Вернуться в Антарктиду

– А забытые бочки с горючим, значит, совсем рядом стоят.

– Да, их от станции не видно, хотя про бочки многие знают…

...Куприн плюхнулся на соседнее сидение и устало замер, глядя сквозь лобовое стекло. Тим увидел бурые пятна на его одежде: часть их оставила кровь Зиновьева, но какая-то часть маркировала собственные ранения. На плече, например. Задело по касательной.

«Однако не маленький, сам себя перевяжет», - подумал он.

– Далеко еще? – спросил Андрей.

– Приехали почти, - Тим свернул к гроту.

По курумнику он вел пневмоход предельно внимательно и на малом ходу, но его все равно сильно болтало на камнях.

– Искать будут.

– Не будут, - мотнул головой Тимур. – Не до того им.

– С чего бы?

– Поезд с Новолазаревской на подходе. Сам посуди. Уничтожив Новую Надежду, они собирались и свидетелей ликвидировать, чтоб уж полностью концы в воду, но после нашего сольного выступления думают, что мы помчались навстречу поезду предупредить. Фактор внезапности уйдет, а к лишним неприятностям они не готовы. Они не в курсе, сколько нас. Может, у «Ямана» тут целая армия в кустах. То есть во льдах.

– А мы полярников разве не предупредим? Понимаю, что не планировали вступать в контакт, но дело-то серьезное. Они ни перед чем не остановятся.

– «Котики» уйдут, - убежденно сказал Тимур, заезжая под темные каменные своды. – Навоевались уже. Получив неожиданный отпор, отступят, поскольку ситуация им не понятна. Им бы успеть перегнать к себе на базу пленных и ноги унести. И без того наследили.

– А что дальше? – спросил Куприн. – Что с остальными нашими? С Громовым?

– Будем придерживаться плана, - постановил Тимур и прибавил, глуша мотор: - Иди, обработай как следует рану, а то чревато.

– Да ерунда там!

– Обработай, сказал! Если что, вертушка за нами не прилетит.

Куприн вздохнул и молча встал, направившись в отсек за своей аптечкой. А Борецкий сосредоточился на панели управления, разыскивая среди неизвестных рычажков и кнопок клавишу климат-контроля. Раненым было необходимо тепло. Хотя бы тепло – раз нормальную хирургию он обеспечить им не в состоянии.

Уже накануне марш-броска к строящейся Новой Надежде Тим знал, что группе предстоит разделиться. Это называлось «планом Б», и всем было понятно, что легкой прогулки с «планом А» не предвидится. Всем, кроме Громова, конечно.

Громову Тим запретил рассказывать. Громов был хороший мужик, но – обычный, без специфического апгрейда, а в рамках грядущей повестки, чтобы выкрутиться, нужно быть суперменом.

Громова Тим жалел. Из-за Белого Сахира приходилось отправлять его на чужую территорию вслепую, без подготовки и инструкций, но Борецкий надеялся, что «глазом урагана» «Прозерпина» заинтересуется и просто так погубить его своим приспешникам не даст.

Опасная затея, конечно, но ничего лучше, чтобы подобраться к статуэтке с Зеркалом, они не придумали. Детали скрывались в густом тумане вероятностей, однако в целом стратегия виделась такой: ударной группе предстояло отойти под прикрытие скал, поближе к Кратеру, где силой оружия в зоне повышенного излучения противник действовать не решится. Основная группа оставалась в вездеходе прикрывать Громова, чтобы его не пристрелили в суматохе. Их задача – сдаться в плен вместе с «Глазом», затаиться и, когда проявится ударная тройка, вступить с нею во взаимодействие.

Они намеренно дробились на маневренные группы, чтобы иметь свободу действий. После диффузии людей у Тима было мало, и в этом таилась главная угроза. С шестью бойцами не больно-то разбежишься. Только хитростью и брать. Ну и стойкостью, конечно, вкупе с наукой и смекалкой.

