Весь Нил Стивенсон в одном томе. Компиляция

— Вот что! — объявил Руфус. — Я еду туда и постараюсь его остановить. Поднимись наверх, к остальным, расскажи им то, что рассказал мне. А потом убирайтесь. Держитесь с наветренной стороны, так, чтобы между вами и Пина2бо была гора. И не останавливайтесь. С наветренной стороны — это главное.

— Слишком поздно, — покачал головой Пит. — Он, должно быть, уже там.

Пеглег вздрогнул; сверху со склона посыпалась струйка камешков и песка. Этот мини-оползень означал, что кто-то спускается сверху. Руфус поднял голову — и увидел, что к ним идут остальные. Тордис, Кармелита и Цолмон спешились и вели Билдада, Тракера и Пэтча в поводу; те уверенно ступали по крутому склону, безошибочно находя дорогу между камней и кактусов. Через несколько минут они будут здесь; дальше им предстоит сесть в седла и помчаться галопом в ту или другую сторону. В битву — или от битвы подальше.

— Некогда обсуждать, — сказал Руфус. — Что вам делать — решайте сами. Езжайте куда хотите, только быстро. А мне выбирать не приходится.

По лицу Пита было ясно: он совсем не понимает, о чем речь. Неудивительно: ведь Руфус не вел с ним задушевных разговоров. Не рассказывал об Адели и Пятачке. О том, как посвятил жизнь возмездию — и как в самый неудачный момент Саския, свалившись с неба, сделала почти всю работу за него. Как после этого жизнь Руфуса дала какой-то сбой. Словно, когда Пятачка сбил самолет, время остановилось. Встало на паузу. И он никуда не спешил — наслаждался ночью с Саскией, радовался безмятежности Мраморного карьера. Может быть, думал, что так будет всегда. Но теперь кто-то нажал на кнопку и скомандовал: «Вперед!»

Руфус натянул узду, мягко повернув Пеглега в сторону Шестиствольника, и тот зашагал по дороге. Но далеко уйти не успел. Руфус обернулся в седле и громко обратился к четверым, смотрящим ему вслед:

— То, что я сейчас скажу, — чистая правда! Тордис и Пит, я знаю, у вас особые отношения с Саскией…

— Ты о принцессе Фредерике? Бывшей королеве Нидерландов? — педантично уточнил Пит, как видно считавший нужным даже сейчас придерживаться протокола.

— Да. Так вот: она сейчас там. На Шестиствольнике. И, возможно, ей нужна наша помощь.

Тордис и Пит изумленно уставились друг на друга.

— Да чтоб тебя! — воскликнула Тордис и взлетела в седло.

Руфус повернулся лицом к врагу и пустил Пеглега вскачь.

Казалось, она просыпалась каждые пять минут; из-за этого у Саскии сложилось впечатление, что времени прошло совсем немного. Когда она наконец проснулась, вылезла из-под спасательного одеяла, в которое завернулась с головой, и взглянула наверх, через несколько уровней железных решетчатых полов, — ее ослепил яркий свет, льющийся в шахту. Убежденная, что сейчас глубокая ночь, в первую минуту она вообразила, что сюда спускаются их убийцы — или спасители. Но, взобравшись по лестнице на Нулевой уровень и взглянув на настенные часы, обнаружила, что уже утро. И свет, озаривший шахту, — обыкновенный солнечный свет.

Конор и Жюль устроились на ночлег в противоположных концах Нулевого уровня. Жюль закутался в одеяло и свернулся под столом, Конор спал, сидя в офисном кресле и положив ноги на стол. Поднимаясь по лестнице, на Минус Первом уровне Саския обнаружила бесформенный сверток из одеял размером с человека и догадалась, что это Т. Р. Минут за пятнадцать все они проснулись, по очереди посетили туалет, а потом устроили то, что в иных условиях можно было бы назвать совещанием на ногах: пили воду, ели энергетические батончики, жалели, что никто не удосужился поставить здесь кофеварку, и обсуждали дальнейшие действия. Сверху не доносилось ни звука. Наконец решили отправить Жюля на разведку. В случае если придется поспешно ретироваться, он просто соскользнет по веревкам. Веревок нашлось всего три, каждая длиной в шестьдесят метров. От Нулевого уровня до поверхности 215 метров. 180 из них покрывают веревки: остается пробел в 35 метров. Идея состояла в том, что Жюль поднимется примерно на 95 метров над Нулевым уровнем и закрепит там веревку, оставив ее свободно свисать вниз. Еще через 60 метров закрепит следующую. Поднимется еще на 60 метров — уже совсем близко к поверхности — и там закрепит третью. Не снимая обвязку и десендер, попробует посмотреть, что творится снаружи. При первых же признаках неладного соскользнет на 60 метров вниз — это займет всего несколько секунд. Почти с той же скоростью спустится по двум другим веревкам и окажется всего в 35 метрах над Нулевым уровнем. К этому моменту, хотелось бы надеяться, у него будет большая фора перед преследователями, так что остаток пути он сможет спокойно проделать по лестнице.

