Вернуться до катастрофы

– Привет, Никодим! Как добрался?
– раздавалось то тут, то там.
– С уловом пришел или как? А что это за мальчонка с тобой?

– Разберемся, - отвечал старый монах, - с уловом, конечно!

Васька видел, что приходу Никодима рады. И чувствовал, что тот его не бросит, защитит, если что случится. Васька ступил на знакомые, мощеные тесанным камнем, монастырские дорожки с легким трепетом. Он узнавал и не узнавал двор. Росшие вдоль дорожек кипарисы казались слишком высокими, розовые кусты - слишком буйными. В тоже время стены монастырских зданий не изменились. В храме распахнуты двери, в трапезную - закрыты. Васька оглядывался по сторонам. Тогда во дворе монастыря обитало несколько собак. Васька с одной подружился. Он искал ее взглядом, но не увидел.

Никодим посадил Ваську под раскидистым старым дубом, положил около его ног мешок, велел ждать и скрылся за одной из дверей трапезной. На некотором расстоянии от Васьки собралась ватага мальчишек. Они разглядывали Ваську с живым интересом. Вот тут и Васька заметил нечто, заставившее его задохнуться. Он увидел крылья! Мальчишки взлетали периодически, очерчивали над Васькой круги и опускались на землю. Близко подлететь не отважился ни один. Васька слышал обрывки разговоров:

– Бескрылый совсем!
– сообщил один.

– Даже прорезей в рубахе нет, - вторил другой.

– Мутант, наверное, - решил третий.

Васька чувствовал, как приливает и отливает кровь от лица под их взглядами. У него стали мокрыми ладони. Когда же увидел летящих девчонок, едва не упал в обморок, от которого его спас вернувшийся с молодым монахом Никодим.

– Васька, ты сейчас пойдешь к настоятелю. Вот этот парнишка проведет, Максом его кличут. Я сыры отнесу на кухню пока, потом приду за тобой. Пока погостюешь в моей келье. Места хватит.

Васька, непрерывно оглядываясь, пошел за молодым монахом к двери, за которую ходил Никодим. Тот вдруг оглянулся и крикнул:

– И не боись, слышь, Васька, не боись! Не обидим!

Монах оставил Ваську в огромной комнате, посередине которой от стены до стены тянулся деревянный стол. Вдоль стола - длинные скамьи. По стенам развешаны картины. Некоторые совсем не церковного содержания, что Ваську очень удивило. Здесь собраны и пейзажи, и натюрморты, и портреты; картины, писанные маслом и акварелью, а еще гравюры. Все в рамках, некоторые под стеклами. Над столом - огромная люстра со множеством хрустальных подвесок. Васька сидел на краешке скамьи, и ладони его вдруг снова покрылись липким потом. Он увидел картину, изображавшую дымящиеся развалины родного села. Снова закружилась голова, и предательски похолодело внутри.

Со скрипом открылась дверь, и к Ваське вышел монах:

– Пойдем, парень. Настоятель тебя примет в своих покоях, - позвал он.

Они прошли через анфиладу комнат, где занимались самыми разными делами дети. В одной царила тишина, ребята лет пятнадцати скрипели перьевыми ручками, что-то старательно выписывая в тетради из открытых книг, в другой - решали задачи, в третьей - пели. Васька догадался, что это школа.

Покои настоятеля напомнили обыкновенную комнату. С круглым столом посередине, с вереницей стульев вдоль стен. Он такое видел где-то в кино. Над столом висел желтый абажур. Настоятель, седой мужчина в черных одеждах, сидел около окна в кресле с толстенной книгой в руках. Напротив стоял стул.

– Здрасте, - робко сказал Васька.

– Здравствуй, гость, проходи, - настоятель показал на стул, - садись, рассказывай.

Васька сел на краешек, скрестив ноги и сложив на коленях руки.

– Что ж ты такой робкий?

Васька пожал плечами.

– Откуда ты?

– Из Первомайского, - настоятель молчал, и Васька продолжил: - Там картина есть. Развалины и они дымятся. Это мое село.

