Верховный Главнокомандующий
Шрифт:
— Так точно, Ваше…
— Тогда займите тот лесок и отдыхайте там… Пока.
Помявшись и чуть ли не покраснев, пожилой офицер стеснительно попросил:
— Не найдётся ли хлеба, Ваше Величество? Трое суток…
— К сожалению, сами без него сидим, — что, правда — то, правда! — а вот мяса — сколько угодно! Вон, вся улица кониной завалена…
— Смотрите, с человечиной не перепутайте, подполковник! — «чёрно» пошутил Спиридович, — там, после Его Величества и его «Шварцлозе», всё вперемежку!
Так, так, так… Вдруг, вспоминаю:
— Мордвинов! А где пулемёт — тудыть его в качель, а Вас — через
— Не попался по пути, Ваше Величество!
— Так какого члениса, Вы здесь стоите и улыбаетесь, как красна девица?! БЕГОМ(!!!) за пулемётом, вашу генеральносекретарскую мать!
Наконец, началось!
— «Сквозь дым летучий, драгуны двинулись как тучи и, все на наш… Село!», — безбожно переиначивая, вновь прочёл я Лермонтова.
— Hurrа…, — еле-еле послышался с опушки леса боевой клич пруссаков, — Hurrа… Hurrа…
В девять часов утра, густые цепи спешенных немецких драгун, колышась — как волны на море, не спеша двинулись в фронтальную атаку на село. Позади цепей, отдельно передвигались кучки по пять-десять человек — пулемётчики. Тут же с флангов и, даже — кое-где по центру опушки, захлопали трёхлинейки и берданки, зачастил было и, тут же смолк «Максим» Заградотряда справа — что не произвело на механически двигающихся немцев, ни малейшего впечатления… Они, казалось, даже этого не заметили!
— Hurrа! — послышалось уже вполне отчётливо, — Hurrа! Hurrа!
Так же не спеша и, крайне деловито на вид, двинулись вперёд отряды кавалерии по флангам — чтоб взять село Галина в «клещи».
— Вот, чёртовы фрицы, — восхищённо воскликнул я, — в бой идут, как на работу!
— HURRA!!! HURRA!!! HURRA!!!
В крайних хатах не было гарнизонов, поэтому драгуны без потерь — подбадривая себя и друг друга редкими выстрелами «на кого Бог пошлёт» и, короткими пулемётными очередями, беспрепятственно вошли в село — лишь ненадолго задержавшись для разбора никем не защищаемых, примитивных баррикад. Слева, их цепи также несколько замешкались — по примеру вчерашних улан, попав на «минное поле» из перевёрнутых мужицких борон.
И получаса с начала атаки не прошло, как фигурки в голубых шинелях замелькали-замельтешили среди садов, огородов, на кривых сельских переулочках и возле самих хат. Выстрелы, слились в один непрерывный стук и грохот — напоминающий град, бьющий по железной крыше.
— HURRA!!! HURRA!!! HURRA!!!
Методично звучащий боевой германский клич — как метроном чудовищной машины уничтожения, захлестнуло хаотичным русским «Ура!» — быстро перешедшим в какое-то звериное рычание:
— Ррррыыы… АААА!!!
Судя по общей картине, бой в селе тотчас перешёл в серию отдельных, часто — рукопашных схваток или выстрелов в упор, в которых хвалённая немецкая организация уже не имела никакого значения. И, даже дальнобойность и скорострельность оружия играла второстепенную роль — всё решало упорство, желание непременно выстоять и победить и, первобытная жестокая ярость…
Чего я и, добивался!
Немного погодя, разом загорелось сразу несколько десятков хат… Село стало быстро заволакивать дымом, в разрывах которого — на открытых местах, можно было наблюдать — как люди в серых и голубоватых шинелях, лишали друг друга жизни всевозможными изощрёнными способами.
А, колокола
всё звенели и звенели, уже — не поймёшь какую мелодию…Я, взяв у денщика свой «Лютцау» (у того, теперь был свой — немецкий кавалерийский карабин «Маузер-98»), напомнил:
— Помним правила стрельбы с возвышенности и берём ниже, господа!
— Помним, помним: целим в ноги — попадаем в голову или грудь…
Конечно, я стрелок первоклассный! Но, пока только в тире: к стрельбе по — не то, чтобы «движущимся», по — мельтешившим мишеням, я ещё не привык! Поэтому, обоймы три высадил впустую… По крайней мере, ни разу не видел — чтоб в кого-нибудь попал.
Только тогда, когда пристрелялся — а сами драгуны подошли поближе, стал иногда замечать — как после моего выстрела «мишень» кулем валилась наземь, медленно оседала или вертелась волчком…
Однако, пристрелялись и по нам!
Находившийся рядом со мной жандарм — высокий, молодой, полный сил красавец-мужчина, вдруг выронил «драгунку» из рук, резко — как будто сзади за воротник дёрнули, выпрямился и грянул навзничь… Оборачиваюсь — во лбу дырка.
Стреляю… Неизвестно, сколько прошло — время в бою летит быстро, вдруг слышу крик Спиридовича сзади:
— Казаки! Наши казаки! УРА!!!
— УРА!!! — заорали мы все хором.
Мгновенно, отлегло от сердца! Подбегаю, вижу — как справа от села, навстречу друг другу несутся две конные лавы с пиками наперевес — немецкие уланы и казаки… Наша лава, как бы не втрое больше.
Гляжу во все глаза — ну, счас они их… «Нашампурят» уланов на пики, нах! В «капусту» фрицев порубят, к такой-то их арийской матери!
— РУБИ ИХ, СТАНИЧНИКИ!!!
Вдруг, не доскакав с полверсты, «станичники» разворачиваются и уносятся прочь. Не верю своим глазам:
— СУКИ!!! ШКУРЫ!!!.. ПИДА…РАСЫ!!!
После, слегка остыл. В принципе, казаки — конница нерегулярная, лёгкая и для фронтальной рубки с линейной кавалерией не предназначена… Кажись, где-то так.
Представление не кончилось: уланы тоже останавливаются, гарцуют на месте, затем — разворачиваются и улепётывают, теряя лошадей и всадников.
— Чего это они?! — протираю стёкла окуляров, — да никак, пьяные, собаки!
— А, вот смотрите — вон там, Государь! На пригорочке… Неуж, наш «Кувака»…?!
Гляжу в указанном направлении — автомобиль из-за пригорочка виднеется: зуб даю — наш «Мерседес»! Коменданта нашего, генерала Воейкова. А вот и, он сам — в чёрной кожаной куртке красуется на пригорочке, рядом — поводящий стволом «Максим».
— Ах, ты сукин сын! Молодец то, какой! Добыл-таки пулемёт, пан Спортсмен наш!
Если честно, не ожидал я от него таких подвигов!
— Да, сними ты свою кожанку, не понтуйся, — кричу, как будто он мог услышать, — подстрелят же, нах!
Слева тоже идёт бой — из леска вылетают белые облачка дымного пороха: ополченцы-латыши 496-го стрелкового полка, из своих музейных берданок обстреливают «танцующих» перед леском немецких улан. Те, теряя людей и лошадей, видать, не знают на что решиться: спешиться, войти в лес и навалять люлей этим офуевшим чухонцам, проскочить мимо — не обращая внимания на выстрелы их допотопных «фузей», или вернуться на исходную позицию — на опушку леса, из которого они к нам явились.