Версты

«Бог не хотел, говорит Николь, чтобы впечатление произ-кмое на человеческую душу Смертью, могло быть умалено

) Ср. у Фенелона: «Если сои может порождать обман чувств, (чаемый только при пробуждении, кто смеетъ утверждать, что е бдение не есть другой род, пли другая степень сна, из которо-не ие возможно выйти, и обман котораго не может быть обличен '«им другим состоянием чувств?».

Б. ГРУТХЕПСЕП

посредством тех ухищрений, к которым они прибегают перед лицом других неудобных истин, и которое заключается в том чтобы затуманивать очевидность и уверенность притворными сомнениями». Что же он станет делать перед лицом величайшей из несомненностей, Смерти?

Он будет подобен тем, слабым духом, которые, чтобы спастись от неизбежной мысли «ищут покоя у себя, дома, в своей семье, в : : жене, в детях, в своем маленьком имении, б своем маленьком, хозяйстве, б СЕоем маленьком поле, ими же посеянном, в своей маленьком жилище, ими жэ построенном», говои Николь.

Выхолит, что буржуа просто развлекающий себя трус.Н «один из тех, что работает чтобы оглушить себя ш>м<_м своей работы»*) Но это-то он и отказывается признать. «Порядочный человек, которому не в чем себя упрекнуть, ничего не боится, и > никогда не испытывает страха»,**) Он с_.м будет упрекать своиа , противников в том что они питают ь сердцах вульгарные страхи развращающие человека. Когда эти противники возразят ему, чтс он не умеет умирать, он станет на смертном одре доказывать, чтс| наоборот, он сумеет быть мужественным до конца.

Что же буржуа — трус или герой? Или то трус, то геройЛ Вопрос, мне кажется поставлен неправильно. «Я не знаю, Н1 кто меня поместил в мире», -говорит Паскаль, «ни что такое мир ни что такое я сам; я нахожусь в ужасном неЕецении обо всем» — «Как я не знаю откуда я взялся, так не знаю и куда я иду»! Так что надо быть или очень трусливым или очень мужественным* идешь ли вперед смело глядя по сторонам, стараешься ли ни 4 чем не думать. Но человек провозгласивший: «я существую™ видит себя 1.е в таком свете.

Начнем с этого утверждения: «я существую». Только проЧИ утвердивши его и проникнувшись им, мы можем сказать: «ми§ существует». Это вовсе не значит, что этот вывод необходим следует: наоборот делая его мы рискуем снова впасть в сон (Држ гой сон; но не менее крепкий) от которого только что избавилисН Значит: «я существую», и больше ничего. Но где существую- Щ вы меня тотчас спросите, думая этим вопросом поставить в Э§ труднение только что проснувшееся я и заставить меня отказатв ся от моего притязания что я не сплю. Вы думаете я вам отве*А «во вселенной, в определенном уголке вселенной?». Нет, это бьш бы неправдой. Я ?дтьсь, и больше нисде, здесь в моем маленыА имении, и стою прочно, и отсюда вижу вселенную. Но нет, п| жалуй и это еще не точно. Я вижу только предметы имеющ! какое-то ко мне отношение, в каком то смысле, значит, мн< принадлежащие. Все это меня касается, все это для меня.

ел, г-

еющ!

пр-

, М1

*) Пастырское послание Архиепископа Лионского об исто Неверия п Основаниях Веры. 1776.

**) Ь'А1атЬ1С Мога1, ои Апа1уяё га15оппёе Йе 1ои1 се ^и^ рог! а Гпотте, раг 1'Атт йев Ргапса1з. 1773.

МИРОСОЗЕРЦАЙ

( «маленький участок» простирается все дальше, чем дальше я смотрю; он растет; он вырастает в мир. И мне уж надо сделать усилие чтобы подумать о Вселенной. Но тут-то вы меня и поджидаете. «Я вижу эти ужасные мировые пространства со всех сторон, а сам прикреплен к одной точке этой безмерности, и не знаю почему я здесь, почему не там, не знаю почему отмеренный мне маленький отрезок времени изо всей вечности бывшей до

I меня и имеющей быть после отнесен именно к теперь, а не к тогда»*).

И вот меня уж нет; все мои усилия были ни к чему; я впал в свои прежние сны. «Суета сует и всяческая суета». Я слушаю

; вас, — и однако не вы правы. Я жив. Я хочу жить, а жить, •Значит начинать с себя, значит сказать «я существую».

Они ищут покоя въ своем «маленьком имении», говорил Николь. Очевидно оно очень маленькое, это имение. «Что такое человек перед лицом Бесконечного?» (Паскаль). И вот буржуа не в бесконечном. Человек сказавший «я существую», уже не обитатель вселенной и не житель вечности. Мое «маленькое имение», — вам, обитателям вселенной, к лицу так гово ; ить. Мой дом затерян во вселенной, и сам я «как бы заблудился в каком-то захолустьи природы». (Паскаль). Но что бы вы ни говорили, я, тот самый которого вы видите, засел у себя дома.

