Весь Нил Стивенсон в одном томе. Компиляция

— Нет, мы с Жюлем пешком дойдем.

— Пешком?!

— Да, а что? Мне, как ты знаешь, уже несколько дней почти не приходилось ходить. Хочу размяться.

— Что же ты сразу мне не сказала?! А если ветер…

— Нет там никакого ветра, я посмотрела погоду. Вот завтра будет ветрено. А сегодня — так, легкий бриз.

— Может, верхом поедешь? Знаешь, как круто будешь выглядеть на лошади?

— Лошадей к Шестиствольнику не подпускают. Это было бы издевательство над животными. Да и незачем мне, чтобы лошадь испугалась и понесла или все обгадила со страху.

— Да уж, в таком приятного мало!

— Каждый вечер во время пересменки Шестиствольник отключают на один час. За это время инженеры его осматривают, проверяют, проводят какие-то процедуры — не знаю подробностей. Словом, Т. Р. в это время будет там — и, по его словам, не возражает, чтобы я «упала ему на хвост», что бы это ни значило. — Саския взглянула на часы. — Нам пора. Жюль! Подъем!

— Да, мэм! — отозвался Жюль, вскочив на ноги.

— А змей там нет?

— Вообще-то есть, но мы пойдем по асфальтированной дороге, где змеям негде спрятаться. И потом — смотри! — И Саския вытянула ногу, продемонстрировав новенькие ковбойские сапоги, приобретенные в киоске самообслуживания в Центральном полчаса назад. — Пусть только какая-нибудь гадюка попробует вонзить в меня зубы!

— Нет уж, пусть лучше не пробует — зубы поломает!

К тому времени, когда эти ковбойские сапожки зашагали по упомянутой дороге, солнце уже село за горы, отделяющие Пина2бо от Рио-Гранде. Вечер можно было назвать мирным, даже идиллическим, если бы не вспышки и глухие удары Шестиствольника. Из-за какой-то особенности распространения звуковых волн совсем рядом с Шестиствольником грохот ощущался даже слабее, чем немного в стороне.

Идя по дороге вместе с Жюлем, Саския раз или два оглядывалась, скользила взглядом по зубчатой кромке гор к северу и к западу, медленно тающей в темно-пурпурном небе.

— Мэм, на что вы смотрите? — спросил Жюль.

— Помнишь Руфуса? Рэда?

— Еще бы!

— Где-то в той стороне, если я не путаю направление, есть мраморная гора, а в ней старый карьер. Там он сейчас живет.

О том, где и как живет Руфус, Саския знала от Тордис и Пита. Они что-то рассказывали, изредка даже присылали фотографии. Из их слов можно было понять, что Руфус нашел себе интересную работу — а это очень важно для счастья. Но счастлив ли он? Вспоминает ли о ней — хоть иногда?

Саския вдруг заметила, что перед ней движется по асфальту ее тень. Странно — ведь солнце уже село! Луна сейчас слева, едва выглянула из-за горной гряды, окаймляющей долину с другой стороны. Словом, совсем не в том месте, да и не такая яркая, чтобы давать тени. Видимо, что-то еще светит сзади. Но Саския не слышала, чтобы кто-то ехал за ними. Может быть, дрон? Какой-нибудь нервный охранник решил за ними проследить, чтобы они, свернув в сторону, не заблудились в пустыне и не стали ужином для диких свиней? Смутно обеспокоенная, она остановилась и обернулась. То же сделал и Жюль.

Источник света оказался яснее ясного — в самом буквальном смысле: на него невозможно было смотреть. Он несся по ночному небу, и тень Саскии стремительно сокращалась. Кто и зачем запустил дрон с таким ярким прожектором?

Она не успела отвести взгляд; в следующий миг все вокруг вспыхнуло ослепительным белым пламенем. Поток света залил и стены гор по обеим сторонам долины, и стальные сооружения, окружающие Шестиствольник, и подведенные к нему трубы, и золотистую гору серы неподалеку.

На мгновение свет ослепил Саскию — а затем наступила тьма. В первый миг она испугалась за свое зрение. Но минуту спустя привыкла к миру, освещенному только луной и последними отблесками заката на западе. Большая часть огней в комплексе перед ними погасла. Обернувшись, Саския увидела, что в Центральном не горит ни одно окно, ни один фонарь. Достала телефон, чтобы включить фонарик, но телефон тоже не работал.

