Весёлые пилюли смехотерапии – 2

Филя-таки наскреб требуемую сумму, продав, как он потом рассказывал, кое-что из того, что осталось от крупных сомов и всякой рыбной мелочи, и через два дня все было готово к операции «Сало»: дети пристроены, хозяйство присмотрено, машина подрихтована, деньги перевязаны тугими резинками.

Попросилась в поездку и Люся. Дундук решил уважить жену. Во-первых, сторож не помешает; во-вторых, в дороге вдвоем веселей; а в третьих, и это самое главное, пусть посмотрит, как муж умело проворачивает дела, и как трудно достаются деньги, которые она потом легко швыряет направо и налево.

– Только договоримся так,– строго предупредил Филя,– поперед батьки не лезь. Я всегда разговариваю с подходом. Мой разговор не всегда можно с первого раза уловить и раскусить– в общем, дипломатия. Я применяю высшую алгебру, а ты со своей арифметикой туда не лезь. Волосы у тебя длинные, а ум, сама знаешь, короткий. Ясно?

– Ясно-ясно,–торопливо согласилась жена. Она точно знала, что часто и арифметики достаточно, и боялась только, чтобы ее драгоценный Филя не запутался в сложных уравнениях, что с ним случалось и раньше.

На третий день Дундуки уже важно расхаживали по Одесскому Привозу. Практичный Филя решил, что лучше сало покупать здесь: дешевле и сподручней– все-таки по дороге. Он долго приценивался, нюхал шкурку, мерял пальцем толщину сального пласта, азартно торговался и уж затем покупал 50-60 кг розового, ароматного сала. Из солидного коммерсанта Филя тут же превращался в обыкновенного селюка, и пер мешок с салом добрых три квартала до своей «ласточки», как он называл свой старенький «уазик». Чуб становился мокрым и лахи задирались до самого пупа. Люся тащила сумку поменьше, но тоже увесистую.

К вечеру управились. Сало оказалось дороже, чем они ожидали, но не намного. В среднем получилось что-то около 8 гривен за кило. Многострадальный «джип» заметно подсел под тяжестью почти семисот кг. Но других препятствий уже не было, и «ласточка» лихо вылетела на шоссе Одесса– Киев, мчась навстречу удаче, которая представлялась Дундукам в виде румяной товарки, стоящей у самого въезда в столицу и бойко кричащей во все горло: « Куплю сало, куплю сало, очень дорого!».

Настроение было приподнятое. По сторонам мелькали зимние пейзажи: подернутые первым снегом поля, пушистые сосны и ели, а в самой машине было тепло; вкусно, по-деревенски пахло салом, звучал звонкий женский смех и мечты, мечты, волнительные планы.... – они переедут в Херсон, купят скромный домик неподалеку от центра, но обязательно с огородом. А там магазинчик, торговля пивом с вяленой таранкой впридачу и раками, красными, как пионерский галстук.

При въезде в Киев никто: «Куплю сало!», не кричал, и вообще, женщин, подпадающих под описание дамы с красивым именем Удача, Дундуки не заметили. «Наверно, потому что очень рано»,– пронеслось в головах супружеской пары. Они даже немножко заблудились, но все-таки к 8.00 прибыли к вышеупомянутой столовой.

Она была закрыта. Подождали час, два, но и в десять ни одна рука не коснулась ручки входной двери.

– Начинаются мелкие пакости,– сказал Филя и, вздыхая, нехотя вылез из машины. Он дотошно обследовал толстый замок, входную дверь, окна. Действительно, все спало крепким зимним сном, на пороге лежал снежок, которого не касалась нога человека. Тогда Дундук обошел все здание и обнаружил служебный вход. С замиранием сердца от тревожных предчувствий он вошел. В коридоре было полутемно. Филя нашел табличку «Заведующая» и толкнул дверь, не особенно надеясь, что она откроется. Но она неожиданно открылась.