Есть большая вселенная, есть мое маленькое имение. Совершенно нелепо стараться увести из одного в другую и стараться найти для них общую меру. Надо выбрать одно из двух, —вселенную или меня; «я существую» или бытие вообще; вечность или

| настоящий миг. «Когда я думаю о краткости моей жизни, поглощенней е вечности предшедшей и последующей, о малости пространства занятого или даже видимого мною, погруженной в бесконечную, огромность пространств неизвестных мне и обо Мне не ведающих, мне страшно и странно быть здесь скорее чем там, ибо нет оснований почему скорее здесь чем там. почему теперь, а не тогда». (Паскаль). Но почему же созерцая вселенную, стремиться в ней найти самого себя? почему исходя из видения вечности желать вернуться к настоящему мигу, к этому часу

*) Паскаль. А вот что говорит Неккср (О Важности Религиозных мнений, 1788): «Человек в этой безбрежности не более как незаметная точка, и не смотря на это, благодаря своим чувствам и разуму, он находится как бы в связи со всей вселенной; по как эта || связь приятна и покойна! Почти как отношение между государем и || его поддаными: вес приходит в движение около человека, и все I имеет отношение к его желаниям и его нуждам; Природа занята, ?' Как бы им одним; действие стихии, шумы земли, и лучи света, как будто применились к его способностям п силам: и между тем как | небесные тела движутся со скоростью пугающей паше воображение, Г И увлекают в своем течении наше обширное обиталище, спокойные I в своем убежище и под благодетельным кровом избранным каждым | из нас, мы мирно наслаждаемся множеством благ, которые, покор-^ вые еще другому чудесному сродству, сообразуются с нашими вкусами и со всеми чувствами коими мы одарены*.

моей жизни, к происходящему сейчас^Дпя ьсего живого исходная точка не вселенная, не «недвижнее присутствие Вечности»; но «я существую», «я действую сейчас»*). Они ищут покоя «в поле ими же посеянном, в жилище ими же построенном», говорил Николь. Но именно потому что они посеяли это маленькое поле и построили маленькое жилище, они там нашли покой и живут в полном спокойствии.

Итак, мир буржуа во всех отношениях новый. «Я смотрю повсюду, и не вижу ничего кроме тьмы», сказал Паскаль. А новый: человек устроил у себя в Доме освещение, и довольными глазам» созерцает звездное небо. «Не будем останавливаться на видимом! но на невидимом, ибо видимое временно, но то чего мы не видим' — вечно». (Боссюэт). Но буржуа живет во времени, и распреде-^ ляет по часам свой хорошо налаженный распорядок. «Есть толькс один Рай: кто хочет устроить себе рай на земле, пусть не кадеетс^ на небесный», говорит Кенель. «Основная особенность м^ей рД лигии», говорит автор Письма к А^хиепискому Лионскому (1763) «готовить себя к вечному блаженству, только после того что ? устроил свое счастье на этом свете». Для Кенеля, христианин есть «человек преодолевший челоиека». Автор Письма стремите: быть только человеком, вполне человеком.

Все это тесно связано и образует совершенное целоз. Ка исходная точка, «я существую», я пробуждающееся и действуя: щее, пребывающее в настоящем и ограниченное в пространстве собственный центр все определяющий, ищущее счастья ил прославляющее человечество. Я, действие, труд, собственност счастье, человечество. Не наш ли это мир, мир переставши быть вселенною, мир без вечности и без всякого бесконечного

Я попытался вкратце изложить философию буржуа, пар доксалькейшую из философий, если только ее рассматривать точки зрения чистого познания. Ибо что же может быть стран чем то оправдание видимостей, на котором она всецело покоится Расстояние предметов от нас соответствует тому, что мне пока» вает опыт; мир там где я; совершенно абсурдное утвержден большой реальности нзетоящаго мига по сравнению с прошл! и с будущим. Но в том то и дело, что буржуазная филоесфия основана на умозрении: она результат живого опыта. В поряд! биологическом ее можно было бы рассматривать как попыть применения к среде более последовательную чем прежние, к обращение мысли к жизни. Единственное к чему могла привес мысль предоставленная самой себе — сон о реальности по ту ст рону сна. Но мыслить свой сон ни как не значит выйти своего сна; это будет только сон о сне. Сон умножается на сон, так без конца. Надо усильем воли выйти из оцепенения, не на

*) «Для человека тоже самое бытьне занятым и не существо вата говорит Вольтер (Замечания на мысли Паскаля): я занят, следов телыю я существую.

плг \ и'1,ч: 1^ г.ну иного \гш'осо:и-:рцлш!Я

стараться уразуметь где находишься, прежде чем начать строить «великолепные дома», а начать их строить. Иными словами: начать жить, не зная откуда пришел и куда идешь.

Я знаю что дело обыкновенно представляется вовсе не так. Начали, якобы, с того, что поставили вопрос: да существуют-ли эти призраки, и обнаруживши, что их нет, увидели дневной свет. (Буржуа любит говорить о свете, и думает, что чтобы увидеть свет, ему стоило только протереть глаза). Вы*ходит что он продукт своих знаний, и гак как, очевидно его знання не из него взялись, он великодушно зачисляет в свои создатели философоь и ученых, научивших его видеть вещи такими, как они есть Но не наука научила его жизни Она в лучшем случае снабжала его, по мере надобности, аргументами для защиты его приобретений. То, что он сделал, не сводится к установлению правильнрго миропонимания, или к замене заблуждений истиной. Он переставил порядок вопросов, стал представлять мир как функцию жизни, и перестал стремиться к пониманию самого себя, как функции целого. Он может возразить, что если дело обстоит так, это только потому, что мы еще не можем объять мировое целое, но так толковать, как я толкую, эволюцию буржуазии, значит опрокидывать Еерх дном порядок вещей. «Кто меня поместил сюда? Чье изволение, чей промысел присудил ;.Мне это место и это время?» (Паскаль). На эти вопросы буржуа так же мало сумеет ответить, как Паскаль. Однако он не сказал «хотя я ,.е знаю где я, я позволяю себе жить» (заблуждение Паскаля как раз е его постановке вопроса), а сказал: «Я умею жить, а потому могу обойтись без знания где я».