Веселые каникулы мажора

— Спасибо, — первой заговариваю и протягиваю футболку. — Выручил.

Барс забирает мокрую тряпку, небрежно перекинув через плечо.

Зачесывает чёлку, сверля меня взглядом.

— И что это было?

Знала же, что спросит, но всё равно вздрагиваю.

Рассказать?

Нет. Не готова.

Близкие, конечно, знают в общих чертах, но все подробности я не смогла озвучить никому.

Пожалуй, больше всех известно Сашке, но она могила.

— Вась?

— Отстань, — дёргаю плечом и почти бегу, забыв на время, что боюсь темноты.

— Василис, если ты на шутку обиделась…

Андрей догоняет и хватает за плечо, вынуждая остановиться.

— Я хотел тебя поцеловать, серьёзно. Но ты была такая напряжённая… Извини, слышишь?

В голосе звучит раскаяние, забота… Даже, наверное, чуть больше, чем просто нежность…

Или мне просто так хочется это услышать?

— Ладно, — миролюбиво киваю, в благодарность за то, что не стал расспрашивать и сам нашёл объяснение моему побегу.

Пусть лучше думает, что у меня плохое чувство юмора, чем начнёт допытываться.

— Больше так не делай, — добавляю, поддерживая легенду о неудачной шутке.

— Так не буду, — тут же соглашается, опуская ладонь на мою щёку. — А вот так… Так буду…

— Как? — зачем-то спрашиваю очевидное.

— Так…

Тёплое дыхание касается губ в невесомом поцелуе. Ладонь со щеки перемещается на затылок, слегка массируя кожу головы.

Как приятно!

Прикрываю глаза, позволяя нежным губам делать всё, что хочется. А они уже не просто соприкасаются с моими, они поглощают, растворяют, куда-то вверх уносят на качелях невидимых.

Начинаю задыхаться, но вместо того, чтобы отпрянуть, сильнее только прижимаюсь к Барсу, словно ищу в этом отчаянном поцелуе защиту. А поцелуй правда на грани… слишком жадный, слишком глубокий, слишком опасный…

Уже и руки Андрея не удерживают мой затылок, смело путешествуя по телу: проходятся по спине, замирают на бёдрах, ведут вверх, очерчивая предплечья кончиками пальцев. Нежно и настойчиво действуют, порождая в животе настоящий шторм.

* * *

— Это твоё, — Барс запускает руку в карман и вытаскивает цепочку с кулоном.

Я вернула ему на эмоциях, успела пожалеть, но обратно… не беру. Он сам откидывает в сторону волосы и надевает, долго нащупывая замочек.

Как сорвала, даже не помню. Меня словно выключило в тот момент, когда увидела девушку Андрея.

А ведь она всё ещё есть, эта девушка.

— Не надо, — прикладываю ладонь к губам, останавливая Барса.

Он уже справился с цепочкой и снова хочет поцеловать. Я тоже хочу, но между нами всё это время существует препятствие.

— Почему?

— А ты не догадываешься? — настроение падает, ведь из сказки, которая только что была на двоих, мы выныриваем в реальную жизнь.

Чувствую, что и Андрей тоже возвращается из придуманного мира в настоящий.

— Я разберусь, — повторяет обещание, которое я принимаю.

Сложно объяснить, но Барсу я верю. Его словам верю, его губам верю. Ужасно признаваться себе, но, кажется, влюбилась. Или прошлые чувства, казавшиеся детскими, не прошли. В себе надо разбираться, а сейчас лучше всего идти домой, потому что начинает светать.

Бабушка не караулит, но может волноваться.

— Мне домой надо, — озвучиваю очевидное. — Уже поздно.

— Скорее рано, — Барс смотрит на часы. — Почти пять. Долго мы… отмечали…

— Да, кстати, — теряюсь. — Я же тебя не поздравила. С днем рождения, Андрей.

Провожу подушечками пальцев по прохладной коже (футболку он так и оставил на плече), очерчивая контур татуировки. Я ошиблась — дракона там нет. Просто странные узоры, переплетающиеся с символами.

— Что они значат? — продолжаю гладить чёрные линии.

— Тебе нравится?

— Это красиво, — задумчиво всматриваюсь, наклонив голову. В редком свете луны кажется, что символы складываются в слова.

— Omnis error est lectio. Если перевести, то получится что-то типа «любая ошибка это урок». Сначала хотел набить рисунок, а потом увидел надпись.

— Получается, это твой девиз, да?

— Наверное, — Барс перехватывает мою руку и сжимает. — Если не хотим получить метлой от бабы Шуры, надо выдвигаться.

Начинаю суетиться, но Андрей не перестает удивлять: находит нашу обувь. Усаживает меня на камень и помогает обуться, а потом за руку выводит с пляжа. До самого дома не отпускает, хотя идём мы молча. Я нервничаю, что прогуляла чересчур долго. О чём думает Андрей, не знаю. Может быть, о Марине?

А, может быть, и нет…

— Ну, пока? — у самой калитки поворачиваюсь, чтобы попрощаться. — Спасибо тебе за…

Тянусь к кулону, но Барсов вдруг прижимает меня к забору.

* Исп. Андрей Губин — «Я знаю, ты знаешь»

Глава 18

Лето 1998 год. Андрей.

Сколько нам с тобой неба синего,

Моря пенного, тела бренного,

Чашу полную жизнь отмерила,

Выбирай, выбирай, у реки два берега.

У реки два берега, у реки два берега,

У реки два берега.

Ты не верь слезам, всё вернётся

После долгих ночей,

Былью сладкий сон обернётся

После долгих ночей.

Ну нет! Так просто ты от меня не уйдёшь!

Вредная, но так маняще пахнущая девчонка, вырывается, однако выпускать я её пока не собираюсь. Пока не ответит на один мой вопрос!

Всю дорогу размышлял, сопоставлял известные факты, думал и практически сделал вывод.

— Один раз тебе удалось промолчать, но сейчас не отпущу, Вась. Пока не ответишь, не отпущу. Кто он? Не она же, правильно? Кто это сделал?

Василиса молча таращит глаза, но я абсолютно уверен, что она понимает. Не может не понимать, потому что я пальцем забираюсь под майку и веду по небольшим отметкам на нежной коже.