За письменным столом неотапливаемого кабинета сидел юркий, приземистый человек, похожий на администратора ансамбля, без особого успеха гастролирующего по сельским глубинам области. Он был в галстуке, поношенном костюме с блестками и с озабоченным видом что-то быстро-быстро строчил шариковой ручкой.

– Мы приехали!– радостно, как благую весть, сообщил Дундук, как человек, командующий парадным расчетом почетного караула, готового немедленно пройти торжественным маршем перед праздничной публикой.

– Кто это «Мы» ? – недоуменно спросил человек, поднимая голову.– Чем могу служить?

– А Нина Алексеевна есть?– в свою очередь спросил Дундук, начинающий смутно и тревожно догадываться, что все идет не по намеченному сценарию и холодея от этой нехорошей мысли.– Мы с ней договаривались. Я из Херсона. Сальца немного привез.

– Ах, из Херсона!– несколько театрально воскликнул незнакомец. – Так это ж совсем другое дело! Да-да, помню. Нина Алексеевна о вас говорила. Значит, сало.–Он заглянул в свой рабочий блокнот, лежащий перед ним:

– Да, вот запись. Будем знакомы,– человек выскочил из-за стола и восторженно потряс руку Дундуку, стоящему с постной физиономией,– Мстислав Генрихович Альпеншток, заместитель по хозяйственной части, так сказать.

– Филипп Овидиеич,– без энтузиазма представился гость, зная, что когда на месте только заместитель– толку не жди.

– А где же Нина Алексеевна?

– К сожалению, приболела и отправилась в Трускавец подлечиться,– опечаленно пояснил заместитель, снова заглядывая в блокнот.– Очень просила ее извинить. Так сколько у вас сальца?

– Семьсот.

– Угу,– Мстислав Генрихович в задумчивости закусил губу,– и по чем?

– Прошу по четырнадцать,– скромно сказал гость.

– Сколько-сколько?– выразительно переспросил Альпеншток с поднятием обеих бровей.

– По тринадцать,– быстро отреагировал Филипп Овидиевич.

– Гражданин,– уже строго сказал заместитель гостю, как человеку, нарушающему общественный порядок,–не вводите меня в заблуждение. У нас сроду не было такой цены. Вот у меня записано: по 7 гривен 100 килограмм.

– Ну как же так!– горячась, возразил Дундук,– я с Ниной Александровной договаривался неделю назад. Привози хоть тонну,– она говорила. По одиннадцать гривен примем запросто. А за это время цены у нас поднялись, я тоже немного добавил. Я привез всего семьсот килограмм. И вот-те на – сто кило. И по цене…смешно.

– Мил человек,– терпеливо, как воспитатель аристократа, продолжал Мстислав Генрихович,– во-первых, 7дней– это…это…так сказать, дистанция огромного размера…в наши дни. За это время правительство может два раза смениться…курс доллара улететь… Во– вторых, идемте со мной, –заместитель деликатно взял Дундука за локоток и повернул к двери. Они прошлись по столовой. Везде был ремонт: валялись ржавые и новые трубы, баллоны с пропаном и кислородом, битые стекла, известь, цемент и прочие стройматериалы.

– Санстанция срочно закрыла,– объяснял заместитель.– Два предписания уже было, на третье денег не хватило откупиться. Теперь ремонтируемся. Фарш гоним втихаря, по ночам. По моему личному мнению, дешевле все-таки было бы отмазаться,– шепнул он доверительно.– Но хозяйка сказала иначе– ничего не попишешь. Вот какие у нас дела,– сокрушенно вздохнул заместитель.– Больше ста килограмм принять от вас не могу, даже по шесть.

Я вот что думаю, Мстислав Генрихович,– кинув шапку на стол, сказал многоопытный Дундук,– к черту это сало. Как-нибудь я эти семьсот кило пристрою. Лучше согрейте нам чайку, а вам я привез грамульку коньячка. Пойдет?