Вероника

– Да, мы разошлись, и теперь нам нечего делить, так почему же я должна его сторониться, при том, что он ещё и отец Вероники? Так что приходите обязательно, словно пришли ко мне, а не к нему, не знакомому.

Можно было воспринять приглашение, как любезность, не придав ему значения, но Валентина согласилась с радостью, которую муж отнюдь не разделял, надеясь отговорить её; ему почему-то была неприятна мысль об этом празднике.

Торжество, между тем, состоялось, и он был вынужден принять в нём участие, как ни старался избежать этого. Довольно просторный зал обычного кафе, где собралось около полусотни гостей, был обставлен таким образом, что столики, предназначенные для четверых человек, располагались по его периметру, развёрнутые диагональю к центру зала, очевидно, с расчётом на то, что б никто не сидел к нему спиной. К Константину и Валентине, остановившимся в нерешительности, поспешила Вера, провела к двум сдвинутым вместе столикам, за коими сидели Вероника, двое мужчин, один лет сорока, очевидно, виновник торжества, а другой, солидного вида, показался знакомым Константину, и молодая видная женщина. Вера представила вошедших, и Константин поздравил именинника, вручив ему букет цветов. Взяв под руку Валентину, Вера провела её к соседнему столику, между тем как Вероника радостно сообщала отцу, что гость консультировал её по математике.

– Рад, очень рад! Спасибо! – говорил тот, пожимая Косте руку.

За столиком, где разместились Вера и Костя с Валентиной, было ещё одно свободное место, и Вера сказала, что оно предназначено для её хорошего знакомого. Вскоре появился и хороший знакомый, молодой, заметный человек, оказавшийся, кроме того, другом именинника, пообщавшись с которым, тот устроился за их столиком.

– Николай! – представился он.

– Известный в городе предприниматель, богатый человек! – сообщила Вера, довольно, и Константин понял, что от неё не ускользнуло то обстоятельство, что Валентина явно заинтересовалась соседом по столику.

За здравицами, тостами незаметно летело время. Двое ведущих вечер старались вовсю,

организуя игры, викторины, участвуя в коих, Костя получил пару шуточных призов. После очередного тоста началась игра, заключающаяся в том, чтоб зажатую между ног бутылку из-под водки передать другому человеку, не прикасаясь к ней руками, и тот должен был принять её тем же способом. Константин впервые видел подобную игру, и она показалась ему похабной особенно после того, как некоторые женщины в юбках вынуждены были приподнимать их с тем, чтоб зажать бутылку коленями, поэтому отказался в ней участвовать, не смотря на просьбы Веры, за руку тащившей его в центр зала. В то время, как они с Валентиной и Николаем резвились там, к нему подсела Вероника.

– Привет, милый! – сказала, положив ладонь на его руку.

– Вероника! – ответил он строго.

– Ты думаешь, мне так просто не обращать на тебя внимания, когда ты почти рядом?
– сказала она укоризненно, потом спросила. – Почему ты не участвуешь в этой игре?

– А ты? – с интересом взглянул на неё Костя.

– По-моему, она – похабная.

– У меня то же мнение.

– Вот видишь, между нами есть что-то общее: мы даже думаем одинаково.

– Ты опять за своё?!

– Прости! Ты пригласишь меня на танец?

– Да, да, конечно. Но лучше, если ты меня пригласишь.

В её глазах сверкнули радостно – весёлые искорки и она, поднимаясь, словно невзначай прикоснулась губами к его щеке, затем отошла, а мужчина почти с оторопью подумал: «Это – невозможно!», сам не понимая, к чему относятся эти слова: то ли к её поведению, то ли к своим чувствам.

Вернулись за столик Вера и Валентина с Николаем, бесшабашно весёлые, а Костя, видя возбуждённое состояние жены, думал, что почему-то не ревнует её.

