Весь Нил Стивенсон в одном томе. Компиляция
Шрифт:
— Поскольку формат дебатов был согласован заранее штабами кандидатов и организациями-спонсорами, я твердо намерен его придерживаться. Есть, однако, одно отклонение, на которое мы согласились и которое будет сделано прямо сейчас, чтобы более к этому не возвращаться. Как я понимаю, губернатор Коззано хочет сделать важное заявление, и сделать его немедленно. Поэтому я передаю ему слово. Губернатор Коззано, вы здесь?
— Нету здесь никого, — сказал режиссер и переключился на камеру в Тасколе.
Она по-прежнему передавала изображение дома. По мере того, как солнце
— Добрый вечер, — сказал он, — погодите-ка минуточку.
Переключение на вторую камеру, демонстрирующую ту же сцену с другого ракурса. Чем бы Коззано не был занят и где бы он не находился, его снимали по крайней мере две камеры.
Эта вторая камера крупно снимала руку Коззано. Рука была вся в масле и слегка забрызгана кровью из царапины на пальце. Пальцы крутили какую-то маленькую металлическую штуковину Затем рука отдернулась, а из открывшегося отверстия в подставленный поддон ударила струя черной жидкости.
Переключение на третью камеру: ноги Коззано, торчащие из-под машины. Он лежал на полу в своем гараже.
Точнее говоря, не прямо на полу, а на тележке автомеханика. Он выкатился из-под машины, сел, и легким движением поднялся на ноги. Он схватил какую-то ветошь и заговорил, оттирая масло с рук:
— Мои извинения. Я хотел принять участие в сегодняшних дебатах, но в последние дни на меня свалилась куча дел. Несколько дней назад я первый раз за два месяца смог прервать полеты по стране и вернуться сюда, в дом, который мой отец купил во времена Великой Депрессии, чтобы произвести впечатление на молодую женщину по имени Франческа Доменичи, ставшей его женой и моей матерью.
И знаете что? Я решил, что мне здесь нравится. Оглядываясь вокруг, я вижу, что очень много нужно сделать.
Коззано кивнул на машину.
— Например, поменять масло. Я только что по-быстрому проехался по ближайшим полям, до нашей старой фермы и назад, просто чтобы движок прогрелся и чтобы масло текло веселее. Отличная выдалась поездка. Некоторые считают, что пейзажи здесь у нас скучные, но по мне они прекрасны.
Коззано пошел к камере, а та начала от него пятиться. Они покинули гараж и оказались на дворе. Рядом раскинулся обширный сад.
— Этот сад пребывал в жалком состоянии. Его давно не пропалывали, и сорняки выросли выше овощей. Я им занялся. Сами видите, сейчас он выглядит чуть получше.
Коззано сорвал спелый красный помидор с ветки и вгрызся в него, как в яблоко. Сок побежал у него по подбородку и он смахнул его рукавом.
— Конечно, дом — это не просто строение и то, что вокруг. Дом — это семья.
Коззано как раз подошел к освещенному патио. Стол для пикников был застелен скатертью, на ней стояли тарелки со свежими овощами и блюдо с гамбургерами. Сидя за столом, Мэри
Кэтрин Коззано разливала по стаканам ледяной чай из кувшина. У другого конца стола Джеймс присматривал за шипящим барбекю, переворачивая бургеры и хотдоги.— Это моя дочь, Мэри Кэтрин. Вы, должно быть, слышали о ней недавно, когда мерзавцы, нанятые моими оппонентами, предприняли энергичную попытку уничтожить ее образ. Ее поведение в той ситуации нельзя назвать иначе, как благородным.
Мэри Кэтрин улыбнулась и кивнула в камеру.
— Юноша около барбекю — мой сын Джеймс, который весь год трудился, как проклятый, над книгой о текущей президентской кампании. Он только что подписал контракт с ведущим издателем из Нью-Йорка, и его книга выйдет в День Инаугурации.
Мэри Кэтрин поднялась из-за стола, обняла брата за плечи и поцеловала в щеку.
Публика в аудитории издала продолжительное «аааххх».
Но не Тип Маклейн. Он вышел из-за трибуны и заорал на модератора:
— Я требую прекратить это! Это не заявление! Это бесплатная политическая реклама!
Модератор посмотрел на Ки Огла, стоящего за кулисами.
— Вынужден согласиться. Мистер Огл! Я намерен щелкнуть переключателем.
— Это не реклама, — сказал Огл, — поскольку кампания закончена.
На гигантском телеэкране у них над головами Коззано счастливо улыбался своим детям. Он повернулся к камере.
— Вернувшись сюда несколько дней назад, я собирался заняться подготовкой к дебатам. Но дом и семья, которые я открыл для себя заново, вызвали у меня такой восторг, что я не смог заставить себя даже заглянуть в толстенные тома отчетов и бесконечные рейтинги, подготовленные моим штабом. Я обнаружил, что с куда большей охотой занимаюсь садом или сижу на крыльце, читая Марка Твена.
Вроде бы совершенно нормальные занятия. Но в современной политике человек, занимающийся совершенно нормальными человеческими делами, почему-то выглядит дико. И я начал понимать, что сама по себе президентская кампания — отвратительное извращение: все эти бесконечные путешествия, словоговорения, телесъемки. Клевета. Необходимость носить грим шестнадцать часов в день. А хуже всего — дебаты, лицемерные и переполненные ловушками.
Сидящий в трейлере режиссер не смог сдержаться и переключился на длинный план со сцены. На сцене в этот самый момент несколько лицемеров спорили, консультировались с помощниками и с ужасом поглядывали на телемониторы.
— И я решил, — продолжал Коззано, — что вся система прогнила до основания. Только подонок может участвовать в такой кампании; только ничтожество может в ней выиграть. Я не отношусь ни к первым, ни ко вторым. И я решил, что меня больше не интересует гонка за кресло президента Соединенных Штатов.
Сегодня я ездил на заправку «Стерлинг Тексако», тут прямо за углом. Я покупаю там шины и заправляюсь уже бог знает сколько лет.
Первую машину я приобрел еще в старших классах. Сегодня сам старый мистер Стерлинг вышел, чтобы заполнить мой бак, протереть стекло, проверить масло. Наш городок довольно старомодный, и у нас по-прежнему так принято.