Вещь. Империя Терон

Отчего-то происходящее Фарсима пугало, хоть и восхищало. Хотелось отложить свечи и позвать хороших знакомых из гильдии, чтобы исследовали это явление вместе с ними. Эльф уже почти решился, но бесплотные голоса переубедили его, успокоили. Волнение улеглось, а Фарсиму казалось, он растворился в море звуков и блеска магии.

Сонм бесплотных голосов становился тем громче, чем ближе маг подходил к звезде. Растущая в круге энергия помогла выбрать правильного советчика из нескольких десятков. Мужской голос, хриплый, низкий, быстро потеснил остальных, и Фарсим всего пару минут спустя уже повторял за ним фразы на незнакомом языке. В этот раз слова были шипящими, словно змеи, сухими, как пожелтевшая трава, и горячими, как воздух над раскаленными солнцем камнями. Магу даже казалось, скрытый в заклинании жар воспламенил свечи. Фитили с треском вспыхивали, пламя свечей поднималось неестественно высоко, вплеталось в ажурную решетку стены. Теперь все четыре стихии подпитывали звезду, и Фарсим ликовал, зная, что к нужному часу поток энергии будет совершенным!

Он поставил последнюю свечу, прошипел завершающее заклинание и отступил на шаг. Прекрасное видение ажурной стены и сияющей звезды исчезло. Как эльф ни силился, но больше разглядеть чудесные переплетения заклинаний не смог. Едкая горечь разочарования подчеркнула вечное сожаление из-за неполноценности дара. Фарсим и не думал, что будет так больно потерять обретенную всего на полчаса возможность.

Только тогда он пожелал, чтобы маги гильдии не ошиблись. Думать, что диск усилит могущество, позволит видеть и творить неподвластное ранее волшебство, было очень приятно. Сидя на скамейке, Фарсим тяжело опирался на сундук. Подготовительное колдовство истощило эльфа, выпило до капли. И первый раз за многие месяцы Фарсим задумался о вознаграждении для себя. До этого момента он считал саму возможность провести ритуал и собрать артефакт достаточной наградой. Он любовно провел пальцем по одной из ложбинок диска, очертил круг у центральной выемки. И мысли о награде ушли, растворились. Фарсим просто знал, что артефакт непременно отблагодарит его. Так, как и мечтать нельзя!

Замок дышал весельем и предвкушением, приятное волнение щекотало нервы, и день не испортила даже небольшая ссора гильдийских магов. Они снова поскандалили из-за того, кто займет почетные места рядом с артефактом во время ритуала. Фарсим не вмешивался. Он мечтательно представлял, как будет стоять в центре звезды, держа в руках диск — источник благодати.

Правитель неожиданно потребовал, чтобы на площадке вечером присутствовали и воины. Фарсим связывал это с влиянием императрицы Мадаис, немного изменившей мнение об артефакте за последние сутки. Явно Нальяс постарался! Нет-нет, правительница не стала называть диск злом, а ритуал противным Великой, но подозрительности в ней определенно прибавилось.

Фарсима это раздражало настолько, что хотелось снова спуститься в тюрьму и позлорадствовать, рассказать молодому выскочке о своих успехах. Останавливало только воспоминание о последнем разговоре в камере. Сомнения и тревоги маг считал неправильной приправой к близящемуся ритуалу, поэтому посвятил себя диску и камням.

Время утекало сквозь пальцы, некоторые маги из гильдии приходили к Фарсиму, просили о заступничестве и содействии в получении более престижных мест. Давали деньги, немалые деньги. Эльфу подобное льстило невероятно. Принимая кошели с золотом, Фарсим считал их частью благодарности артефакта, как и крупный бриллиант, подаренный начальником императорской охраны. Эльф просил за своего племянника, который еще не был зачислен в стражу.

Новая власть над чужими судьбами Фарсима пьянила не меньше ожидания скорого чуда. Он даже пожалел, что маги не повздорили днем раньше. Больше недовольных пришли бы за к нему за услугой.

Солнце клонилось к горизонту, с востока наползали сумерки. До начала ритуала осталось совсем немного времени, когда сопровождаемый правящей семьей и наиболее сильными магами гильдии Фарсим вынес во внутренний двор диск и шкатулку с камнями.