Развлечения сменились тихим застольем: все пили, ели, общались друг с другом – праздник человеческой физиологии продолжался. Узнав, что Константин работает в организации, имеющей отношение к строительству, Николай попросил его о содействии в его деле, которое не может завершить, на что Константин отвечал, что этот вопрос может

решить генеральный директор, а он всего лишь главный инженер.

– Но посодействовать-то Вы можете?

– Смотря в чём? Чем Вы занимаетесь?

– Я строю здесь склад, но, по сути, я – перекупщик, как раньше говорили – спекулянт. Скупаю сельскохозяйственную продукцию в средней полосе, да и здесь, у кого можно, и перепродаю.

– А здесь – у кого можно?

– Кто бестолков или неудачлив. Не хотите этим заняться? Выгодное дело.

– То есть, Вы ничего не производите?

– А кто сейчас что-нибудь производит? Вся страна живёт тем, что продаёт и покупает. Чем больше людей этим занимаются, тем лучше. Так что надо использовать этот шанс.

– Чтобы что-то купить, надо что-то продать, поскольку других возможностей у страны нет.

– Вот мы и продаём газ, нефть, лес, металл…

– То есть живём за счёт будущих поколений? Но, кроме того, всё это ещё надо добыть, и этим кто-то должен заниматься. Если все вдруг станут торговать, то торговать будет нечем, в итоге.

– Наверное, Вы правы, но именно сейчас это не важно. Можете пообещать мне содействие в моём вопросе.

– Константин пожал плечами.

– Могу Вас представить генеральному директору, а там – как он решит.

– Вот и спасибо! Большего мне и не надо. Заранее благодарен.

Зазвучала музыка, Вера прервала разговор с Валентиной, повернулась к Косте.

– Пойдём, потанцуем?

Зал наполнился людьми, танцующими медленный танец.

– Почему ты не пошёл играть перед этим?

– Мне не понравилась эта игра с намёком.

– Да все игры на таких мероприятиях с намёком!

– Этот показался мне отталкивающим.

– Вот и Вероника не пошла, своенравная. Скоро повезу её на экзамены.

– Как она относится к отцу?

– Любит его. Всё-таки всю жизнь прожили вместе, кроме последнего года, но больше привязана ко мне. Не знаю, что буду делать, если она поступит, - вздохнула Вера.– Не хочу

жить в одиночестве.

– Разве у тебя нет возможности быть рядом с ней?

– Я об этом ещё не думала. Видно будет. А ты не ревнуешь свою Валентину? – игриво спросила она, когда они чуть не столкнулись с ними в танце.

– У меня и оснований, я думаю, нет.

Танец кончился, они вернулись за стол, но тут снова зазвучала музыка быстрого танца, и Вера снова потянула его в круг, но он мягко отказался и в одиночестве остался за столиком, а Валентина всё так же танцевала с Николаем. Костя отвлёкся и не сразу заметил напротив танцующую без пары Веронику, которая была великолепна в своём танце, держась уверенно, с достоинством, даже неким благородством и безупречной красотой в движениях, почти неотрывно глядя на него. Он никогда не видел, чтобы так танцевали, и хотел войти в круг, чтоб составить ей пару, но подумал, что больше никогда не увидит её в этом образе, и не стал ничего предпринимать, очарованный происходящим. Музыка, между тем, смолкла, и Вероника, проходя мимо, наклонилась к нему, счастливо блестя глазами.

– Ты – мой! Ты – мой!

С небольшими перерывами танцы продолжались, и Костя наконец-то потанцевал с Валентиной.

– Ну, и как вечер? – спросил он.

– Мне нравится.

– Ты что-то словно прилипла к Николаю?

– Да ты ревнуешь? – игриво отвечала жена.

– Вообще-то почти нет, но если судить по твоему поведению, то должен бы, - отвечал муж и подумал, что нисколько не покривил душой перед ней.

– Тебе не в чём меня упрекнуть, ты, вон, тоже танцуешь с Верой, и не только. А с Николаем – интересно.