Вершина башни

Фигура, показавшаяся неподалеку, сразу привлекла внимание. Заметив ее, Амир выпрямился, и тот час перед его носом показался готовый обед. Хозяйка вынесла на подносе несколько тарелок. Одна из них — вареный картофель с мясом — самая распространенная еда в башне. Другая — быстро нарезанный овощной салат. Стакан воды, поставленный рядом в завершении этого, стал последним, что было принесено ему к обеду. И Амир, понимая, что это все, на что он мог рассчитывать за две монеты, с удовольствием принялся все это есть. Пока он поглощал все приготовленное, мысленно пытался придумать, где и как ему нужно было достать еду для следующего десятка этажей. Купить за полученные монеты — не вариант. Остаток денег он хотел потратить на лекарства. Собирать самому в лесу — тоже плохая идея. Все то, что осталось от леса в этом месте, уже было присвоено местными жителями.

Внезапно дверь в гостиницу с громким стуком распахнулась. На пороге показалась группа молодых авантюристов, на которую все сразу же обратили внимание. И Амир, к своему большому сожалению, даже видел среди них знакомые лица.

Девушка-мечница, которая при прошлой встрече с ним попыталась его атаковать, сейчас выглядела вполне здоровой. Ее травма не могла зажить естественным образом за столь короткий срок, но она все же зажила, а это значило, что помогло ей в этом явно чудодейственное зелье с этого этажа.

Амир, невольно сдерживая улыбку, подумал:

«И все-таки эти ребятки решили спуститься».

Изучающе окинув взглядом всю таверну, мечница уверенно прошла в нее и неожиданно заметила Амира. Гордо указав на него пальцем, во всеуслышание она воскликнула:

— Это он! Он ранил меня и бросил умирать!

Положив ложку поверх тарелки Амир устало подпер голову рукой. Его не особо удивляли подобные попытки навредить ему. Очень часто авантюристы в башне пытались помешать другим группам продолжить восхождение. И обычно, чем более вызывающим был человек, тем чаще его выбирали в качестве жертвы для подстрекательств остальные. Амиру в этом плане везло больше всех: на него нападали постоянно.

«И что эти идиоты задумали?»

***

Жизнь в академии самого сердца континента только со стороны могла показаться сказочной. Декорации казались прекрасными: элитное учебное заведение, собиравшее в себе только слитки общества, дорогостоящее оборудование, поддержка талантливых и влиятельных людей со всего континента. На деле же, для тех, кто не вписывался в картинку эталонного ученика, в этом месте не было место.

Джана, сидя за письменным столом в аудитории, задумчиво поглядывала в сторону окон. Перед ней на столе лежал листок с заданием, а также перо и чернильница. Остальные ученики в аудитории пытались что-то старательно вывести на своих листках, но Джана относилась к этому намного проще. Написав все то, что она уже знала, и опустив все то, что она не знала, она завершила подготовку к сдаче работы и теперь ждала только окончания занятия.

Тем временем, погода на улице стояла теплая. Вместо того, чтобы томиться в академии, в которой все равно никому до тебя нет дела, сердцу хотелось провести это же время где-то на природе, за городом. Как давно они всей семьей никуда не выбирались? Как давно погрязли в постоянной круговерти бытовой жизни?

Устало выдохнув, Джана перевела взгляд вперед. Она посмотрела в сторону учительского стола и, к удивлению для себя, даже встретилась с изучающим взглядом преподавателя. Только вот тот сразу отвернулся от нее.

«Он все еще продолжает игнорировать меня?» — спросила себя Джана, осознавая, что учитель отвернулся от нее намеренно.

Мыслями вернувшись к образу эталонного ученика, девочка улыбнулась. Как учителя представляли себе такового? Это должен был быть обязательно обученный этикету ребенок из влиятельной семьи. Хорошо, если он был из семьи с голубыми кровями, но если нет, тогда его семья как минимум должна была считаться влиятельной и талантливой на континенте. Например, в такую категорию входили дети приближенных короля.

Король Церции был человеком необычным — помимо дворян вокруг себя он собирал простолюдинов с особенными талантами, даровал им власть и назначал своими приближенными. Со временем и дети таких людей начали радостно приниматься в обществе на ровне с аристократическими особами.

Прозвучал тихий скрип выдвинутого стула. Учитель, возвысившись над столом, поднял в воздух крупные часы на золотой цепочке и показал их аудитории. Тогда-то все ученики этого класса и поняли, что пришло время сдавать работы.

Джана поднялась на ноги одной из первых. Так как она сидела на последних рядах в гордом одиночестве, чтобы дойти до учительского стола ей пришлось пересечь всю комнату и встать в очередь. В одном этом классе училось достаточно много детей в возрасте тринадцать-четырнадцать лет. Половина из них была из достаточно богатых и влиятельных семей, а еще половина из неприлично богатых семей. Джана же в этом классе была чем-то вроде исключения. Ее семья, в прошлом достаточно богатая, переживала сейчас период упадка. Голубыми кровями Джана не отличалась, этикету ее должна была обучить мать, но та скоропостижно скончалась еще десять лет назад. Вот и получалось, что Джана никак не вписывалась в рамки эталонного ученика. Многие то и дело задавали себе вопрос: как она вообще сюда попала?

Постепенно приближаясь вместе с очередью к учительскому столу, Джана изучающе смотрела на остальных учеников. Картина была дивная: уставшие и взволнованные после долгой контрольной ученики подходили к своему наставнику и подавали листы со своими работами. Учитель же, улыбаясь и благодаря каждого, принимал эти работы. Каждый раз, когда наступала очередь последующего ученика, звучал короткий типичный диалог:

— Пожалуйста, примите мою работу.

— Спасибо за старания.

Учитель брал работу, они вместе с учеником кланялись друг другу, и тогда на это же место подходил следующий ученик. Джана, уже даже приготовившись к своему часу, наконец-то тоже добралась до стола. Спокойно выпрямившись, она приподнялась на носках и протянула лист, а затем намного увереннее, чем остальные, сказала:

— Пожалуйста, примите мою работу.

Джана пыталась улыбаться, чтобы казаться дружелюбнее. Она ждала, что учитель, если не ответит, то хотя бы протянет руку и примет ее работу, но неожиданно он отступил, поставил на стол стопку собранных работ и начал ровнять ее по краям. Будто намеренно делая вид, что перед ним никого не было, учитель не поднимал взгляда и демонстративно продолжал равнять и без того ровную стопку.

Джана опустилась и перестала улыбаться. Она уже чувствовала, как остальная часть очереди дышала ей в затылок, и, не желая провоцировать сцену, она просто положила свою работу учителю на стол, а затем покинула очередь.

Учитель даже не посмотрел на ее лист, хотя позднее, вероятно, когда никого рядом не будет, ему все же придется проверить его. Пока Джана уходила из аудитории, за ее спиной снова зазвучали прежние диалоги:

— Пожалуйста, примите мою работу.

— Спасибо за старания.

«Как мелочно и примитивно, — думала Джана, выходя в коридор. Когда дверь за ее спиной со скрипом закрылась, даже дышать почему-то стало легче. — Значит, основная причина все-таки в положении моей семьи? Братец очень постарался использовать связи, чтобы протолкнуть нас сюда, однако в обычной ситуации ни наше финансовое, ни социальное положение не позволили бы этого».