Веришь?

– Как за Барьером!- промелькнула у Перси мысль.

Увидел их с Крейгом. Стал ещё холоднее. Что-то коротко сказал девушке. Та сразу же отстала от него, только глаза полыхнули злостью. А он спокойно пошёл прочь.

***

Рид привёл Перси...

В ангар с симуляторами. Указал рукой на один из них:

– Дерзай...

Стены в диспетчерской, сплошь состояли из мониторов, которые модифицировались, как понадобится, в мгновение ока. И это кроме голографических... Они отражали то, что видит в данный конкретный момент один или несколько пилотов, показатели физического состояния, рисунки боя, диаграммы и кучу других параметров. Всё это позволяло разобрать и сравнить работу каждого студента или группы в мельчайших подробностях.

Тут застыли, кроме диспетчера и Рида ещё Томас Блайз, и Крайвен Лист. Молчали. Сейчас они увидят, ошибались ли они... Это будет или чудо, или...

Сдвинув брови, состредоточенно смотрели, как она осваивается, разбирается. Сама, без единой подсказки. Надевает вирт-платы, запускает программу. Делает ошибки. Много ошибок. Будто специально.

– Учится,- зачем-то прокомментировал Рид своим напряжённым друзьям.

Ему почему-то обидно было, что девочка ошибается. Хотелось помочь, но это то испытание, которое ей предстоит пройти самой.

Скоро глупое чувство оставило старого космодесантника. Она действительно училась. А потом стала летать "всерьёз"...

– Вы только посмотрите на эти результаты...- растерянно пробормотал диспетчер.- И это в первый раз. Немыслимо...

Парень оглянулся на командующего:

– Она будет летать, как вы!

– Лучше! Она будет летать лучше, чем я...

Голос Томаса Блайза звучал почему-то скорбно. Лист и Рид, оба, молчали. Что тут скажешь?.. Они, в отличии от юного мальчика, сидящего за пультом, понимали...

А Кора летела навстречу звёздам, отбивала атаки, уходила от нападений и столкновений, нападала сама. Звёзды, пусть и виртуальные, бежали ей навстречу, штурвал слушался, как продолжение рук. Хотя, в большей степени, она пользовалась вирт-управлением.

Спасибо, Деметра! Её мозг отдавал чёткие, однозначные команды, быстро перерабатывал информацию, делал правильные выводы и принимал взвешенные решения. И вирт-управление, которое было больше факультативным на земных кораблях именно потому, что у большинства пилотов не хватало концентрации и скорости реакций, чтобы пользоваться им, позволяло ей показывать запредельные результаты.

Через некоторое время, она, чтобы испытать себя, вообще закрыла глаза. Ничего особо не изменилось для неё. Она "видела" картину звёздного неба и свои задачи так же чётко благодаря вирту.

Да! Она рождена, чтобы летать. Это стоит того. Стоит всего!

Закончив, Кора не смотрела на результаты. Какая разница? Посидела немного. Сняла вирт-платы. Открыла глаза.

Это видели те, кто находился в диспетчерской. Её шалую, пьяную улыбку. И глаза, странно блестевшие, как у кошки на свету.

Глава 25.

Можно было бы сказать, что на этом всё. Все вопросы, противоречия и напряжённость между Корой Рэнсом и Александром Хмарем разрешились. Вопросы выяснились, странные недо отношения разрушились. Все свободны, каждый нашёл собственную нишу, и круг общения. Если и могло остаться что-то, то только раздражение и глухое недовольство друг другом. Что, в общем-то, безобидно.

Может оно и так, в теории. На деле же выходило иначе. И проходящее время только подтверждало это.

Хмарь и Рэнсом вели себя как хищники, равные по силе, чьи территории граничат. Не сближались. Вообще. Никак и никогда. Казалось бы, игнорировали существование друг друга, а на самом деле, чутко, будто подсознательно, отслеживали передвижения "соседа", чтобы не столкнуться с ним где-то, даже случайно.

На физподготовке с каждым из них занимался Рид. Хмарь ещё и с парнями послабее тренировался. Передавал опыт из-за Барьера, так сказать. Кора нет. Она, после спаррингов с деканом, бегала. Одна. Быстро. Очень быстро, как на взгляд студентов. Но в её исполнении это выглядело размеренно, даже монотонно. Совсем другой уровень выносливости. Который она так же планомерно и монотонно повышала до каких-то, по мнению приятелей, вовсе нереальных показателей. Зачем, спрашивается?

На посиделки со "специальной" группой оба, Хмарь и Рэнсом, таскались регулярно. Хорошо, хоть от коллектива не отрывались и социализировались, мутанты! Но, опять же, садились максимально далеко, так чтобы не видеть врага и никогда не обращались друг к другу. Сначало всем было невероятно неловко. Но потом как-то привыкли. Приняли как факт. Мало ли? Ну, взаимная неприязнь у ребят! Бывает...

Тем более, что ни на чём другом этот их взаимный игнор не отражался. Крейг оказался прав. Для пилотов первого курса ввели "экспериментальную программу". Практика на симуляторах началась сразу после Нового года. Притом не только для них.

"Особую" группу тоже посадили на тренажёры и заставили летать. Независимо от специальности. Тройками, четвёрками, звеньями. Как угодно. Состав постоянно меняли. Не то, выбирали лучшие "сочетания", не то хотели, чтобы все научились работать со всеми.

Никто им, понятное дело, планы преподов, а, может быть, и кого-нибудь повыше, не озвучивал. Хмарь и Рэнсом, Золотой и Нийри, прекрасно работали вместе. В паре, или в составе любой из групп. И переговоры вели совершенно нормально. По делу, понятно, но спокойно, уважительно. И не скажешь, что враги.

Симуляция заканчивалась. Напарники выбиралась из тренажеров... Превращались в "ненавистников". И снова даже не смотрели в сторону друг друга.

Ах, да! Ещё они соперничали. В учёбе. Выдавали абсолютные результаты. Оба. И, похоже, каждый ревниво отслеживал, чтобы другой не обошёл его по баллам.

Их пытались спрашивать об этом. Понятно, что наедине. Рэнсом смеялась: какая глупость! Хмарь не отвечал даже. Задирал только брови, будто не понимал, о чём вообще речь.

Говоря по правде, через некоторое время к странностям мутантов "спецы" привыкли так, что и не замечали эти их танцы "не окажись друг рядом с другом".

Ребята учились. Напряжённо. Все они. Эти новые "экспериментальные" программы добавили жару, и стало совсем сложно. Даже мутантам. Для каждого из них разработали индивидуальный план обучения. Им "пихали в головы всё, что придётся, словно для того, чтобы проверить, сколько там поместится".

Так, не сговариваясь, думали о своём "обучении" оба, Перси и Алекс. Но вызов принимали. И "пихали" в головы всё, что предлагалось. С Алексом стали заниматься индивидуально те трое преподавателей, о которых говорил ему раньше Ник. И это было счастье! Взаимное. Преподы получили себе самого талантливого, исполнительного и покладистого студента на своей памяти, а парень, наконец, мог удовлетворять свою жажду знаний на полную катушку.