Весь Нил Стивенсон в одном томе. Компиляция

— В Исландии, кажется, для сокольников не так уж много работы, — заметил Руфус, размышляя вслух. — Значит, она работала на этот нидерландский проект, потом ее уволили, но Саския осталась с ней на связи…

— У Тордис — так ее зовут — роман с некоей Кармелитой, тоже сокольницей. Она сейчас работает в Южной Калифорнии, но говорит, что ей надоело возиться с мусорными баками.

— А при чем тут мусорные баки?

— Так в этом состоит ее работа. Вороны роются в мусорных баках в поисках еды, выуживают оттуда куриные кости и прочее и разносят на мили. Ассоциация домовладельцев и риелторов наняла Кармелиту, чтобы ее птички гоняли ворон.

— Да, понимаю, такая работа легко может наскучить.

— Так вот: я тебя попрошу завтра к полудню приехать на наш аэродром и забрать Тордис, Кармелиту и Нимрода.

— Нимрода? — Это имя звучало для Руфуса совершенно на одной доске с «Билдадом». Имя из «Моби Дика».

— Это орел. Не беспокойся, Нимрод путешествует в ящике.

Легко и просто ничего не бывает, так что Руфусу пришлось потратить на эту задачу весь следующий день. Первой появилась Тордис; Кармелита и Нимрод запаздывали из-за каких-то сложностей с перевозкой Нимрода. Ничего похожего на настоящий аэродром на ранчо «Летящая S» не было, так что обе летели на маленьких чартерных самолетах, зафрахтованных людьми Т. Р. В результате Руфус часа полтора проторчал в модульном стальном здании рядом со взлетной полосой, по всем признакам возведенном минут десять назад. Снаружи оно напоминало склад, но внутри было снабжено всеми удобствами. Была здесь комната отдыха или зал ожидания с видом на взлетную полосу и на горы за ней. Вокруг — туалеты, пара офисов, конференц-зал. Когда Руфус прибыл, в конференц-зале вокруг стола сидели с полдюжины людей, явно только что прилетевших сюда из разных мест на паре самолетов, которые сейчас заправлялись и готовились к отлету снаружи. Что они обсуждают, Руфус не слышал, да его это и не касалось. Но заметил, что во главе стола вместо живого председателя — большой экран, разделенный надвое, и на нем две говорящие головы. Одна была деловая дама лет сорока, второй — известный ему Микьель, бывший футболист из Венеции. Хоть Руфус и не расслышал ни слова, общий смысл понял. Все эти люди вокруг стола прибыли сюда с одной целью. Руководит ими Микьель. Точнее, вполне возможно, что руководит его тетушка Корнелия, но она на экране не появлялась. Микьель сидел в шикарно обставленной комнате среди разного антиквариата. На его стороне земного шара солнце уже зашло, так что красивое лицо освещал теплый электрический свет. У дамы вид был строгий, деловой, обстановка за спиной куда более скучная и нейтральная. Понятно было, что Микьель здесь задает тон и осуществляет общее руководство, а конкретными вопросами занимается женщина. Он расслаблен, улыбается и шутит — ей приходится быть строгой и сдержанной, чтобы все мероприятие не превратилось в вечеринку.

Скоро совещание завершилось, большой экран погас. Мужчины в конференц-зале поднялись с мест, начали отключать свое оборудование и собирать вещи. Один с тележкой на колесиках вышел на взлетную полосу и сразу сел в самолет. Другие загрузились в большой внедорожник с эмблемой «Летящей S» на борту и покатили в сторону Пина2бо. Все говорили по-английски, но с акцентом, и Руфус предположил, что они из разных европейских стран.

Имя Тордис наводило на мысль о мускулистой валькирии; однако Руфус ошибся. Верно, она была именно настолько блондинкой, как он ожидал, и старательно пряталась от солнца. Однако росту в ней было не больше пяти футов и пяти дюймов, и телосложение вовсе не как у толкательницы ядра — скорее уж как у бадминтонистки. Едва поздоровавшись с Руфусом, она устроилась в углу кушетки, обложившись подушками и укрывшись за баррикадой из багажа, минут пять просидела в телефоне, а потом надвинула на глаза огромную панаму и задремала.

Как и следовало ожидать, Кармелита, носительница куда более нежного имени, с виду оказалась крутой девицей. Она носила майку с открытыми плечами, выставляющую напоказ татуировки — в основном простые черные прямоугольники, — а длинные черные волосы заплетала в косу. Из вежливости Руфус встретил ее у трапа и предложил помочь с ящиком Нимрода, однако с первого же взгляда стало ясно, что Кармелита сама справится и чужих к своему орлу не подпустит. Кончилось тем, что «ящик» (не совсем верно называть его ящиком — это была целая система жизнеобеспечения) она несла сама, а Руфус тащился в фарватере с ее чемоданом. При второй ходке в багажное отделение они забрали огромную сумку, в которой, как видно, хранились прочие рабочие инструменты сокольника. Руфус загрузил все это в кузов пикапа, пока Тордис и Кармелита громко радовались встрече. Руфуса обе держали на расстоянии вытянутой руки. Он не возражал.

Когда дамы немного свыклись с мыслью, что они снова вместе, а Руфус разместил в кузове весь их багаж, перед ними встал любопытный вопрос: как разместиться самим? У пикапа имелся задний ряд сидений: к ним вели отдельные двери, и Руфус приоткрыл их обе, надеясь, что это будет воспринято как приглашение. Кармелита мгновенно запрыгнула внутрь и удобно устроилась сзади, но Тордис — сколько можно было понять по выражению ее лица, скрытого за авиаторскими солнцезащитными очками, капюшоном из спандекса, панамой и полудюймовым слоем крема от загара, — подумала, что будет как-то невежливо, если обе гостьи сядут сзади и оставят водителя в одиночестве. Она сказала, что сзади ее может укачать, и заняла переднее сиденье. Руфус принимал все как должное. Общение с этими дамочками чем-то напоминало налаживание отношений с Билдадом. Все, что от него требуется, — спокойно делать свое дело и позволить им за собой наблюдать. Все время поездки они так и делали — и по их взглядам Руфус понял, что они предварительно его погуглили и почитали хронику происшествий в старых газетах.

