Вернуть невесту. Ловушка для попаданки 2

Все эти мысли вихрем пронеслись в голове, пока я отпрыгивала от Маслова, уворачивалась, ставила защитный барьер, бежала к переходу. Мне оставалось совсем немного, я уже видела Кайдена и Феню, которые первыми выбрались из портального туннеля. Но тут позади со звоном лопнул щит, и в спину ударила тугая волна сырой враждебной магии, заставляя задохнуться от боли.

Меня захлестнуло арканом, подняло над землей и с размаху швырнуло куда-то вбок – в мгновенно образовавшуюся сумеречную клетку. Я все еще была необходима Маслову живой… пока живой. Он нуждался в моей крови, энергии, магии, поэтому не убил, а просто изолировал, убрав в сторону.

– Нари…

– Ань, держись, сейчас я тебя вытащу…

Фарн с птицем рванулись ко мне, остальные спешно выкрикивали заклятия, прикрывая их. Но в этот момент Маслов выкрикнул что-то – коротко, повелительно. Призрачное сияние над Лесом сгустилось, стало резче, насыщенней, и из-за деревьев приливной волной хлынули тени, окружая вновь прибывших, отсекая их от меня.

Лорды мгновенно перестроились, встали спиной друг к другу, приготовившись сражаться. В руках материализовалось призванное оружие – клинки у Кайдена с Сегором, водяная плеть у Аллана. Разом полыхнули защитные заклинания, звери зарычали, бросились вперед, отражая первую атаку.

– Бой! – прозвучал отрывистый приказ.

Каэдов было чудовищно, невероятно много против троих высших магов и четырех мистических животных, а я ничем не могла помочь. Все мои попытки разбить клетку, выбраться или просто связаться с птицем или Фарном заканчивались неудачей – я лишь зря расходовала резерв.

«Кольца – последний рубеж обороны. Главная их задача объединять, усиливать»…

Кто это говорил? Шур, кажется…

«Звери и их носители победят на территории Сумеречного, только если объединятся»…

А вот это уже слова Маслова. Правда, он не закончил, но я поняла внезапно, что он хотел сказать.

Мы должны стать единым целым, связать кольца, зверей, силу – лишь тогда одолеем врага. Егор знал это и запер меня в клетке не просто потому, что «берег» для себя, а еще и для того, чтобы разделить нас.

Снова взглянула на сражающихся. Мои друзья пока держались, но силы их постепенно таяли, химер слабел быстрее всех и уже заметно уставал, а вот Маслов, наоборот, казалось, наливался мощью, подпитываясь от роившихся возле него каэдов. Времени оставалось все меньше и меньше – еще немного, и станет поздно.

Я замерла, сосредотачиваясь. Размышляя.

Мое алмазное пламя самое сильное и состоит из двух противоборствующих стихий. А что если использовать это? Разделить лед и огонь, заставить их действовать попеременно, расшатывая клетку?

Заморозить…

Раскалить…

Опять заморозить…

Снова раскалить…

Я повторяла… повторяла… и повторяла. Третий раз. Пятый. Десятый.

Наконец сумеречное заклинание, окружавшее меня, не выдержало и распалось, растекаясь чернильными кляксами по траве, а я вырвалась на свободу.

– Ань! – птиц пробился ко мне, загородил от каэдов.

– Нужно объединяться, – выдохнула торопливо. – Кольца и…

– Да-да, теперь ничего не мешает. Пора! – феникс возбужденно забил крыльями. – Я все сделаю, знаю. Все звери знают. Откройся и направь энергию в кольцо. Ровным потоком. Главное, не прекращай, что бы ни произошло. И заслон… заслон не забудь поставить. Каэды не должны прорваться.

Вдох, выдох… – и магия послушно потекла в клановый артефакт. Феня вспыхнул сине-золотым пламенем, закружил у нас над головами, оставляя за собой огненно-ледяной след – словно плел диковинную, замысловатую паутину. Вслед за ним вверх взметнулись дракон и василиск, добавляя к кружеву феникса свое, ледяное и водное.

Звери явно вычерчивали в воздухе какую-то фигуру, только я не могла пока понять, что это такое.

Сегору пришлось тяжелее всех, Тунукалати выдохся, и у него не получалось завершить плетение. Наконец, наследник Химер решительно тряхнул головой и полоснул клинком себе по руке.

– Что он делает? – не выдержала я.

– Обменивает жизненную энергию на магическую, – быстро пояснил птиц. – Это его личный дар.

Секунда…

Другая…

И кольцо на пальце Сегора тоже вспыхнуло.

Химер победно зарычал, его грива удлинилась, рассыпаясь коричневыми нитями, похожими на корни растений, а сам он присоединился к собратьям.

Теперь стало понятно, что они рисуют. Звезду! Звери создавали вокруг нас гигантскую звезду.

Я, Кайден, Аллан, Сегор…

Феньяр, Шуаррэг, Хортос, Тунукалати …

Четыре угла – четыре луча. Кто же будет пятым?

Нити-паутинки окончательно соединились, завершая фигуру, пространство задрожало, как при землетрясении, потревоженное мощным магическим выбросом, и перед нами возникло странное создание.

В воздухе замелькали лапы, хвосты, крылья, гривы. Сотни оскаленных морд, десятки сверкающих глаз… Существо непрерывно менялось, перетекая из одного облика в другой, словно никак не могло выбрать, на чем остановиться.

– Пятый зверь, – в голосе Фени звучали несвойственные ему благоговейно-восторженные нотки. – Зверь тысячи лиц. Зверь без хозяина.

О чем-то вопил Маслов, спешно разбрасывая вокруг себя охранные заклинания – одно за другим. Злобно шипели тени, переходя в невидимость. Но было поздно.

Пятый распахнул крылья, закричал протяжно, и по глазам ударил ослепительно-белый свет, заставляя каэдов и Егора беспомощно оцепенеть.

Все вокруг словно замерло на мгновение, а потом…

– Дыхание земли, огненные и водяные копья… Наложение магии, – скомандовал нам Фарн. И события понеслись вскачь, постепенно ускоряясь.

Мы атаковали сразу, все вчетвером. К нам присоединились звери и Пятый, с каждым взмахом крыльев посылавший все новые и новые волны света в сторону противника.

Удар, второй… третий… – и каэды один за другим начали обращаться в пепел.

Егор зашатался, захрипел, мучительно, страшно, и осел на землю, как марионетка, мгновенно лишившаяся всех оживлявших ее нитей. Свет окружил его, заключил в мерцающий кокон, и плащ, который все это время был на Маслове, вдруг съежился и стек на траву маслянисто-вязкими лужицами, открывая взглядам неподвижную фигуру – черную, словно обугленную.

Угадать, кто это, не представлялось возможным.

Но вот Пятый издал еще один крик, крылья забили по воздуху с удвоенной силой. Егор выгнулся, корчась в судорогах, от его тела отделилось темное облако и унеслось к Лесу, а лицо стало стремительно меняться. Очищаясь, приобретая знакомые черты.