Вернуть Боярство 14
Шрифт:
— Отказываюсь, — ни на миг не сомневаясь, ответил я, вставая на ноги.
— Благода… что?! Отказываешься?! — переспросил изумленный Маг Заклятий. — На каком основании?! Это твой долг, Николаев-Шуйский!
— Мой долг — врагов на передовой убивать, — возразил я. — А заниматься тайными убийствами по неизвестно чьим наветам, не зная, реально ли человек, на которого указали, виновен — это долг чей угодно, но не мой и не моих людей. Хотите — сами убейте предателя, хотите доверьте тому, кто согласится исполнить такой приказ… Но на меня не рассчитывайте. Помниться, я вам ещё в Магадане, в первый день нашего знакомства, прямо сказал — я готов выполнять свой долг под вашим началом, всеми силами сражаясь с врагами. Но не более того! А эти ваши тайные убийства… Будем считать, что
К чести Старика, он не стал на меня давить. Не грозился, не требовал, не запугивал… И больше того — ни словом не обмолвился о моих родных, что в руках его доброго друга и знакомца Богдана Ерофимовича. Просто раздосадовано сощурился и коротко кивнул, разрешив уйти. Чем мы все втроем незамедлительно и воспользовались… Территорию штаба покидали в молчании, каждый погруженный в свои мысли.
Уже через минут двадцать, покинув территорию штаба и двигаясь к той части лагеря, где расположились наши люди, я заговорил, поставив защиту от возможного подслушивания:
— Думаешь, я зря Старику отказал?
— Наоборот, все правильно сделал, — ответил Петр. — Самого Старика в попытках нарочно тебя во что-нибудь мерзкое втравить мне заподозрить трудно — он действительно сейчас целиком и полностью отдается предстоящему делу, и все эти наши мелочные свары и интриги ему не интересны. Но он слишком доверяет Сысоеву в этих вопросах — а вот этот скользкий паразит вполне мог использовать Олега Васильевича втемную.
— Моими руками убить кого-то, кто действительно передает врагу информацию, но сделать это в тайне, что бы о его преступлении не стало известно. А затем в нужный момент указать, что это сделал я — ведь и аргумент железный, если убитый погиб от рук нежити, то если это не цинь, остается лишь один высокоранговый рыцарь смерти, которому такое под силу. Нашептал семье и Роду убитого, пустил слушок там, сплетню здесь — и вот вам пожалуйста, ещё воз и маленькая тележка если не кровных врагов, то недоброжелателей, — вздохнул я. И ведь, падаль такая, железно уверен в нашей победе, раз загодя силки раскидывает. Я ведь не ошибусь, если скажу, что ты уже более чем четко обозначил, что наш Род намерен закрепиться в этих краях?
— Я даже успел за бесценок у временной администрации губернии купить Родовые Земли, где будет возведена усадьба, военная база гвардии и прочее, — ответил он. — Плюс небольшой одноэтажный особнячок в самом Магадане в обмен на трофейный артефакт шестого ранга — сейчас земля и дома не в ходу, продают за четверть, а иной раз и меньше, реальной цены. Все бумаги оформлены и снабжены необходимыми печатями и подписями.
— А случись нам поучаствовать в этом убийстве с последующим очернением нашего имени Сысоевым и Тайной Канцелярией, это сразу на порядок усложнило бы нашим людям взаимодействие и торговлю с местными, — зло сплюнул я. — Кому охота связываться с теми, кто даже на войне своего союзника не постеснялся прикончить? В общем, прости-прощай репутация, наработанная нами за эти месяцы среди местных… Как же меня уже достали эти интриги! Ей-богу, с каким удовольствием я бы всей этой погани Канцелярской бошки прямо сейчас поотрывал!
— Господин, — прогудел молчавший до того Андрей. — Тогда что бы отвести подозрения от нас в будущем, мне надо будет всё время до этого убийства провести на виду у как можно большего количества народу. Так, что бы потом у меня было железное алиби — иначе могут и так свалить на меня, поди потом докажи, что не виноват.
— Вот только где такое место? — задумчиво протянул Петр.
— У священников, — ответил я. — Они постоянно тебя в чем-то подозревают и пытаются проверять… Так возьми оставшиеся Кристаллы, устройся как можно ближе к их походному штабу и сиди безвылазно, пока я тебя не позову! Всё понял?
