Верная Чхунхян: Корейские классические повести XVII—XIX вв.

Государь внял просьбе Кильдона.

— До сих пор мне так и не довелось разглядеть как следует твое лицо, — промолвил он. — Взгляни на меня хоть теперь, при лунном свете.

Кильдон поднял голову, но глаз не открыл.

— Почему ты не открываешь глаз?

— Если я их открою, вы испугаетесь.

И государь понял: «Видно, он и впрямь человек из иного мира!»

С поклоном поблагодарив государя за милость, Кильдон поднялся в небо и исчез.

Государь подивился его чародейству и на следующий день распорядился выдать зерно и доставить все тысячу соков к переправе Соган. Чиновники, ведающие выдачей, недоумевали, но государев приказ исполнили точно. Тут же явились какие-то люди и перенесли зерно на корабли, сказав, что оно пожаловано государем Хон Кильдону. Доложили об этом государю, и он подтвердил, что в самом деле одарил Кильдона.

И вот Кильдон, забрав рис, с тремя тысячами молодцов вышел в открытое море и поплыл к острову Чедо, что на пути к Южной столице. Там они сошли на берег, и работа закипела: настроили домов, распахали и засеяли поля, наковали оружия и снова учились военному искусству. Снова у Кильдона полные житницы зерна и отборные войска. О местах этих никто не знал, а край был богатый.

Однажды Кильдон созвал молодцов.

— Я отправляюсь на гору Мантаншань за снадобьем для стрел, а вы будьте начеку и охраняйте подходы к острову.

Путь на Мантаншань лежал через уезд Лочуань. Слыл в этих местах богачом человек по прозванию Болун — «Белый дракон». Единственная дочь его была хороша на диво, умна и начитана и меч умела держать в руках. Отец и мать души не чаяли в своей красавице дочери и прочили ей в мужья не иначе как богатыря.

Но вот однажды разыгралась буря, мрак окутал небо и землю, и красавица исчезла. Горько убивались родители, ходили по улицам и обещали щедро наградить того, кто ее найдет, и отдать в жены, кто бы он ни был.

Как раз в это время и проезжал здесь Кильдон. Услышал обо всем, посетовал и отправился дальше, на Мантаншань, за снадобьем для стрел. Стемнело, и он не знал, куда идти. Вдруг слышит: где-то раздаются голоса, а там, дальше, и свет мерцает. Поспешил Кильдон на огонь. И что же? Перед ним целый рой неведомых существ: так и кишат, о чем-то споря меж собой. Вгляделся Кильдон — да это люди только обликом, а на самом деле — звери. Ульдонами называются эти существа. Смерти не ведают, а на старости лишь претерпевают бесконечные превращения.

«Много я странствовал по свету, но таких чудовищ встречаю впервые. Надо бы их сразу истребить всех до одного», — подумал Кильдон и послал из засады стрелу. Подбила она одну из тварей, раздался громкий вопль, а остальные ульдоны бросились бежать.

Хотел настичь их Кильдон, да раздумал: ночь темна, а горы коварны. Пожалуй, никого не поймаешь!

Он скоротал ночь под деревом, а утром, припрятав лук и стрелы, стал бродить вокруг в поисках лекарственных трав.

И вдруг замелькали пред ним один за другим ульдоны. Они заметили юношу.

— Зачем пожаловал в заповедные места?

Отвечает им Кильдон:

— Я родом из Кореи, знаю искусство врачевания, умею исцелять болезни. Прослышал, что растут здесь чудодейственные травы, потому и пришел. Да вот встретился с вами, чем бесконечно счастлив.

Обрадовались оборотни-ульдоны, оглядели его со всех сторон и говорят:

— А мы давно живем на горе Мантаншань. Повелителя нашего вчера, в день свадьбы, поразило небо, и он сейчас при смерти. Если исцелишь его чудодейственными травами, мы тебя отблагодарим сторицей. А теперь просим следовать за нами.

«Так вот кого я вчера подстрелил!» — смекнул Кильдон.

Пришли на место. Из-под ворот дворца струилась кровь. Кильдона попросили подождать, потом ввели в роскошные чертоги. Глядит — распростертый на ложе, стонет злой дух. При виде гостя чудовище чуть пошевелилось.

— Вчера, в день свадьбы, поражен я небесною стрелою, умираю... Спаси меня! Не пожалеешь своих знаний — щедро одарю тебя.

Кильдон солгал, что рана не опасна.

— Сперва, — сказал он, — следует прибегнуть к травам, употребляемым для лечения наружных ран, а потом взяться за травы, изгоняющие немочь. Сделаем так, и все пройдет.

Чудище взыграло от радости. Кильдон всегда носил при себе всевозможные пилюли. Пока чудище радовалось, извлек из карманов очень сильный яд, разбавил его теплой водой и дал выпить больному. Вскоре повелитель ульдонов дико завопил, начал колотить себя по брюху, вращать белками и, дважды подпрыгнув, издох.

Тут остальные чудища с мечами набросились на Кильдона.

— Смерть злодею! Отомстим за государя!

Но взмывший в небо Кильдон кликнул духа ветров. Поднялся бешеный ураган, а сам Кильдон осыпал врагов сверху дождем стрел. Как ни искусны были в колдовстве ульдоны, не сравниться им было с чародеем Кильдоном. В короткой схватке все они были перебиты.

Входит Кильдон в жилище чудищ и видит возле каменных ворот двух девушек. Думая, что они тоже ульдоны, хотел убить обеих, но те слезно взмолились:

— Мы ведь люди! Чудища схватили нас и собирались погубить. Но Небо сжалилось над нами: пришел герой, уничтожил их и спас нас от смерти. А теперь помогите вернуться нам на родину!

Жалкий вид был у пленниц. Но, хорошенько приглядевшись, убедился Кильдон, что красота их способна низвергать царства.

Спросил герой у девушек, откуда и кто они. Одна оказалась дочерью «Белого дракона», другая — дочерью Чжао Те.

Тут же собрались все трое и отправились в уезд Лочуань. Разыскав «Белого дракона» и рассказав, что приключилось с ними, Кильдон представил ему дочь. Родители, увидев свое дитя, которое они считали навек потерянным, радостно кинулись к девушке и залились слезами. И Чжао Те тоже, вновь увидев свою дочь, которую уже было похоронил, был безмерно счастлив.

И вот счастливые отцы держат между собой совет.

Потом созывают на пир всю ближнюю и дальнюю родню и выдают за Кильдона обеих девушек. Первой женой стала дочь «Белого дракона», второй — дочь Чжао Те.

В ту пору Кильдону было уже за двадцать, а он все еще не изведал счастья селезня и утки [298] . И тут вдруг две жены сразу! И зажил он счастливо.

Дни текли за днями, но пришла пора подумать и о доме. Забрал Кильдон обеих жен, родню, богатства и отбыл на остров Чедо. Всех осчастливил. Для жен воздвигли палаты, и все зажили на славу.

Как-то раз, в полнолуние седьмого месяца, стало вдруг Кильдону грустно. Поднял он глаза к звездам и залился слезами. Встревожилась его первая жена, спрашивает, почему печален супруг. И Кильдон ответил:

298

Счастье селезня и утки. — Селезень и утка являются древним символом супружеской любви и согласия.