Вставал, конечно, вопрос: а дальше? Если за Жюлем погонятся плохие парни с автоматами — ну… в общем, тогда уже ничего особо не сделаешь. Но до сих пор никаких «плохих парней» они здесь не видели. Только дроны. А где укрыться от атаки дронов?

Ответ очевиден: в стальном цилиндре, занимающем весь пятиметровый диаметр шахты под Нулевым уровнем, от Минус Первого до Минус Шестого. Попасть внутрь можно через два люка, массивные и прочные, словно двери банковского хранилища. В обе эти дверцы Саския заходила во время экскурсии в прошлом сентябре.

Тот люк, что в самом низу, на Минус Шестом уровне, открывает доступ в нижнюю часть цилиндра — в расположенную ниже поршня так называемую камеру сгорания, где смесь из воздуха и природного газа, воспламеняясь, толкает поршень вверх. Люк на Минус Четвертом находится над поршнем — по крайней мере, в те моменты, когда механизм не работает. Он открывает доступ в так называемую насосную камеру, в норме полную водорода, который, сжатый поршнем, и выталкивает снаряд из ствола.

Во время работы механизма и камера сгорания, и насосная камера превращаются в ад на земле. Но уже почти двенадцать часов Шестиствольник не стрелял. Все это время между двойными стенками обеих камер циркулировала охлаждающая жидкость. Сейчас температура там вполне сносная. А от всех остатков горючих и токсичных веществ камеры очищают, наполняя их старым добрым атмосферным воздухом.

Иными словами, можно просто открыть люк, нырнуть в камеру сгорания или в насосную камеру, закрыть за собой дверь — и спокойно там сидеть. Если станет душновато, приоткрыть люк и впустить свежий воздух. На худой конец, у них есть респираторы с воздушными баллонами.

Так что после долгих обсуждений, проговорив самые разные возможные сценарии, сошлись на том, что Жюлю имеет смысл вылезти наружу и осмотреться. Однако в виде предосторожности Т. Р. и Саския спустятся на Минус Шестой и займут позицию возле открытого люка. В камеру сгорания они заранее отнесли запасы: воду, еду, свечи, респираторы и ведерко, куда можно пописать. Выше, на Минус Четвертом, такой же схрон устроили в насосной камере. Возле нее дежурил Конор. Решили, что, поднимаясь наверх, Жюль захватит с собой пластиковую бутыль с водой. Если заметит что-то нехорошее — просто бросит ее вниз. Несколько секунд спустя она ударится об пол на Нулевом уровне и разлетится: такой сигнал не пропустишь! Т. Р. и Саския немедленно укроются в камере сгорания. Конор подождет, пока спустится Жюль, а потом они вместе спрячутся в насосной камере.

Все это обсуждение и подготовка тянулись так долго, что, кажется, никого особенно и не взволновало, когда минут через десять после того, как Жюль начал свое восхождение, сверху прилетела бутылка воды и, ударившись о решетку, взорвалась.

Ближе к Центральному дорога стала получше, хоть до хорошей ей было далеко. Над самим Центральным с гудением вился рой дронов, так что Руфус объехал его по широкой дуге и свернул на пустырь, отделяющий его от Шестиствольника. Именно здесь почти год назад запускал ракеты Клуб ракетного моделирования — перед тем, как Т. Р. выпустил в небеса свой первый снаряд. С тех пор пустырь уже не пустовал: значительная часть его была заполнена разным оборудованием, контейнерами, паллетами с грузом. Стояли они рядами, достаточно широкими, чтобы между рядов мог проехать самосвал или автопогрузчик. Ближе к Шестиствольнику пустырь был затянут сетками — и чтобы ловить в них поддоны, и просто ради тени. Однако небольшой участок рядом с Центральным — тот самый, откуда в прошлом году запускали ракеты, — оставался открытым и незахламленным.

Такая забота о юных ракетостроителях для Руфуса представляла проблему. Все это время он ломал голову над тем, как подобраться к Шестиствольнику, ускользнув от вездесущих дронов. Собственный опыт с летающими дронами подсказывал: в захламленном пространстве у них возникнут сложности. Стоит добраться до разгрузочной станции в конце железной дороги — там-то он сумеет от них укрыться! Вот только чтобы до нее добраться, надо пересечь несколько сот метров открытого пустыря, где дроны смогут накинуться на него со всех сторон. Единственный способ, который видел здесь Руфус, — быстрота и натиск. Так что он пришпорил Пеглега, и тот пустился в галоп.

Быть может, это лишь его воображение — но, кажется, со стороны Центрального раздались приветственные крики. Спасибо, конечно, и все такое; вот только если его заметили пленники — наверняка заметят и дроны. Руфус сдернул с плеча ружье, снял с предохранителя, дослал патрон в патронник. Пока было время на лишние движения, выхватил новый патрон из патронташа и вставил в магазин, заменив тот, что только что дослал. Ружье было заряжено дробью, как на фазана или другую мелкую дичь. Он сам его проапгрейдил — снабдил дуло чоком, чтобы увеличить дальнобойность. Справа над головой послышался пронзительный крик орла; Руфус поднял голову — и увидел, как Чингиз бросается на дрон и рвет его когтями. Для него все орлы выглядели одинаково: различал их Руфус по «перчаткам», которые нарочно сделал разных цветов.