Вестник и Крымская война

Крепость сопротивлялась еще два дня, но постоянные бомбардировки, и численный перевес решил исход битвы. Когда остались последние фугасы к семидесяти шести миллиметровкам, то их заклинили и подорвали. Остальные пушки заклепали, а запасы пороха подожгли, когда десант ринулся через пробитые в стенах бреши.

Из двух с половиной тысяч в плен попало только семьсот человек. Остальные погибли, яростно сражаясь. Коалиция помимо повреждения кораблей, потеряла пять тысяч десантом, включая английскую морскую пехоту и еще триста человек экипажами.

Николай спокойно перенес известие о захвате крепости. Коалиция пообещала оккупированные острова Швеции, если та прямо сейчас вступит в войну, но Шведы медлили. Они собрали на границе с Финляндией порядка пятидесяти тысяч человек, но не рискнули соваться к пограничным укреплениям, обородуванным не только сорокопятками, но и пулеметами. Шведская армия слишком отстала в военном деле и не могла потянуть кампанию против России.

Вторые тревожные новости пришли с Юга империи. Коалиция начала осаду Севастополя. Оборону города возглавил адмирал Нахимов, но над ним все еще шествовал князь Меньшиков.

***

Конец августа 1852 год.

Для высадки десанта коалиция задействовала колоссальную армаду в четыреста кораблей.

Береговая оборона Крыма не покрывала все побережье, а мобильных сил не хватало, для достойного удара по десанту. Единственная железная дорога, которую протянули еще два года назад проходила сначала по берегу Азовского моря, а потом уходила в глубь Крыма к Севастополю, так что и бронепоезда было не подтянуть, да и не было их сейчас свободных. Луганский завод чуть ли не надрывался от количества заказов. А большинство бронеплит и паровых машин с донецкого уходили на мариупольские верфи.

По отрывочным сведениям английской разведки туда вообще много чего уходило и словно пропадало в черной дыре. Русские начали добычу и переработку какого-то нового металла в Екатеринославе, но никто не знал, что из него делают. Более того, поезда забитые каким-то желтым порошком постоянно уходили за Урал, но везде, где английская или французская или еще какая разведка встречала людей Беркутова, все концы обрывались. В России он даже не скрывался, заполняя молодыми чиновниками все промежуточные звенья.

Если смотреть со стороны, то Университеты, которым помогала корпорация Вестник, стали главным источником кадров для бюрократической машины Российской империи. Николай не замечал или не хотел замечать, что на места приходили люди нового поколения. Выходцы не из помещиков или дворян, а бывшие крестьяне сначала отдавали детей в православные школы, потом училища и теперь добрались до университетов, где огромные фонды промышленников давали гранты самым прорывным или смышлёным. Остальным же давали возможность пройти учебу, а потом отработать на одном из предприятий компании, заманив человека в жизненный цикл работника.

А сытых, живущих в собственных квартирах с семьями, да еще и с целым набором развлечений людей не получалось сковырнуть. Они сдавали агентов службе безопасности при попытке подкупа или шантажа. Оставалось только искать слабые звенья. Но англичане не знали об обязательном тестировании, о духовных листах, а даже если и получали что-то на руки, то не могли расшифровать и просто складировали.

Коалиции не хватало местных карт, приходилось пользоваться неточными знаниями турок. Высадившись в Евпатории, они начали грабить местных татар, чтобы разжиться провиантом, ведь им не хватало собственного транспорта. И с самого начала операции, в рядах французов и англичан появлялись больные холерой.

Крым не считался стратегически значимым, на начало войны, и помимо десяти тысяч экспедицианальных войск, в Севастополе находилось двадцать пять тысяч гарнизона.

Вот возглавив их Меньшиков направился встречать армию коалиции у Альмы. Вдоль берега же шли боевые корабли, прикрывавшие войская пушками.

Нахимов возглавил экспедиционные силы, которые ему доверил Захарченко, попросив не угробить парней. Роль адмирала сводилась к чисто административной, он как флотоводец не знал тактики пехотных подразделений и доверился офицерам Захарченко. И понаблюдав немного, Павел Степанович понял, что не прогадал. Вадим смог собрать ветеранов не только войны за кавказ, но и прошедших Американскую компанию. Многие прямо переходили на службу корпорации, чтобы воспитывать будущее поколение или обучать обращению с новым оружием.

Их Меньшиков поставил в угол на Западе, прикрывать построение с моря и не дать переправиться силам коалиции под прикрытием корабельной артиллерии.

Нахимов оценил дальнобойность сорокопяток и приказал окапываться, заняв ближайшие холмы. Он не стал расставлять орудия впритык к реке, оставив линию голой суши.

Людей Захарченко не нужно было учить окапываться, солдаты привыкли работать саперными лопатками, принявшись рыть траншеи, окопы и позиции для пулеметов с самого вечера, прерываясь только на еду и отдых.

Дивизия разделась на две бригады, одна из которых отвечала за оборону побережья, а вторая занялась защитой реки от переправы. По началу, солдаты ложились прямо среди камней, подтягивая орудия. Но очень быстро стали вырастать целые сети окопов. Пока пять тысяч копало, две держало оборону, а остальные пробивали дороги, тащили пушки, снаряды, ставили палатки для раненых, склады и кухни. Нахимов поднял фуражку и почесал вспотевшую голову. Даже на флоте, где все действовали по четкому расписанию, он не видел такой слаженности. Одно дело, когда ты заперт на палубе и дальше нее не ходишь, и другое занять десятки километров земли и еще сотни метров в глубь.

Первыми до Альмы добрались англичане. Они хотели пропустить многочисленные силы французов вперед, но Лорд Раглан не учел дальнобойности новых сорокопяток. Его разведка пошла восточнее, где располагался гарнизон севастопольцев, вооруженный еще старыми пушками.

Нахимов видел, как наученная печальным опытом штурма Одессы, эскадра набрала максимальную скорость, чтобы единой линией пройтись вдоль берега и сконцентрировать огонь на батареях. Но на этот раз, они нарвались на закаленных в прибрежных боях людей Захарченко. Все еще очень злых за потери во время обороны Сан-Франциско.

Первым в линии шел французский линейный корабль. Он надеялся толстой броней пережить заклевывание сорокопяток. Только русские артиллеристы били не по толстым палубам, а по парусам.

Земля дрожала под ногами Нахимова, так мощно работали вражеские пушки, посылая туча за тучей бомб и ядер на береговые позиции. Русские расчеты же спасали только толстые складки земли и противоосколочные щиты орудий. Если смотреть со стороны врага, то такие позиции были едва различимы и хорошо укрытия поэтому приходилось работать всем, что есть, по всему, что напоминало пушки. Через час после начала боя, Нахимов решил пройтись по позициям, чтобы проверить, как держатся солдаты на местах.