– Так, так... А покушать ты не хочешь?
– спросил настоятель, взмахнул рукой, призывая подойти монаха.
– Макс, покормите мальчика, а ко мне пришлите Никодима.

Монах поклонился, взял Ваську за руку и повел из комнаты.

– На кухне покормите, не ждите общий обед, - сказал вслед настоятель.

***

Никодим постучал в дверь и вошел сразу. Настоятель смотрел в окно. Ветер гнул книзу старую яблоню под окном, солнце высветило зеленый склон горы напротив. Пахло спелыми яблоками и скошенной травой.

– Я пришел.

– Слышу, - настоятель помолчал, спросил: - Ты говоришь, в дупле нашел мальчика?

– Да, в дупле бука. Того самого, что завален камнями, говорят, с самой катастрофы.

– Не знаю, - настоятель развернулся, - странно как-то. Совсем странно. И без крыльев.

– Да, без крыльев, - Никодим беспокойно перетаптывался в дверях.

– Я получил весточку из города. Градоначальник пишет, там плохо все. Люди пропадают. В основном дети. Взрослые умирают при странных обстоятельствах. Имущество свое завещают Аглае. Помнишь ее?

– Помню, девочка с изуродованным лицом. Она училась у нас несколько лет, потом сбежала.

– Градоначальник подозревает, что Аглая виновата в этих смертях и пропажах людей.

– Надо следить за ней.

– Следит. Но не очень удачно. Говорит, что та близко посторонних не подпускает. Да и сам он приболел.

– Градоначальник?

Настоятель кивнул.

– Слухи ходят про бескрылую девочку лет пятнадцати. Там девочка, здесь мальчик.

– Так что с мальчонкой-то?
– Никодим нервно переминался с ноги на ногу.

– Забирай к себе, как и просил. Головой за него отвечаешь.

– Пойду я, чай. И я устал, и мальчонку надо устроить.

Настоятель махнул рукой, отпуская Никодима, и пробормотал себе под нос:

– Там - девочка, здесь - мальчик. Бескрылые. Что же это?

Никодим провел Ваську через монастырский двор к келейному зданию. Келья Никодима состояла из двух смежных комнат. В одной - большой стол и четыре стула, во второй - кровать, иконостас на стене, под ним коврик.

– Располагайся, Васька, - велел Никодим и вышел.

Ваське особенно нечем было располагаться. Сначала он сел в уголочке, почти у входа, но Никодим все не возвращался. Васька подошел к окну. По двору слонялись несколько мальчишек его возраста, изредка поглядывая на окна Никодима. Напротив, за забором, виднелся густо поросший лесом склон горы. Васька заметил поляну, а на ней белые комочки: отара овец. Рядом с каменным высоким забором цвела ленкоранская акация. Васька вспомнил маму и всхлипнул - эти деревья она выращивала вокруг дома в Первомайском. Всплыла в памяти картина в огромной трапезной, и то, что ему показал Никодим - поросшие густо кустарником развалины родного села. Вместить в себя все увиденное Васька никак не мог. Мальчишки под окном свистели, показывали знаками, чтобы он вышел. Один даже прокричал:

– Бескрылый, выходи!

Но тут появился Никодим со спинками от кровати, еще двое молодых монахов несли сзади ржавую, прогнутую сетку. Мальчишки прыснули в разные стороны. Никодим только головой покачал, глядя им вслед.

Кровать Ваське установили в первой комнате, около окна. Никодим показал на большой книжный шкаф, сказал:

– Читай. Книги у нас разные: есть совсем древние, есть и наши, современные.

Ночью Ваську преследовал мертвый филин, он ухал у самого окна и просил снять его с ветки, отпустить летать. Васька проснулся мокрым и дрожащим. За окном густой пеленой висел туман. Ни луны, ни звезд не видно. Сколько времени - не разобрать. Из комнаты Никодима слышались приглушенные голоса. Васька на цыпочках подошел к двери, прислушался.