анархистам заточкой, но Кэно повернулся к Джареку и отрицательно покачал головой, давая понять, что автомат не отдадут.
— Ага! Сейчас! И ты меня застрелишь! — поддержал его Джарек.
— Тогда плати деньги за автомат! Живо!
— Ишь ты, какая смелая! — с улыбкой восхитился Кэно. — С заточкой против автомата идет.
У девушки начали сдавать нервы:
— Да что вам надо? — отчаянно закричала она.
Кэно сделал жалостливое выражение лица:
— Оружие хотим купить… Так что насчет нашего спора с другом?
Он хотел погладить девушку по щеке, но та порезала ему заточкой руку. Кэно отступил.
— Ты проспорил! — гневно произнесла она.
— Я так не думаю.
Кэно резко схватил ее за плечи, прижал ее к своей груди и раздвинул языком ее губы. Она подняла руку с заточкой, готовясь нанести роковой удар в спину, но вдруг разжала пальцы. Заточка упала на землю, а руки девушки плавно легли на плечи Кэно. Спустя две минуты он все же прекратил обнимать ее и мять ее губы своими. Девушка резко отпрыгнула назад, с отвращением вытирая губы рукавом.
— Отойди!
— Что такое? Боишься нас? Боишься
мужчин?— Откуда я знаю, что у вас на уме…
— Было бы у нас что-то на уме, мы бы это уже сделали, детка, — смеясь, проговорил Кэно и вновь жалостливо глянул в ее жгучие карие глаза: — Нам бы оружие купить.
— Так, знаете ли, переговоры не ведутся! — в полной растерянности крикнула она дрожащим голосом.
— Так пошли поговорим по-человечески, — Кэно взял ее за руку. Она гневно метнула взгляд на Джарека.
— Автомат отдай! — уверенно приказала она.
Кэно кивнул.
— Как скажешь, лидер, — Джарек протянул девушке ее вещь, и все трое вышли из пещеры.
— А меня зовут Кира, — смущенно проговорила она и стыдливо опустила глаза.
Они отошли от грота к скалам, около которых кто-то разжигал костер, и груда углей и пепла покоилась между массивными камнями. Людей здесь практически не было, и Кира уже не скрывала своего истинного лица. Стоило ей отвлечься на несколько секунд, Джарек с досадой протянул Кэно стодолларовую купюру. Главарь с улыбкой спрятал деньги в карман.
— Значит, тебе девятнадцать лет, а ты одеваешься в мужскую одежду, берешь автомат и идешь торговать оружием? — начал расспрашивать Кэно, присев на камень.
Солнце уже закатывалось за горизонт, и Джарек начал раскладывать костер. Кира присела рядом с Кэно.
— Эта война отобрала у меня всю семью, — отвечала она, опустив глаза. — В живых остались только я и мой брат Ахмед Тараки. Он остался в другом поселении, недалеко отсюда, руководит небольшим отрядом и иногда общается с поставщиками оружия из США. Он не знает о том, что я жива.
Услышав про Ахмеда, Кэно насторожился.
— Твой брат, — спросил он Киру, — он гордый человек?
— Очень. Орел видит своих лишь среди орлов, а воронов не замечает с высоты горных вершин.
— Ай, ловко сказано! — восхитился Джарек.
— Как же ты, детка, ввязалась в эту войну? — продолжал расспрашивать Кэно.
— Мой отец был оружейным бароном. Он участвовал в восстании исламских радикалов 1975 года, но оно было подавлено правительством. Мне с братьями приходилось тогда прятаться под массивным железным столом. Мы в шутку называли его «противобомбежным». В 1979 началась гражданская война. На этой войне погибли мои родители, мои братья. Отец общался с американцами довольно часто, так что я смогла овладеть английским и продолжить его дело в 1984 году, представившись именем своего покойного брата — Рашида Тараки. На тот момент ему было бы восемнадцать…
— Но тебе тогда ведь было всего пятнадцать лет? — Джарек, кажется, был шокирован.
— Здесь даже в десятилетнем возрасте дети умеют стрелять. Мне пришлось продавать оружие, чтобы сводить концы с концами.
— А деньги твоего отца? — спросил Кэно.
— От его состояния почти ничего не осталось. Я отдала деньги тем, кто здесь действительно в них нуждался. Все помогают повстанцам. Ведь это священная война. Я рада, что могу хоть чем-то помочь своим в этой войне.
Кэно молчал. Его поразили эти решительные слова. Таких мужественных и гордых, преданных своим убеждениям людей днем с огнем не сыщешь. Может, он встретил Киру не просто так…