Весеннее обострение

— Может быть, кто-то другой… — теряя надежду, шепчу я, и получаю в ответ:

— Да кто же? Нет на Вас воздействия. И смотреть Вас больше никто не будет. Нету!

Маг, шаркая, уходит. Остаюсь один. Все потеряно. Все потеряно! Если Мерлин не появится в ближайшее время, я не знаю, что мне делать.

Часа через три, не знаю, появляется один из тюремщиков и сухо сообщает мне о планируемой на завтра казни. Меня повесят. Не отрубят голову, а повесят. Это значит, что Аннет не верит даже в мое благородное происхождение. А впрочем, какая разница?

— И им уже даже неинтересно, откуда я взял перстни? — горько усмехаясь, произношу я.

— Видать, это неважно, — отвечает тюремщик, и уходит, лязгнув напоследок замком.

Я угнетен, и не только новостью о том, что завтра, скорее всего, моя жизнь прекратится, но и всем безумием происходящего. Разве такое могло произойти со мной? Это странно, чудовищно, нелогично.

Когда-нибудь, конечно, Мерлин объявится и объяснит Аннет, что она сделала. Вот только мне не станет от этого легче. Ну совсем эта мысль меня не утешает! Никак роль безвинной жертвы не примеряется.

Глава 19

— Аннет! А где Вальдор? — жизнерадостно улыбаясь, интересуется Дуся.

Да, мне тоже интересно, где отец. Уехал?

Мама улыбается в ответ не менее счастливо и заявляет:

— В тюрьме.

— А что он там делает? — спрашиваю я.

— А! К казни готовится.

Мать легкомысленно машет ручкой, типа не обращайте внимания, мелочи жизни.

— К какой казни? — продолжаю интересоваться я.

— К собственной.

— Э… что?

— Да тут у нас кое-что произошло…

— Мама! Я не понимаю!

— Ханна, доживешь до моих лет — поймешь.

— Это не смешно!

— Смешно.

— В самом деле, — вмешивается Терин, — что произошло?

— Ничего такого. Просто у меня закончилось терпение. Давайте, я велю накрыть столы…

Мать прячет взгляд, а у меня мурашки по коже. Это что же такое здесь произошло во время моего отсутствия? И как это все исправить?

— Мама, ты серьезно?

— Совершенно серьезно, — отвечает королева, — да не переживайте вы так! Ничего с Вальдором страшного не произошло. Хотите, я велю его сюда привести?

Терин задумчиво чешет переносицу, Дульсинея просто стоит с открытым от изумления ртом. Кир делает вид, что его это не касается, и, в общем-то, так оно и есть. Одна я испуганно верещу:

— Конечно!

Аннет велит привести сюда узника из девятой камеры, и минут через пятнадцать перед нами в сопровождении стражников появляется молодой светловолосый мужчина с совершенно обреченным взглядом. Он видит нас, и лицо его освещается.

— Ханна, девочка! — кричит он. Какие знакомые интонации. И лицо… До странности родное лицо.

— Папа? — шепчу я, и на его физиономии появляется громадное облегчение.

— Ну неужели меня хоть кто-то узнал…

— Вальдор? Ты что с собой сделал? — интересуется Дуся.

Вместо ответа отец поворачивается к Аннет.

— Я так полагаю, моя казнь отменяется?

Она неопределенно пожимает плечом.

— Не понимаю, почему ты меня не узнала? — спрашивает Вальдор.

— А кто тебе сказал, что я тебя не узнала?

— Ты!

— Я пошутила.

Отец сжимает руки в кулаки и делает шаг по направлению к матери. Та встречает его холодным взглядом человека, убежденного в своей правоте.

— Но за что? — цедит сквозь зубы король.

— Дай-ка я припомню, — задумчиво произносит Аннет, — ты всю жизнь считал меня глупой курицей. И меня это устраивало. Ты не лез в мои дела, тебя они вообще не интересовали. Хорошо. Я терпела твое пренебрежительное отношение, но, в конце концов, такой уж ты есть, и, думаю, ты меня любил. По-своему. Но потом ты решил влезть в управление моим двором. Ладно. Ты выгнал всех моих фрейлин, даже не подумав о том, что я много лет общаюсь с девочками, и я к ним привыкла. Хорошо. Ты набрал мне полк деревенских дурочек, единственным достоинством которых была их предположительная девственность. Я не возражала. После этого ты стал заигрывать с Селиной. Это было неприятно, но я решила, что ты побалуешься и бросишь. Потом ты, опять-таки, не подумав о том, как я к этому отнесусь, решил омолодиться. Что ты так удивленно на меня смотришь? Ты думал, я об этом не знала? Сюрприз. И это я тоже вынесла. Но когда ты пришел ко мне просить разрешение на то, чтобы переспать с моей фрейлиной… Прости, дорогой, это было последней каплей. Я позвала стражу.

Смотрю на отца — он стоит весь красный. Странно, все-таки, видеть его таким молодым. Он выглядит моим ровесником, если не младше, и очень странно смотрится рядом с Аннет.

— Ты могла просто со мной поговорить, — рычит он.

— Да неужели? И ты бы меня послушал? Послушал бы глупую курицу? Вальдор, не смеши людей! И вообще, скажи спасибо, что я остановила палача! Я могла прийти и позже, и ты получил бы свои двадцать плетей!

Отец вздрагивает.

Ого, там и до этого дошло?!

— Аннет, — вмешивается Дуся, — прости, конечно, но мне интересно. А казнить-то его за что собирались?

— За кражу королевских драгоценностей! — кричит Вальдор, — моих собственных перстней!

— Оригинально, — задумчиво произносит Терин.

— А вот ты мог бы и посочувствовать!

— Мог бы, — соглашается князь, — если бы у тебя не было очаровательной привычки делать моей жене странные подарки.

Секундное замешательство.

— Я… Аннет, ты перешла границы!

— Я тоже люблю тебя, милый. Ты не хотел бы помыться и переодеться? У нас гости.

— Это невыносимо.

— Папа, — говорю я, — прости, но давайте, действительно, вы отложите свой разговор на потом. Давайте мы соберемся немного позже и все обсудим. Пожалуйста!

Наконец, Вальдор вздыхает, его плечи опускаются.

— Невыносимо, — повторяет он, — хорошо. Я согласен.

И уходит, грустно сгорбившись.

— Это как-то уж слишком, — произносит Дуся, потрясенно разглядывая мою мать, — от тебя я такого точно не ожидала.

— Дуся, я… Иоханна! Иди отсюда. Я не собираюсь при тебе обсуждать поведение твоего отца!

О! Опомнилась. Но…

— Ханна, иди, — быстро проговаривает княгиня, — иди, пока тебе тоже не влетело. По поводу Кира не нервничай. Разберемся.

И я, как послушная дочь, удаляюсь. Только раз оглянулась, чтобы увидеть расстроенную мать, недоумевающую Дульсинею, ехидно ухмыляющегося Терина.

Портал Лин открыл прямиком в тронный зал. А там Аннет, сидит вся такая задумчивая. Нас увидела, вскочила, руки к груди прижала. Я думала она сейчас в обморок хлопнется или слезу пустит, но нет. Стоит и смотрит на нас, ресничками хлопает. Особенно пристально она ими хлопает на Кардагола и Кира — то есть незнакомых персонажей.

— О, вы гостей привели, — наконец заговорила королева.