— Да! — бодро ответил рыцарь смерти. А в следующий миг сорвался в стремительный полет в сторону расположения нашей гвардии — забирать кристаллы, дабы хомячить их все оставшиеся дни. Сила лишней ему не будет…
Первый день прошел спокойно. Вернее, вечер —
к моменту нашего возвращения было уже около восьми вечера. В этот день я решил не дергать людей почем зря, да и сам отправился отдыхать. Предстоят тяжелые деньки, и лучше выспаться в прок…А вот на второй день уже приступил к делам. Во первых, гвардейцам было приказано готовиться к битве — все тренировки и занятия были отменены, сегодняшний день объявлен выходным для большинства моих людей, кроме разве что обоих Петь и старших командиров, которым было велено проследить, что бы наши ребята нигде не накуролесили. Одуревший от нагрузок солдат, получивший внезапный выходной и подозревающий, что скоро бой и есть немалые шансы его не пережить, отдыхает обычно от всей души, частенько не думая о завтрашнем дне, и если за ним не приглядывать, то все может закончиться очень печально.
Мы же с Петрами провели инспекцию нашей небольшой, но крепкой эскадры. Тяжелый крейсер, уже три фрегата и четыре корвета плюс недавно доставшийся нам подержанный, но вполне себе сохранившийся в недурственном состоянии эсминец, на который уже третью неделю комплектовали команду. Минимальное количество экипажа набрали лишь неделю назад, и теперь «Бочка», как назвали судно из-за слегка нестандартной формы нижней половины судна, ежедневно выполняла учебные полеты и стрельбы — команда занималась боевым слаживанием. На данный момент эсминец был укомплектован полностью — как экипажем, так и отрядом абордажников в полторы сотни бойцов.
Глядя на нижнюю часть эсминца, широкую и раздутую, и правда чем-то напоминающее бочку, я слегка поморщился.
— Неужели эсминца поприличнее не нашлось? — вырвалось у меня. Ну право слово, с первого дня себя сдерживал!
— У «Бочки» грузоподъемность процентов на тридцать больше, чем у «Змея», — пояснил свой выбор Петр. — Над его трюмами поработал весьма и весьма приличный маг Пространства. При этом не уступает в скорости другим судам своего класса, хорошо вооружен и бронирован, вполне приличные активные чары — особенно основной корабельный барьер. И вообще — мы же его не на рынке покупали, господин! «Бочка» — боевой трофей! А трофею, как говорится, в зубы не заглядывают!
После инспекции эскадры отправились проверять артиллерию, с которой тоже нужно было думать, чего делать. В итоге решил, не мудрствуя лукаво, сходить в артиллерийский полк и выпросить себе людей — канониров и наводчиков, сколько есть свободных, дабы мои орудия не стояли без дела. А то как-то само собой вышло так, что артиллерии мы нахапали без меры, а хоть сколько-то приличных пушкарей оказалось дай бог на четверть орудий. Вот что делать с двадцатью орудиями, на которые некого было оставить? Семь орудий из двадцати семи в боеготовности — это же курам на смех! А ведь артиллерия — это одно из очень немногочисленных наших преимуществ над врагом…
Обходить пришлось не один полк, а добрую четверть лагеря — но зато к вечеру грозные боги войны уже имели каждый свою команду. Кто-то был из простых солдат, что когда-то служил в артиллерии, кого достал из профильных полков и батарей — за время войны часть орудий враг сумел разрушить, и те счастливчики, которым повезло пережить своё орудие, остались как бы в запасе… Третьи пришли сами, прослышав, что мы ищем людей в собственную артиллерию — в общем, так или иначе народ я за день собрал. Пара-тройка дней у них на пристрелку ещё будет. Мало, но хоть что-то…
Оба моих Петра тем временем занимались другими делами — младший вместе с командирами рот и взводов гвардии приглядывал за порядком, старший был занят небольшим расследованием по поводу деятельности Канцелярии. Утром пришел очередной отчет от Полянской, нашего двойного агента, и там содержалось что-то, что по словам моего друга требовало проверки.
Я мог бы спихнуть возню по поиску людей на других, подчиненных у меня хватало. Но мне требовалось дать немного отдохнуть разуму и телу, отвлечься от привычных занятий — и это мне удалось. Вечером, сидя перед разожженным моей магией костром и уплетая горячую солдатскую кашу с сочным шматком говядины, я чувствовал себя обновленным. Задолбанным беготней, спорами, уговорами и прочим, но довольным, как слон.