Весь Нил Стивенсон в одном томе. Компиляция
Шрифт:
Позднее Дюб извлек ответ из кулуарных бесед с сотрудниками «Арджуны» и кое-каких слухов, дошедших через работающих над планированием Ковчега знакомых. Дело было в реактивном топливе. Облачному Ковчегу требовался огромный расход топлива. Шон пришел к выводу, что топлива не хватит.
И полетел, чтобы решить эту проблему.
Поскольку Шон был не из тех, кто тратит время на разговоры. А из тех, кто решает проблемы. И ему не пришлось мучиться, как сейчас Дюбу, раздумывая, что сказать по этому поводу. Как вести себя на людях. Какую занять общественную позицию и правильно ли его поймут.
— Сто дней, — задумчиво произнес Дюб.
Он молчал уже так долго, что обитатели Овального кабинета вздрогнули от неожиданности.
— Что, простите, доктор Харрис? — президент оторвалась от планшета и снова уставилась на него. Но Дюб уже не опасался этого взгляда. Поскольку собирался отправиться туда, где она уже никогда не сможет на него таращиться.
— Сейчас День двести шестьдесят, — ответил он. — Вы ведь сказали, что я должен лететь в районе триста шестидесятого?
— Именно, — подтвердила Маргарет Слоун, очевидно расслабившись. — Это не самая первая волна, которая будет скорее генеральной репетицией, — но первая настоящая волна, с которой облачники отправятся в космос, и нам кажется, будет правильным, если вы примете в ней участие. Вы сможете разделить с ними весь опыт и рассказать населению Земли, как устроена жизнь облачника. Чтобы земляне ощутили с ними неразрывную связь.
Вашу ж мать, подумал Дюб. Семь лет работы над диссертацией, исследования в лучших университетах Европы, научное руководство в Калтехе, номинация на Нобелевскую премию — и все это ради того, чтобы теперь, когда судьба человечества повисла на волоске, выступить в роли наблюдателя с целью обеспечения неразрывной связи.
— Думаю, с этим я справлюсь, — подтвердил он. «Ну и, раз уж я все равно там буду, кое с чем еще».
А что они могут ему сделать? Отправить обратно на Землю?
В худшем случае они просто перестанут выпускать в эфир его передачи, что его вполне устроит. Наверху наверняка найдутся задачи, где он сможет принести больше пользы, чем говорящая голова перед камерой. Шон Пробст определил одну из стоящих перед Облачным Ковчегом проблем и принял меры, чтобы ее решить; а что полезного может изучить Дюб за оставшиеся ему сто дней? Что он мог бы сделать, оказавшись на орбите, чтобы повысить шансы всего предприятия на успех?
— Сто дней, — повторил он. — Три месяца рядом с женой, детьми и эмбрионом.
— Каким эмбрионом? — не понял его Пит Старлинг.
Зато Маргарет Слоун, у которой было трое детей, все поняла мгновенно.
— Амелия беременна? — спросила она с той теплой улыбкой, с которой до Ноля было принято встречать столь радостные новости. Теперь реакция зачастую была более сложной, но и старые привычки никуда не делись.
— Уже нет, — ответил Дюб. — Мы заморозили эмбрион. Мое единственное условие — он отправится в космос вместе со мной.
— Условие принимается, — объявила президент таким голосом и с таким выражением лица, что всем стало ясно — совещание окончено.
— Свежие картофельные хохмочки были? — поинтересовалась Айви. — Нужна же мне, однако, хоть какая-то отдушина?
Дина не знала, приятно ли ей, что в глазах Айви ее обреченное семейство представляет мишень для шуток, но поскольку до конца света оставалось четыреста тридцать три дня или около того, обижаться тоже не стоило.
Чувства по отношению к остающимся внизу вообще за последнее время несколько огрубели. Чисто по-человечески было совершенно невозможно испытывать должное сочувствие к каждому из семи миллиардов человек. В шутках, звучащих по радиосвязи, Дина стала замечать все больше черного юмора и ловила себя на том, что и сама хоть чуть-чуть, а улыбается.