Утром по дороге на аэродром он завернул в контору и забрал пятиколесный жилой прицеп, в котором, как предполагалось, поселятся Тордис, Кармелита и Нимрод, пока для них не найдется жилье получше. Теперь, когда приблизились горы и дорога стала хуже, прицеп с грохотом подпрыгивал на ухабах позади грузовика. Руфус держался на первой передаче, пока впереди не показался Мраморный карьер и навстречу не выбежал Билдад посмотреть, что это там за грохот. Тут у дам наконец нашлась тема для разговора! Тордис, как оказалось, обожала лошадей. В Исландии, должно быть, они нечасто встречаются! Так что, когда Билдад просунул морду в кузов в поисках сена и задел ящик с Нимродом, вся процессия затормозила. Кармелита хотела немедленно пойти убедиться, что с Нимродом все в порядке; для этого Тордис пришлось выйти первой и ее выпустить — так были устроены здесь кресла и двери. Сама Тордис не могла отвести глаз от Билдада. После некоторой задержки оставшуюся часть пути они проделали в таком порядке: Тордис рядом со своим новым четвероногим другом, за ними на некотором расстоянии Кармелита с Нимродом на руке (для этого она надела специальную перчатку) и, наконец Руфус в грузовике с прицепом на самой малой скорости. Таким манером он отконвоировал гостий на заранее подобранное место, в тени и достаточно далеко от собственного трейлера, чтобы своим присутствием не смущать дам. Он заметил, как чуть раньше они громко радовались друг другу, но, заметив Руфуса, сразу умолкли и посмотрели на него с опаской. То, что Руфус обращался с ними как с Билдадом, казалось, действовало на них ободряюще. Все бы хорошо, вот только и самому Руфусу толика ободрения сейчас не помешала бы: переселяясь в Мраморный карьер, от людей подальше, он никак не ожидал, что его уединение нарушит сперва конь — это бы еще ладно, — а потом две девушки и орел!

Найти ровную площадку для прицепа, как следует его закрепить и так далее — на эти задачи ушла большая часть дня. Когда стало попрохладнее, Руфус показал девушкам, как, пройдя пару сотен ярдов пешком, выйти на дорогу, а затем свернуть на тропу, идущую круто вверх, к верхушке горы, нависающей над входом в карьер. Ремонтники, приезжающие сюда время от времени проверить работу сотовой вышки или солнечной батареи, преодолевали эту часть пути на внедорожниках. Тордис поехала на Билдаде: он ступал по горной тропе так уверенно, как и следовало ожидать от лошади, большая часть жизни которой прошла на воле. Руфус и Кармелита тащились позади, взвалив на себя ящик с Нимродом: несли его вдвоем на шесте, продетом сквозь ручку на крышке ящика. Когда впереди показалась вершина горы, Тордис пустила Билдада вскачь, и Руфус ощутил укол ревности — словно конь ему изменил.

— А сколько весит старина Нимрод? — поинтересовался он, поправляя шест на плече.

— Шесть килограммов пятьсот восемьдесят граммов, — послышался ответ с другого конца шеста.

Еще несколько часов назад такая точность изумила бы Руфуса, но он уже насмотрелся достаточно и понимал: когда речь идет о выноске ловчих птиц, ничему удивляться не стоит. Мысленно он перевел шесть с половиной килограммов в фунты — в армии научился делать это автоматически. Вышло что-то побольше четырнадцати фунтов.

Руфус покачал головой. Даже, пожалуй, присвистнул бы, если бы не пересохли губы.

— Вроде не слишком много. Но долго носить такой вес на одной руке… — И рискнул бросить на Кармелиту прямой взгляд.

Та, усмехнувшись, молча продемонстрировала бицепс. Сейчас, под яркими солнечными лучами, Руфус заметил, что сквозь темные «кирпичи» у нее на руках просвечивают замазанные старые татуировки. Может, спросит, что у нее там было, недели через три… если она еще будет здесь. Теперь же он просто постарался выказать должное восхищение ее физподготовкой, без фамильярности и без излишнего энтузиазма.

— Ее лучше держать ближе к телу, так лучше распределяется вес, — объяснила Кармелита.

— Ее? Так Нимрод — самка?

— Ага. Самки примерно вдвое больше самцов.

— Приятно слышать.

— Правда, когда держишь близко к телу, она все время лупит тебя по лицу.

— Лупит по лицу?

— Ну да, крыльями.

— Что ж, наверное, во всякой работе есть свои неприятные стороны.

— Руфус, а что неприятного в вашей работе?

— Моя задача — сидеть и ждать, когда упадет второй ботинок.

На вершину он поднимался всего пару раз — и теперь, глядя свежими глазами вместе с Тордис и Кармелитой, должен был признать, что вид отсюда потрясающий. С горы было видно почти все ранчо, но лучший вид открывался на юг, через Рио-Гранде и дальше в Мексику. Заходящее солнце окрасило все красно-оранжевым. Говорят, одним из эффектов Пина2бо станут невероятно красивые закаты по всему миру — может быть, уже началось? Как бы там ни было, заходящее солнце бросало на берега Рио-Гранде какие-то невероятные отсветы; и то, что эта земля была почти лишена растительности, делало картину только краше.