Энергия звезды потрясала мощью и полнокровностью. Фарсим с наслаждением прислушивался к этой силе, хоть сердце и колотилось, как у пичужки. Такого сосредоточения магии ему в жизни видеть не приходилось. Другие маги, прежде отрицавшие наличие волшебных свойств у звезды, восторженно перешептывались, обсуждая характеристики устремленного в небо потока энергии.

— Вы великий маг, господин Фарсим, — положив руку ему на плечо, спокойно сказал глава гильдии. Слова пожилого эльфа и сильного волшебника прозвучали в тишине чрезвычайно торжественно.

Фарсим победно улыбнулся и мельком бросил взгляд на императора, наиболее важного свидетеля триумфа. Ардир, обладавший средним даром, тоже чувствовал изменения, произошедшие со звездой. Судя по выражению лица и задумчивым кивкам, мнение главы гильдии он разделял.

Объясняя все волей артефакта, Фарсим расставил магов в соответствии с полученными взятками. С особым удовольствием потеснил наиболее сильных, отодвинул их на периферию. Неприятной неожиданностью стал решительный отказ императрицы занять с дочерью оговоренное место совсем близко к звезде.

— Мне будет спокойней здесь, — заявила она, встав рядом с двумя сильными магами почти у самой стены. Крепко держа руку дочери, императрица повернула свое идеальное лицо к мужу. — Драгоценный супруг мой, прошу, останьтесь здесь, рядом с нами.

Ее голос дрожал, в глазах читалась мольба, принцесса Амаэль растеряно смотрела на отца. Тот молчал и, поджав губы, неотрывно смотрел на нелюбимую жену. Злился, но сдерживался вплоть до мгновения, когда принцесса робко взяла правителя за руку. Ардир медленно опустил взгляд и высвободил из ладони втянувшей голову в плечи девочки свои пальцы.

— Драгоценнейшая супруга, — голос правителя, общавшегося с женой последние дни только на официальных мероприятиях, звучал зло и неприязненно. — Пока еще ваше место рядом со мной. Пока еще. Но вы огорчаете меня. Казалось, вы очень хотели дать ритуалу шанс, возлагали на него большие надежды.

— Конечно, но… — пролепетала эльфийка.

— Вы можете остаться здесь. Надеюсь, вам хватит мудрости достойно принять отведенное вам иное место.

Мадаис вздрогнула, вспыхнула, будто от пощечины. Все знали, что император говорил не о месте во время ритуала. Он давал понять, что отношения подошли к точке невозврата. Что за ослушание сегодня супруге придется привыкать к бесправному положению и одинокой жизни в провинции.

Это понимали все, кроме принцессы Амаэль. Когда Мадаис вложила украшенную перстнями руку в ладонь мужа, малолетняя принцесса вцепилась в платье матери и попробовала ее остановить. Беспримерное непослушание кроткой и покладистой девочки вызвало молчаливый гнев правителя и удивление Мадаис.

— Останься здесь, дитя, — изобразив улыбку, императрица погладила дочь по голове и сделала вид, что не почувствовала собственных слез.

— Мама, не надо! — всхлипнула Амаэль, выкручиваясь из рук придержавшего ее мага.

— Дитя, не огорчай меня, — чуть строже велела Мадаис, и девочка отступилась. Выпустила платье, вжалась в стоящего у нее за спиной мужчину.

Правящая чета чинно прошла к звезде, уже у самого пепельного круга Фарсим обернулся на принцессу. Ему было жаль заплаканную, перепуганную черноволосую девочку, неотрывно глядящую на родителей. Рядом с рослым магом гильдии она выглядела особенно хрупкой.

Все эльфы и люди, которым посчастливилось попасть на площадку, заняли свои места. Только Фарсим, замерший у магического барьера, все не решался сделать шаг сквозь преграду из заклинаний и встать на центр звезды.

Постепенно тишина стала осязаемой, как и напряжение, завладевшее всеми участниками. Фарсим отчетливо слышал только стук собственного шального сердца, казалось, даже птицы перестали петь. Давящая пустота, болезненное отсутствие мыслей и собственных эмоций, лишь ожидание…

Краешек луны показался над крышей. С лунным светом вернулись и голоса, направлявшие мага во время подготовки к ритуалу. Теперь главным был певучий женский голос, и Фарсим с облегчением и радостью повторял за ним слова заклинаний. Магический барьер пропустил эльфа, и он ступил на излучающую энергию синюю плитку звезды.