Весь Нил Стивенсон в одном томе. Компиляция
Шрифт:
Я подошла прямиком к старшему брату и сказала с улыбкой:
— Теперь мне надо обратно на ту сторону.
Парень чуть покраснел, и я поняла, что он у меня в кармане.
— Добрый день. — Он протянул руку. — Давай плату.
— Я думала, что первый раз заплатила за переправу в обе стороны.
Он легонько мотнул головой:
— Кто сказал тебе такую неправду?
— Так было на переправе у меня дома в Англии. Я в Америке недавно и часто ошибаюсь. Если бы я догадалась спросить, наверняка хозяин дал бы мне больше денег на дорогу.
— Твой хозяин без твоих вопросов
Я заставила себя покраснеть (до той минуты даже и не знала, что это умею).
— Такова моя нынешняя участь. Мне очень стыдно, что я не узнала, сколько стоит переправа, но очень прошу сегодня меня перевезти. Следующий раз я буду с деньгами.
Я постаралась изобразить жалобный взгляд бедной-несчастной девушки, чувствуя себя идиотски и радуясь, что Тристан этого не видит и не станет меня поддевать.
Паромщик задумался на мгновение, затем убрал весло, впуская меня в лодку.
— Садись, — сказал он разом ласково и недовольно. — С братом я это улажу. Но смотри, чтобы твой хозяин не вздумал нас снова морочить.
— Морочить?
— Он отлично понимает, что делает, отправляя полуодетую служанку как… товар.
Я покраснела еще сильнее, на сей раз непритворно.
— Мне удивительно это слышать. Я поговорю о нем со священником.
Паромщик одобрительно кивнул… и улыбнулся прежней робкой улыбкой. До чего мило: он позволял себе пялиться на меня, только если точно ни на что не рассчитывал.
Обратно через реку Чарльз переправились без всяких приключений. Путь, который я утром проделала на телеге, пешком занял около часа и тоже обошелся без происшествий. За все время я не встретила ни души. Тени уже начали удлиняться, когда я, усталая и взмокшая от жары, вернулась к матушке Фитч.
Ведьма ставила котелок на прикрытые решеткой уголья в очаге. Пахло по большей части овощами, чуть-чуть бараниной. Чего не было совсем, так это запаха пряностей. У открытого окна сидела девочка лет восьми и пряла на веретене. Лицо у нее было скучающее. При виде меня она просияла.
— Мама, это та тетя? — спросила она.
Матушка Фитч обернулась через плечо.
— Да.
Затем добавила, обращаясь ко мне:
— Моя дочь такая же, как я. И я ей про тебя рассказала.
Девочка, одетая почти как мать — вернее, в точности как я, поскольку корсета на ней не было, — положила веретено и очень серьезно посмотрела на меня круглыми от благоговейного восторга глазами.
— Откуда вы? — спросила она.
— Из другого места, — довольно резко произнесла ее мать. — Элизабет, дети слушают, а не говорят.
— Может быть, Элизабет захочет послушать мой рассказ про корень скво. — Мне хотелось поскорее выполнить свою часть сделки, чтобы матушка Фитч выполнила свою — отправила меня домой.
— Да. Но не только. Если ты подробнее расскажешь о своем деле, мы можем быть тебе полезны не только в этот один день.
— Правда? — Я обрадовалась, но и удивилась.
Она указала на табурет, который
теперь стоял на середине комнаты, где ощущался слабый ветерок из окон. Я с благодарностью села.— Я весь день об этом думала, — продолжала матушка Фитч. — Я — первопоселенец и знаю, как важно делать все с заботой о будущих поколениях. Моя дочь очень талантлива и умеет больше, чем я в ее лета, но здесь ей развернуться не дадут. Если она и те, кто будет за ней, сумеют вам послужить, то, возможно, наш переезд сюда послужит некой цели, пусть и не той, что виделась мне.
Девочка плюхнулась на пол у моих ног и заглянула мне в лицо почти умоляюще.
— Здравствуй, Элизабет, — сказала я. — Меня зовут Мелисанда.
— Знаю. Ты мне уже говорила, — ответила девочка.
Я состроила изумленную гримасу, поскольку ничего такого не помнила. Матушка Фитч взглянула на дочь и строго свела брови.
— Я не это имела в виду, — проговорила девочка неуверенно, словно актриса, которой суфлер подсказывает непонятную реплику.
У меня от усталости не было сил всерьез обдумывать эту странность.
Воспользовавшись благоприятным поворотом событий, я провела у матушки Фитч часа два, объясняя ей и дочери (в понятных для них выражениях) общие принципы ДОДО. Матушка Фитч вновь расхохоталась в ответ на утверждение, что крохотный анклав религиозных фанатиков вырастет в нечто всемирно значимое, но тем не менее велела дочери слушать меня внимательно. Где-то в глубине души она не сомневалась в моих словах. Мы заверили друг друга во взаимном расположении, и, когда закатное солнце, слепя глаза, уже било в южное окно, я приготовилась перенестись обратно домой.
В которой мы на горьком опыте узнаем, что ничего так просто не получается
Я была в ОДЕКе. Как и прежде, от внезапного разрыва связей с миром Бостона 1640 года я на время потеряла ориентацию и вынуждена была сесть на пол. Чуть-чуть собравшись с мыслями, я надела кислородную маску — вдруг в камеру просочился гелий. Однако я была голая и скоро задрожала от холода. Глянув на себя, я с радостью отметила, что не притащила на себе грязи из 1640-го. Даже заноза от черенка лопаты осталась в прошлом, хотя кожа по-прежнему саднила. Одежда — футболка и джинсы — куда-то делась.
Я хлопнула по большой красной кнопке открывания дверцы. За те недели, пока мы готовились к этому дню, Максы вернулись в увеличенном количестве и добавили множество усовершенствований. Теперь испытуемого не должен был выпускать из ОДЕКа помощник в кухонных рукавицах — дверца открывалась автоматически. Облако морозного пара на мгновение скрыло мою наготу, так что я успела завернуться в плед, висевший на крючке у дверцы.
Большое помещение, где раньше находился ОДЕК, пульт управления и все остальное, прибрали и разделили надвое стеклянной стеной. Пульт управления теперь был по другую сторону стекла. Сквозь него я видела Тристана, Эржебет, Ребекку и Оду. Они аплодировали и показывали большие пальцы.