Верхний Волчок I

Он с трудом поднялся, и мы поспешили сесть в автомобиль, чтобы не привлечь чьего-нибудь ещё внимания.

– Ну и какого чёрта ты полез на меня?

Ответа не было. Дилан опустил голову на руль и закрылся руками. Видимо, для него это было трагедией. Он чуть не изуродовал меня, а я чуть не прикончила его. Отлично.

Помнится, члены клана могут превращаться только раз в месяц, не чаще, а я сумела впасть в пограничное состояние вот уже два раза за эту неделю. И что-то мне подсказывало, что это куда выше нормы, тем более для новичка, не говоря уже о силе, превосходящей мужскую.

Не знаю, чего Дилан навидался в Верхнем Волчке за полгода своего пребывания там: война или просто стычки и поиски ловушек, но к сегодняшнему повороту он никак не был готов. Он молча сидел, хлопая обезумевшими глазами и ничего не видя впереди себя.

Кровь стекала по моей спине вниз и добралась до джинсов.

– Дилан! – позвала я, но он не среагировал, мне пришлось самой оторвать его от руля. – Заводи машину, срочно едем домой!

– Ты вовремя остановилась… – сказал он слегка заторможено, словно находясь в трансе.

– А кровь, которая стекает по спине прямо мне в трусы, вряд ли остановится вовремя. Так что включи голову и поехали уже! – мои пальцы звонко щёлкнули возле его лица.

Я внимательно посмотрела на него: разбитая губа, на шее тёмно-красные гематомы, и вдобавок по его прерванному дыханию было похоже, что сломано ребро или даже несколько. Как так получилось? Уму непостижимо, как это мы могли подраться друг с другом. Меня распирало от смеха.

– Ха-ха-ха, я плохо влияю на тебя! Родители запретят тебе дружить со мной!

– Прекрати, пожалуйста…

– Расслабься, ты добился своего: сегодня я не иду на работу и, пока не зарастут царапины, остаюсь без средств к существованию. Браво!

– Ты можешь помолчать хотя бы до дома? – полурычал-полуревел он.

– Нет! Я же обещала стать твоим худшим кошмаром, привыкай. Или лучше не привыкай. Когда мне дадут место в общежитии, я уйду. – но достаточно уже было доводить его. – а сейчас мне срочно нужно наложить швы.

Возможно, моя нарочитая смешливость была следствием шока, но это в любом случае нравилось мне больше, чем слёзы и уныние.

– Прости, я должен был держать себя в руках… Я не хотел.

– Очень мило с твоей стороны. Ты так любезен… Даже как-то сразу полегчало на душе. – не унималась я.

Жгучая боль разошлась по телу, силы стали покидать меня, я впервые так с нетерпением ждала, когда уже за поворотом покажется этот треклятый дом.

Открыв дверцу автомобиля, я вывалилась без сознания, но тут же очнулась и взвыла от боли. Дилан хотел поднять меня по лестнице на руках, но я пошутила, что, может, наоборот?

– Я позову маму, она наложит швы. – сказал он, когда мы оказались в квартире.

– А самому слабо?

– Я не хочу причинить тебе боль.

«Ещё смешнее…»

– Ну да. – я жестом указала на свою спину.

Лидия Николаевна – в прошлом педиатр, накладывать швы ей приходилось всего пару раз за всю жизнь. Пока она зашивала раны, я обливалась слезами от боли и думала про себя: «Как же хорошо, что она не стала хирургом». Операция длилась слишком долго, моё тело самопроизвольно извивалось. Она дала мне таблетку анальгина и наложила повязку, затем велела соблюдать постельный режим в течение недели.

«Чёрт, у меня завтра промежуточный зачёт по латыни, надо быть…» – вспомнила я.

Дилан же не признался матери, что у него сломаны рёбра, он старался не задерживать её, попросив при этом сохранить сегодняшнее происшествие в тайне.

Я сидела на кухне, пила чай, стараясь не шевелить левой рукой, на которой тоже остались следы от когтей, но уже менее глубокие.

Зашёл Дилан, который всё время, пока шла операция, сидел и ждал в комнате.

– Как ты?

– Как пойманная рыба.

– Мне жаль, что так получилось…

– Это я уже поняла. Пошли в комнату, в моей сумке есть эластичные бинты, сделаем и тебе повязку, чтобы рёбра срастались правильно.

Он без лишних слов дал мне поухаживать за собой. Мы выключили свет, легли спать.

– Ты испугалась, когда думала, что я умру.

– Естественно, мне не хотелось становиться чёрной вдовой.

Он старался не замечать мои едкие шуточки.

– Диана, я хотел сказать, что ты нужна мне. Я люблю тебя и хочу, чтобы ты всегда помнила об этом. Прости.

– Ты потерял самообладание, ты опасен для общества, ты – монстр!

Повисла тишина, снова мои слова были не такими, какие он хотел слышать. Я решила успокоить его.

– Ну, хорошо, есть шанс, что я пока поживу здесь, с тобой. Но помни, что моя сумка уже собрана. – предупредила я, зевая.

– Диана, это не шутки. То, что творится с тобой, ненормально. Твоё поведение – это всё не ты. Ты перевоплотилась два раза за неделю, твой уровень гормонов зашкаливает и это очень плохо.

– В каждой шутке есть доля шутки. – уже в полусне пролепетала я.

– Пожалуйста, позволь помочь тебе, нам нужно…

Он говорил что-то ещё, но меня сморил сон. Кажется, Дилан поцеловал меня на ночь.

Пару раз я просыпалась, неудачно повернувшись в постели, но в целом удалось хорошо выспаться к шести утра. На мобильном было пять пропущенных от Ирины, я оставила ей сообщение, что упала с велосипеда и ободрала спину.

Было принято окончательное решение пойти в вуз.

Дилану не удалось уговорить меня остаться дома, он сам отвёз меня в университет. Было видно, что ему тоже больно двигаться, хоть он и не признавался. Похоже, постельный режим нужен был не только мне.

– Хорошего тебя дня, Диана. – услышала я от него и не стала скрывать удивления.

– И тебе тоже. Встречать меня после пар не нужно.

Я не дала себя поцеловать. Сильные эмоции возбуждали меня, но для них сейчас было неподходящее время и место.

Первую пару я продержалась молодцом, выступала с сообщением, отвечала на вопросы. Девочки заметили мою бледность, но я снова отшутилась. Второй парой стояла физкультура, и я уговорила преподавательницу не ставить мне прогул, а позволить заниматься в щадящем режиме. Трудней всего было переодеться, не задев повязку, в раздевалке мне помогало полгруппы. Около часа я наворачивала размеренным шагом круги по стадиону и прыгала в классики, всё никак не получалось согреться, знобило.