Причем, как продемонстрировали родственники Дины, черный юмор был теперь свойствен не только облачникам. Имея вполне
развитый интеллект — для их рода деятельности это было совершенно необходимо, — они, однако, не чурались той разновидности шахтерского юмора, в значительной степени основанного на розыгрышах и приколах, которой она не встречала ни в школе, ни в университете. В частности, найдя себе подходящую тему для шуток, они уже никогда с нее не слезали. Так, шутливое сообщение азбукой Морзе насчет посадки картошки, которое Руфус отстучал вскоре после Кратерного озера, развилось в целый поджанр непрерывных шуточек относительно того, как клан Макуори готовится к Каменному Ливню. В посылках от семьи, которые Дина получала время от времени, она теперь постоянно находила то мелкий клубень, на котором еще оставалась присохшая земля, то пластмассовые части тела игрушек из серии «мистер Картофельная голова». К стене ее мастерской был приклеен липкой лентой ржавый автомобильный номерной знак из Айдахо с лозунгом «Гордимся своим картофелем!» — подарок Руфуса, который раздобыл его через старого приятеля, работавшего там на серебряных рудниках.— Совсем-совсем ничего? — переспросила Айви.
— Да нет, у меня теперь этой картофельной белиберды как грязи, — пожала плечами Дина. — Я просто уже не так уверена, что они шутят.
— В каком смысле?
— Ну, сначала я думала, они имеют в виду что-то вроде: «Ну да, мы знаем, что обречены, но не хныкать же по этому поводу, будем веселиться, пока живы». Но теперь я задалась вопросом — а чем они, собственно, заняты? В том смысле, что они так и торчат на хребте Брукс вместе с уймой всякого оборудования. Хотя в любое время могли бы собраться и уехать в Фэрбанкс, а оттуда — в любую точку земного шара. Посмотреть на пирамиды. Увидеть «Мону Лизу». Навестить друзей и родных. Вместо этого они торчат в забытом богом месте. Спрашивается, что они там делают?
— Готовятся? — предположила Айви.
— Ничего другого мне в голову не приходит, — согласилась Дина. — Готовятся задержаться там еще на пять-десять тысяч лет.
— И не они одни.
Дина не сразу сообразила, что имеет в виду подруга. Впрочем, все сразу стало ясно по выражению ее лица.
— Ты что, издеваешься? Кэл?
Айви чуть опустила веки, что можно было понимать как кивок.
— Помимо разной ерунды, которую можно ожидать от жениха — и которая тебя не касается совершенно, — он расспрашивает, например, о сравнительных преимуществах литиевых поглотителей углекислоты по сравнению с едким натром. И просит прислать Луизины файлы по социологии людей, запертых на долгое время в ограниченном пространстве.
— Он же не думает, что ты не заметишь?
— Естественно. Предполагается, что я все прочту между строк.
— По-твоему, что он задумал?
— Ну, — протянула Айви, — он командует огромной подлодкой, сконструированной так, чтобы пережить глобальную термоядерную войну. Когда Соединенные Штаты прекратят существование, надо полагать, над ним уже никого не будет — я имею в виду командную иерархию. И как в этой ситуации быть капитану?
— Но какой у него план?
— Думаю, многое зависит от того, полностью ли выкипят океаны. На его месте я направилась бы прямиком к Марианской впадине и надеялась на лучшее.
— По-моему, это даже сложнее, чем выжить в космосе.
Айви бросила на подругу взгляд, в котором читалась суховатая усмешка.
— Что я не так сказала? — спросила Дина.
— Выжить в космосе — пара пустяков, разве нет?
— О да, прошу прощения. Я забыла… про макияж… Нам предстоит решить немало увлекательных задач, — тут же поправилась Дина, старательно изобразив голос насовского пиарщика.
— Думаю, Кэл занят примерно тем же, что и мы, — уточнила Айви. — Разбить большую задачу на множество маленьких и решать их поочередно, иначе недолго и рехнуться.