— Чтоб тебя! — только и произнес Жюль. — Это что, метеорит?

— Похоже на метеорит, из тех, что сгорают, не долетев до земли, — ответила Саския, — но это не объясняет, почему везде погас свет. И почему вырубился телефон.

Жюль проверил свой телефон — то же самое.

Без долгих разговоров они ускорили шаг и скоро дошли до Шестиствольника, уже не Самого Большого в Мире — но все еще довольно-таки крупного. Т. Р. был уже здесь — и тоже не знал, что происходит. Похоже, хоть какое-то электричество в округе осталось только здесь, да и то не везде. Многие внешние структуры комплекса — невысокое стальное здание, где роботы наполняли снаряды серой и готовили к полету, охлаждающая башня, завод по переработке природного газа, где производили водород, — погрузились во тьму. Но в самом Шестиствольнике если не все, то многое продолжало работать. Концы шести стволов и толстые «глушители» на концах подсвечивал снизу свет, исходящий из главного ствола большой шахты. Огромный стальной каркас, окружающий всю конструкцию, также испещряли огоньки, сосредоточенные в районах лестниц, проходов, люков. Подойдя ближе, Жюль и Саския услышали низкий механический гул: это насосы в двухстах метрах под землей закачивали в камеру сгорания холодную воду, а горячую выкачивали наверх и подавали в охлаждающую башню; в ней весь свет погас, но сама башня по-прежнему булькала и выбрасывала клубы пара. Тонкий свист вентиляторов показывал, что и вентиляция не прекратилась. Щелкали и клацали клапаны, шипел газ в трубах, гудели трансформаторы. Подойдя ближе, Саския услышала голоса, в основном мужские и с техасским выговором. Звучали они обеспокоенно, даже взволнованно, но без паники.

Она понятия не имела, что произошло. Никогда не слышала о метеоритах, вредящих электронике. Может быть, атака при помощи электромагнитного импульса? Такие технологии упоминались на совещаниях военных и разведчиков, где ей случалось присутствовать. Так или иначе, этот «метеорит» вырубил всю электронику в долине — очевидно, кроме той, что находится глубоко под землей. Сам Шестиствольник сконструирован так, чтобы продолжать работу при любых обстоятельствах. На дне шахты, судя по всему, есть генераторы, защищенные двухсотметровым слоем скальной породы; к ним подается по трубам природный газ, а они питают электричеством и саму шахту, и ключевые системы на поверхности.

Итак, на Пина2бо совершена атака. Или, быть может, это подготовка, а сама атака еще впереди. Но нападение очень необычное, так что охрана и персонал, работающие на Шестиствольнике и рядом, вряд ли понимают, что происходит. И огнестрельное оружие, скорее всего, из строя не вышло.

Не желая оказаться на мушке у какого-нибудь нервного охранника, Саския шла медленно и старалась производить побольше шума. Из темных зданий вокруг комплекса выбегали люди; всех, как магнитом, тянуло к единственной постройке, где остался свет, — к Шестиствольнику. Подойдя на расстояние слышимости, Саския закричала:

— Эй! Э-эй! — Звучит не оригинально, но, надеялась она, и не слишком угрожающе. — Это я, Саския! И мой друг Жюль!

— Что еще за Саския? — послышался в ответ мужской голос.

— Фредерика Матильда Луиза Саския Нидерландская. — А что еще она могла ответить?

— Добро пожаловать, ваше величество! Давно не виделись! — раздался голос Т. Р.; он отделился от группы мужчин и направился к ней.

— Теперь я «ваше королевское высочество», — поправила она.

— Ах да, извините. Совсем забыл. Долгий день выдался, знаете ли… точнее, пара дней.

— Я слышала.

С флангов к Т. Р. пристроилась пара «Черных шляп» в бронежилетах: в руках у обоих были винтовки дулами в землю. Глядя на оптические приборы, переговорные устройства и прочие приспособления, которыми эти двое были увешаны со всех сторон, Саския поразилась тому, насколько все это теперь бесполезно. На что теперь способны эти охранники? Всматриваться во тьму сквозь механический прицел и стрелять по тому, что удастся разглядеть. И все. Даже передвигаться им придется на своих двоих: любое современное транспортное средство, оборудованное сотнями микрочипов, после электромагнитной атаки никуда больше не поедет. Можно ездить верхом или на мотоциклах — вот только ни лошадей, ни мотоциклов она вокруг не видела.