К сожалению, человек предполагает, а Бог располагает. «Морские котики» не побоялись открыть стрельбу, невзирая на Кратер с его непредсказуемыми вихрями. То ли их не предупредили, то ли «мирная ликвидация» станции объяснялась иными причинами. Зина неосторожно подставился и выбыл из строя. Да и новоиспеченный «Глаз» тоже внес посильную лепту в черное дело. Баки с горючим, расположенные на вездеходе снаружи, прямо над гусеничными треками с обеих сторон, сдетонировали, хотя и не должны были. Обычно хоть всю обойму разрывных уложили в корпус – и ничего, а тут один случай на миллион, и он воплотился. Али и французишка погибли на месте. Али – как герой: прикрыл собой Громова. Вечная ему память! Раненый Марк попал в плен вместе с серьезно обгоревшим Громовым.

Короче, сразу приступить ко второй части запланированных мероприятий не представлялось возможным. Сначала требовалось хотя бы залечить раны и уцелеть в процессе залечивания. На это можно было угробить и неделю, и целый месяц. Зиновьев, видевший, как набежали к горящей машине американские «котики», утверждал, что Марк отделался контузией и ранением в ногу. Однако передвигаться самостоятельно он, наверное, какое-то время не сможет, и это означало, что Громов оставался среди врагов совсем без поддержки.

С другой стороны, не все так и скверно. Громов и Марк попали к «Прозерпине» по назначению. В качестве «трофеев» их обязаны были отвезти на базу в Орвин. Там Громова непременно опознают, сопоставят его присутствие со взрывом, вычислят, что перед ним «Глаз» и посадят на карантин. Тим верил, что о «Глазе» непременно доложат кому следует, а пока будут ждать распоряжений, Марк оклемается и будет готов действовать как договаривались.

Али – безумно было жаль, безумно! Храбрый солдат. Герой и верный друг. Но и тут хотелось верить, что не все потеряно. Начнется сдвиг матрицы (а он обязательно начнется, к гадалке не ходи), и Али сможет возродиться в параллельной реальности. А может, у них будет и два «глаза», а не один.

Но вот положение Тима, Купера и Зины сложилось аховое. Борецкий не знал, сумеют ли они продержаться до выздоровления Марка. Еды у них было полно. Они позаботились заранее, растащив немецкую тушенку по укрытиям. С горючкой, благодаря старым бочкам, оставшимся от спасателей, тоже порядок, заправить пневмоход и печки-капельницы было чем, но вот Зиновьев…

– Что ж ты так подставился-то неудачно? – пробормотал Тим, разглядывая примотанного к лежанке Толика.

Куприн завернул его в два одеяла, подложил под голову полушку, но если б только в этом заключался необходимый уход! Медицины у них с собой было в обрез. Оказать первую помощь – это пожалуйста, а вот дальше нужны условия и нормальные врачи. Они же застряли в узкой пещере, на холоде и без всякой надежды на помощь со стороны.

– Нашел аптеку! – сообщил Куприн, рывшийся в заднем отсеке. – Богатая. Тут и от живота, и от головы, и перевязочных средств на целый отряд. Ого! Стерильные системы для капельниц и глюкоза с физраствором, что для кровопотери самое то! Не верю глазам своим.

– Чего ж ты такой маловерный? – вздохнул Тим.

– Потому что фантастика и жизнь – разные вещи. И такое дело еще, - Куприн виновато покосился на командира, - боюсь, что в вену не попаду. Марк умел ставить капельницу, а я так… на людях никогда не тренировался. Батя, вы умеете?

Тим снова глубоко вздохнул:

– А что мне остается?

– С таким богатством все путем будет, - бормотал Андрей, складывая кое-как в шкафу разбросанные вещи. – Толян поправится. Хотя дело, конечно, дрянь…

«Лишь бы нас и вправду не начали искать», - думал мрачно Тим, занимаясь непривычной фельдшерской работой.

Сейчас они представляли собой легкую добычу. Не было с собой даже камуфляжной сетки, как в гараже, чтобы замаскировать «Бурлак». Их не найдут и не выкурят из этой неглубокой норы только при одном условии: командир «морских котиков» окажется излишне осторожным и не рискнет преследовать сбежавших. Такой шанс был, но не было стопроцентной уверенности.