Весёлые и грустные странички из новой жизни Саньки М.

Несмотря на всё своё нетерпение, я смирился, справедливо полагая, что после тихого часа уж точно найду свою сестру, или, хотя бы нападу на её след.

Улыбнувшись такой своей мысли, я завалился спать. Снилась мне Лиска, она, то смеялась, то серьёзно смотрела на меня, потом сказала, что очень меня любит и ждёт.

Я проснулся в холодном поту. Сердечко колотилось. Вспомнив сон, я не понял, что меня так напугало. Быстро одевшись, я достал из тумбочки свои мыльные принадлежности, побежал умыться и почистить зубы. Солоноватая зубная паста с мятой немного привела в чувство, холодная вода освежила разгорячённое лицо. Вытершись вафельным полотенцем, я вернулся в свой корпус, положил всё на место и пошёл искать Лизу.

Найдя корпус старших девочек, я стал терпеливо ждать, когда они проснутся и выйдут.

Вечность спустя, начали выходить девушки. Я увидел знакомых, обрадовался и подбежал к ним:

– Позовите, пожалуйста, Лизу!

– Лизу? – удивились девочки, - Её здесь нет, – как обухом по голове!

– А где она? – еле выдавил я из себя.

– Не знаем, спроси у директора, он уже приехал, - и, не глядя на меня, ушли.

Я не понял. Это те девушки, что так радовались мне? Я, растерянно, осмотрелся, оставшись один, и пошёл искать директора.

Встретив воспитателя, спросил, где тут администрация.

– Зачем тебе? – строго спросил воспитатель.

– Директор нужен, сестру ищу.

– Как фамилия?

– Милославская.

– А-а, - протянул воспитатель, отводя глаза, - да, малыш, тебе надо к директору, беги вон туда, смотри, он выходит, как раз.

Я кинулся к директору со всех ног, крича:

– Михал Иваныч, Михал Иваныч!

Михаил Иванович оглянулся на мой крик и замер.

– Саша? Ты уже здесь? – какой-то глупый вопрос. А где я должен быть?

– Где моя сестра? – спросил я, задрав голову. Всё же Михаил Иванович очень высок.

– Нет здесь твоей сестры, - не глядя на меня, сказал директор, - перевели её. В другой детдом.

– В какой другой? – не веря своим ушам, спросил я.

– Это я тебе сказать не могу. Извини меня, Саша! Мне некогда, у меня очень много дел. Может быть, вечером… - директор быстро ушёл, как будто сбежал от меня, я потерянно стоял, оглушённый страшной новостью. Перевели в другой детдом? Когда? Зачем?

Постояв, я побрёл к себе. Возле входа в корпус стояла лавочка. Я сел на неё, и уже не смог сдержаться, слёзы сами побежали из глаз.

– Санька! – меня увидели, - Что с тобой?

– Лиза… - я не удержался и разревелся, не в силах что-то объяснить.

– Что с Лизой? Заболела? – я отрицательно тряс головой.

– Уехала? – догадался один из Сашек, - я кивнул. Ребята замолчали, давая мне наплакаться. Кто-то сунул мне мятный леденец:

– Возьми, успокаивает.

– У нас уже бывало так, - печально сказал Никита, - переводят в другие детдома, в другие города, почему-то не любят, когда братья или сёстры живут вместе. Потом друг друга годами ищут.

Я ещё долго всхлипывал, мне принесли бутылку минералки, не оставляли одного.

Что говорить, физически я был ребёнком, очень привязался к сестре, и разлука с ней больно ранила моё маленькое сердечко. С трудом успокоившись, сходил с ребятами, умылся, потом ребята предложили полежать.

Наплакавшись, я быстро уснул, и проснулся только к ужину.

После ужина, который съел, не чувствуя вкуса, я решил поговорить с директором.

Пацаны говорили, что зря это затеял, всё равно ничего не скажет. Почему, они не объяснили. Объяснил директор, которого я всё-таки отловил:

– Потому что ты сбежишь к ней.

Мы сидели у Михаила Ивановича в его кабинете, он меня поил чаем, избегал смотреть мне в глаза и беспомощно оправдывался:

– Пойми, это не моё решение. Я всегда за то, чтобы родственники жили вместе, так они легче адаптируются к новой жизни. Но чиновники говорят, что все должны быть равны, если у всех горе, то должно быть горе у всех, без исключений.

Мне казалось, он что-то недоговаривает, или просто врёт, но не настаивал.

– Пойми, Саша, если даже ты сбежишь от нас, найдёшь сестру, тебя там не оставят, опять отправят ко мне. Снова сбежишь, отправят в специнтернат, за колючку, оттуда уже будет сложно сбежать, да и условия там…

– Михаил Иванович! – тоскливо спросил я, - За что?! Что я вам сделал?!

Директор поднялся и взял меня на руки:

– Успокойся, малыш, успокойся, всё будет хорошо!

Я уткнулся носом в его плечо, слушал, и не верил ему. Все взрослые лгут, не будет мне здесь хорошо, без Лиски!

Михаил Иванович так и не отпустил меня, пронёс через весь лагерь до нашего корпуса и передал с рук на руки Никите.

На другой день нам выдавали форму. Никита взял ребят покрепче, в том числе и меня, и мы пошли к административному корпусу, рядом с которым находились склады обмундирования и продуктов.

Постояв в очереди, получили несколько тюков с одеждой, и пошли назад.

Никита сказал, что вся одежда по размерам, снятым с ребят, так что, надо смотреть на надписи. Погладить можно в бытовке, все знают, где она находится, кроме меня, но мне покажут.

Обмундирование мне понравилось, то, что надо!

Костюмчики, похожие на стройотрядовскую форму, только из более лёгкой и плотной ткани, из которой шили плащ-палатки., Ккурточки-штормовки с капюшоном, рубашки цвета хаки, длинные штаны, лёгкие кепки с широким козырьком. Это для походов. Для повседневной носки выданы были шорты такого же фасона, рубашки с коротким рукавом, накладными кармашками и погончиками, пилотки. Ещё футболки с коротким рукавом.

Всё новое. Наверняка, шефы подкинули. Судя по качеству одежды, шефами у нас была швейная фабрика, которая шьёт форму для армии. В это время для армии ничего не жалели, а так как на швейных фабриках обычно работают женщины, то постарались для детей-сирот.

Ещё к форме полагался вещь-мешок, но и тут мастера тоже о нас позаботились, и подарили нам аккуратные рюкзачки, причём, их можно было увеличивать, или уменьшать, «лёгким движением руки» расстёгивая или застёгивая замок – молнию. Мало того, не доверяя молнии, так же были пришиты ремешки, как для дублирования «молнии», так и для крепления всяких необходимых в походе предметов: котелка, фляжки, термоса, даже место для спального мешка было.. Обувь будем получать индивидуально, её надо мерить.

Меня порадовали обновки, потому что я решил бежать.

Не к родителям, не на юг, где сразу меня начнут искать, а на Дальний Восток.

Почему? Потому что там море, и есть ещё одна причина, но, пока не доберусь, не скажу, чтобы не сглазить.

Я начал составлять план побега. Сначала мне показалось нереальным такому маленькому мальчику добраться до края земли. Любой милиционер заинтересуется, почему я один, где сопровождающий.

И не только милиция, в это время немало бдительных граждан, а дети сейчас боятся и уважают старших, это не более поздние времена, когда взрослые окончательно потеряли уважение у своих детей. Появились законы, по которым взрослый не имеет права сделать замечание ребёнку, а если даст ремня, собственному оболтусу, за ту же двойку, легко может попасть за решётку.