Верити значит истина

Они ещё даже не родились, но уже забирали вещи, которые когда-то принадлежали

мне.

— Верити, — прошептал Джереми. Он вытер слезу, которая упала с моего глаза. — Ты в порядке?

Я отрицательно покачала головой.

— Я просто не могу поверить, как сильно ты их уже любишь, а они ещё даже не родились.

— Я знаю, — сказал он, улыбаясь.

Я не имела в виду комплимент, но он воспринял это именно так. Он положил голову мне на грудь и снова коснулся моего живота.

— Когда они родятся, я буду в полном шоке.

Он собирается плакать?

Он никогда не плакал по мне. Из-за меня. Может быть, мы недостаточно боролись.

— Мне нужно в туалет, — прошептала я. Мне нужно было остаться одной, уйти от него и всей любви, которую он стремился показать во всех направлениях, кроме моего.

Он поцеловал меня, и когда я слезла с кровати, он перевернулся, повернувшись ко мне спиной, и забыл, что мы даже не закончили заниматься сексом.

Он заснул, когда я была в ванной, пытаясь прервать жизнь своих дочерей проволочной вешалкой. Я пыталась в течение получаса, пока мой желудок не начал сжиматься, и кровь не потекла по моей ноге. Я была уверена, что за этим последует другое.

Я забралась в постель, ожидая выкидыша. Мои руки дрожали. Мои ноги онемели от сидения на корточках. У меня болел живот, и меня тошнило, но я не двигалась, потому что хотела быть с ним в постели, когда это случится. Я хотела разбудить его, обезумевшего, и показать ему кровь. Я хотела, чтобы он запаниковал, забеспокоился, пожалел меня, заплакал.

Вспомнил меня.

VII

ГЛАВА

Я роняю последнюю страницу главы.

Листки трепещут на полированный деревянный пол и исчезают под столом, как будто пытаются убежать от меня. Я тут же падаю на колени, ища их, укладывая обратно в стопку страниц, которую я решила спрятать. Я… Я даже не………

Я всё ещё стою на коленях посреди кабинета Верити, когда на глаза наворачиваются слёзы. Они не проливаются, я задерживаю их глубокими вдохами, сосредотачиваясь на скрежещущей боли в коленях, чтобы отвлечь свои мысли. Я даже не знаю, печаль это или гнев. Я только знаю, что это было написано очень обеспокоенной женщиной — женщиной, в доме которой я сейчас живу. Я медленно поднимаю голову, пока мои глаза не упираются в потолок. Она сейчас там, на втором этаже, спит, ест или тупо смотрит в пространство. Я чувствую, как она прячется, не одобряя моего присутствия.

Внезапно я поняла, без сомнения, что это правда.

Мать не стала бы писать такое о себе, о своих дочерях, если бы это не было правдой. Мать, у которой никогда не было таких чувств или мыслей, никогда даже не мечтала о них. Мне всё равно, насколько хорошая писательница Верити, она никогда не скомпрометировала бы себя как мать, написав что-то настолько ужасное, если бы на самом деле не испытала этого.

Мой разум начинает кружиться от беспокойства, печали и страха. Если она это сделает, если она действительно попытается лишить их жизни из-за вспышки материнской ревности — на что ещё она способна?

Что на самом деле случилось с теми девочками?

Немного подумав, я положила рукопись в ящик под грудой других вещей. Я никогда не хочу, чтобы Джереми сталкивался с этим, и прежде чем я уйду отсюда, я уничтожу их. Я не могу представить, что он почувствует, если прочитает это. Он уже скорбит о смерти своих дочерей. Представьте себе, если бы он знал, что они пережили от рук собственной матери.

Я молюсь, чтобы она была лучшей матерью после их рождения, но я, честно говоря, слишком потрясена, чтобы продолжать читать. Я не уверена, что хочу читать больше, вообще.

Я хочу выпить, ни воды, ни соды, ни фруктового сока. Я иду на кухню и открываю холодильник, но там нет вина. Я открываю шкафчики над холодильником, но там нет спиртного. Я открываю шкафчик под раковиной, и он пуст. Я снова открываю холодильник, но всё, что я вижу, это маленькие коробки фруктового сока для Крю и бутылки с водой, которые не помогут мне избавиться от этого чувства.

— Ты в порядке?

Я оборачиваюсь, и вижу, что Джереми сидит за обеденным столом с бумагами, разбросанными перед ним. Он смотрит на меня с беспокойством.

— У вас в доме вообще есть алкоголь? — Я крепко упираюсь руками в бёдра, пытаясь скрыть дрожь в моих пальцах. Он понятия не имеет, какой она была на самом деле.

Джереми изучает меня мгновение, затем направляется в кладовую. На верхней полке стоит бутылка Crown Royal*.

— Садись, — говорит он, и на его лице всё ещё отражается беспокойство. Он смотрит, как я сажусь за стол и опускаю голову на руки.

Я слышу, как он открывает банку содовой и смешивает её с ликёром. Через несколько мгновений он ставит её передо мной. Я подношу стакан к губам так быстро, что несколько капель падают на стол. Он снова садится на свой стул, внимательно наблюдая за мной.

— Лоуэн, — говорит он, наблюдая, как я пытаюсь проглотить Crown и кока-колу с невозмутимым лицом. Я щурюсь, потому что всё внутри печёт.

— Что случилось?

Давай посмотрим, Джереми. Твоя жена с повреждённым мозгом встретилась со мной взглядом. Она подошла к окну своей спальни и помахала твоему сыну. Она пыталась убить двух детей, пока ты спал в постели.

— Твоя жена, — говорю я. — Её книги. Я просто… Там была страшная часть, и это испугало меня.

Он смотрит на меня с минуту, ничего не выражая. Потом он смеётся.

— Серьёзно? Это книга повлияла на тебя так? Я пожимаю плечами и делаю ещё глоток.

— Она замечательный писатель, — говорю я, ставя стакан на стол. — Думаю, меня легко напугать.

— И всё же ты пишешь в том же жанре, что и она.

— Иногда, даже мои собственные книги пугают меня. — лгу я.

— Может, тебе стоит переключиться на романтику.

— Я уверена, что так и сделаю, как только этот контракт закончится. Он снова смеётся, качая головой, и начинает собирать бумаги.

— Ты пропустила ужин. Если хочешь, то он ещё не остыл.

— Я знаю. Мне нужно поесть. — Может быть, это поможет мне успокоиться. Я иду со стаканом к плите, где стоит куриная запеканка, покрытая фольгой. Я беру себе тарелку и воду из холодильника, затем снова сажусь за стол.

— Это ты приготовил?

— Да.

Я откусываю кусочек.

— Очень вкусно, — говорю я с набитым ртом.

— Спасибо. — Он всё ещё смотрит на меня, но теперь выглядит скорее удивлённым, чем обеспокоенным. Я рада заметить, что это забавно для него. Я хотела бы найти это тоже смешным, но всё, что я только что прочитала, заставляет меня сомневаться в Верити, в её состоянии и честности.