Веришь?
Шрифт:
Хмыкнула и высказалась близко не профессионально:
– Это то, что позволило тебе не свихнуться там. А насчёт Хмаря... Тоже правильно, хоть он, наверняка, обижается на тебя сейчас... Пусть он живёт свою жизнь. Без оглядки на тебя. Без чувства вины и прочего. И тебя пусть не пытается втянуть в то, к чему ты не готова.
Посверлила Перси взглядом: поняла ли? Отпила ещё из стакана. Скривилась и высказалась, то ли о спиртном, то-ли о жизни, в целом:
– Какая всё-таки гадость! Особенно, когда сам выбираешь такое...
Милли заснула прямо на диване.
Так и застал картину
Дочь, зарёванная, с обкорнатыми волосами в каких-то жутких тряпках. Череп из стразов! Дичь!.. И психиатр, в отключке, на диване. Полупустая бутылка, стакан на столе и скомканные бумажные платочки, которые усеивают пол и диван, как чайки берег моря.
Перси, как увидела его, панически вякнула:
– Это не я!..
И тут же замолчала. Поняла, что подставляет свою подружку-мозгоправа, которая, по идее, должна быть для неё оплотом здравости, трезвости и адекватности.
Том не стал разбираться. Потрепал дочь по вихрастой голове и негромко сказал:
– Пошли, устроим пьяницу на ночь.
Перси выпучила свои красные, как у кролика, глаза:
– Ты что, папа! Она вообще не пьёт!
Папа хмыкнул:
– Бурбон, значит, испарился?
Перси скуксилась и снова заплакала:
– Это она из-за меня расстроилась...
Том повёл плечами. Опять шлялся непонятно где, когда нужен был дочери! Подхватил докторицу на руки и понёс наверх. Перси бежала впереди, открывала двери и расстилала постель.
А потом он взял на руки уже свою девочку, уселся на тот же самый диван, посреди бумажных платочков и укачивал дочку, пока она не уснула. Не первым, тревожным сном, а по-настоящему.
Ни о чём её не спросил. Не утешал. Сидел и думал, какая она ещё маленькая и хрупкая. И сколько уже всего натерпелась от жизни.
Как ни странно, подобные мысли приходили ему и по поводу милой Милли. Эта её бессильно откинутая во сне голова и беззащитная шея стояли перед глазами.
Глава 24.
– Студентка, Рэнсом, а вы за мной!
Вот так, наверное, и должен закончиться ужасный день! Когда декан косморазведчиков будет поджидать тебя со сложным, одновременно ехидным и настороженным выражением лица!
– А, может быть, и хорошо!- бодрилась Кора.
Во всяком случае, он вырвал её из лап парней и Крейга, которые куда-то там хотели утащить её. Наверное, для разборок. Или просто так, на посиделки. Кто их знает? Но то, что Хмарь тоже будет там, точно.
– Нет, уж!- хмуро думала девушка, топая следом за старым косморазведчиком по переходам академии,- Лучше уж на разборки к ректору, чем сидеть с ним за одним столом так скоро после всего, что случилось! Лучше пусть ректор или психолог вытряхивают из меня душу!..
Оказалось, однако, что к ректору её не вели. Они миновали тот "поворот", что вёл в логово Листа.
– Значит, не выволочка у Деда,- вздохнула Кора.
Лист принципиально устраивал разнос студентам только у себя: никто не подслушает в его защищённом и звукоизолированном кабинете. Соблюдение прав и уважение к личной жизни старый ректор считал основами цивилизации.
Пусть хоть вся академия болтает о подвигах какого-то конкретного студента, но от него никогда ничего не выплывет!Коридоры академии были пустыми уже, а потому Кора решилась на вольность. Чуть забежала вперёд, чтобы увидеть лицо Рида и спросила:
– А куда меня?
Рид насмешливо скосился на неё:
– Что? Неизвестность замучила?
Девушка промолчала. Что скажешь на очевидное? Тем более, что за последние дни её нервная система поистрепалась не слабо... Здоровенный косморазведчик, кажется, понял её... Конечно, понял! Чуйка у него звериная какая-то! Словно он, а не Кора может читать мысли!
Вот и сейчас, он посверлил её непонятным взглядом... А потом усмехнулся и прикоснулся к её плечу своей лапищей, успокаивая. И ехидно усмехнулся:
– Не бойся! Награда найдёт своего героя!
***
Выходные у Коры прошли прекрасно: спокойно, под боком у отца.
Проснувшись на следующий день после бала, она вскочила и побежала в душ. Ночью, наплакавшись, заснула прямо на руках у папы, а значит, обошлась без водных процедур.
В ванной обозрела свою хорошо так подпухшую от долгих рыданий физиономию, вымыла голову. Короткие волосы были такими непривычными... И как-то, не к месту, Перси вспомнила, как ухаживала там, за Барьером, за её волосами мама.
Всплакнула и сказала себе, что отрастит волосы снова.
Невесело рассмеялась:
– Становлюсь, как Милли. Вырастить волосы и стать такой, как "раньше", будет моей идеей фикс. Только жизнь будет регулярно подбрасывать что-то, что не позволит этому случиться!
Встала под холодный душ и морозилась под ним, пока лишние мысли, пусть и не выморозились совсем, но примолкли. Оделась и побежала в другую гостевую комнату, где спала Милли. Тихонько заглянула туда...
Миллисент не спала. Лежала на заправленной постели уже умытая и одетая и, судя по всему, просто боялась "выйти в люди" после вчерашнего. Перси скользнула в комнату, уселась на кровать. Улыбнулась:
– Привет.
Её личная "психиатричка" слабо улыбнулась в ответ:
– Спасибо.
– За что?- немного удивилась Перси.
– За ММА, воду и одежду.
Точно! Одета Милли была в один из тех костюмов, что она покупала для Перси перед выпиской из "центра адаптации". Малый медицинский анализатор лежал на тумбочке. Тут же стояла бутылка с водой.
Перси мотнула головой:
– Это не я. Папа позаботился, судя по всему.
Бедная Милли чуть вздрогнула.
– Кажется, ещё немного и побежит сдирать с себя костюм, которого касались руки Блайза!- с весельем подумала Перси.
Чуть толкнула подругу, ухмыляясь:
– Хватит трусить, Миллисент Смит! Пошли сдаваться! И не бойся. Папа классный. Добрый, и душа компании. Его даже подчинённые любят, а это, доложу я тебе, рекомендация!
И не затягивая больше, потащила Милли вниз. В кухню.
Там дипломированного психиатра ждал натуральный шок и разрыв шаблона. Командующий космофлота, в весёлом фартучке, возился у навороченной плиты, а домашний робот стоял тут же, с неподражаемым и, кажется, осуждающим выражением "лица".