Ветер Безлюдья

— Кто эти люди?

— Друзья.

— Нюф с тобой, я правильно понимаю? С ним все нормально?

— Да. Он пока со мной, но не знаю — вернется ли? Пес бережет нас всех в трущобах.

Виктор слабо улыбнулся, приподнял руку, но никакого лишнего жеста в мою сторону сам себе не позволил. Качнулся чуть на носках, опустил голову:

— За Илью спасибо. Его мать и не надеялась уже… он, кстати, тоже здесь где-то, я его видел. С подругой своей…

— Вить…

— Нюф, предатель. Но если он рядом с тобой вьется, не верить твоим словам нельзя. Я помогу. Жди в стороне, я сам найду дедушку Пашу и попрошу ключ для себя, чтобы не объяснять лишнего. А еще лучше — уходите к колоннаде и не мозольте глаза, вы тут слишком заметны.

Я послушалась. А на полпути обратно заметила и Карину, которая пробиралась параллельным курсом к Андрею и Граниду. Махнула мне рукой, дав понять, что и меня она видит.

— Надо поговорить!

Витя упомянул, что оба здесь — как и Илью я увидела дальше, потому что он повернул голову от толпы в нашу сторону. Да и высокий рост его выделял. Он с Кариной не пошел, остался на месте с кем-то.

— Привет, кампания… давайте заныкаемся, а то шуму много.

— Расскажи подробнее, что тут делается? — Спросила я ее, кивнув своим, что с ключом вопрос решается. — На проходах теперь дежурные?

— А толку?

Продолжили мы разговор тогда, когда ушли в укрытие под колонны.

— Тут взбаламучены все, но нас, новеньких не гонят. На Набережную прямо паломники приходили посмотреть… Эльса, тут такое дело… Я не могу всех своих бросить. Ладно, у кого еще родня из мегаполиса приезжает, хоть и редко, а Матрена, ну, тетя Мотя на инвалидке, она даже без сбережений. Только подруга, такая же трущобная помогала с едой, и то свои последние тратила из накопленного. Короче… Мы как ключи в почтовых ящиках находить стали, так с Ильей ее в соседи перевезли, ты не против?

Я уставилась на нее с удивлением:

— А с чего ты у меня разрешения спрашиваешь?

— Не знаю. Не ловко как-то… местные не рады, а я обочников тащу. Если квартиры пустуют, почему нет, а?

— Карина, осваивайся и решай все сама. Люди тут добрые, хоть и встревожились. Выгонять не будут. Я слышала, что даже два дома появилось?

— Да! Илья предлагает моих друзей подключить, кто самых одиноких курирует. К ним все равно никто не приходит, а деньги, которые те тратят на аренду халупы, можно пускать на еду… А я думала, будешь сердиться — провела двоих, а мы, как тараканы здесь!

— Брось.

— А вы какими судьбами?

— Колодцы, — ответил ей Гранид, потому что она перевела взгляд на него.

Карина присвистнула:

— Нашли?

— Ждем ключ от типографии, а там у карты спросим.

— Я пойду Илью позову. Он не простит мне, если узнает, что я его мимо такой новости покатила. И чего тянуть со знакомством, да, полиция?

— Зови, конечно, — решительно кивнул Андрей, — я давно хотел его увидеть.

Гранид хмыкнул:

— Не день, а серия мелодрамы. С другом своим не забудь познакомить, Эльса, а то шифруешь здешних от нас.

— И день еще не закончился…

Если подумать, то я успела забыть — когда жила спокойной и размеренной жизнью. Давно или еще не давно? Подхватило вихрями с начала лета, перемешало будни с серьезными событиями, а теперь мне даже время с сегодняшнего утра казалось длинным. Даже вчерашние мои волнения не успели устаканиться в сердце — и родители, и Гранид, и вечерние разговоры о расследовании. Сегодня другие бури — признание, поцелуи, пикировка с Елисеем, — и по крови током бежало волнение. Голые нервы вперемешку с приятным возбуждением, как азарт или адреналин. Я чувствовала жизнь на всех уровнях — на телесном, эмоциональном, даже ментальном. Мне казалось, что еще чуть-чуть и я смогу видеть нечто нематериальное, так было заострено все!

Илья подошел. Протянул руку сначала Граниду, взаимно представившись, потом Андрею. В лице лишь собранность и решительность, он сказал сразу:

— Семейное потом. В Колодцы я с вами. Что вы смогли выяснить?

— Название. И мы в одном шаге, чтобы узнать больше.

— Карта. Понял.

— Пока ждем, все же хочу спросить, — не выдержал Андрей, — ты здесь насовсем?

— Нет. На потом не скажу, но пока нет. Я успел получить твое последнее письмо, если за мать переживаешь, то не стоит. Я схожу. С Колодцами разберемся, и сходим вдвоем.

Виктор появился бесшумно. Как бы и подошел к нашему кругу, оставшись все равно в шаге в стороне.

— Друзья, это Виктор, он…

— Не нужно, Эльса. Идемте за мной, я открою типографию и побуду рядом. Ни во что другое ввязываться не стану, в знакомство тоже.

Он шагнул к переходу первым, мы растянулись короткой цепочкой, но почти сразу я пошла вровень с ним:

— Витя, я хочу спросить… ты слышал о людях-собаках?

Схмурив свои темные брови, задумался и даже утратил нарочную холодность в лице. Произнес с расстановкой:

— Отец бы тебе больше рассказал… Я не очень… а зачем ты спрашиваешь?

— Интересно. Кто они?

— Это сказки.

— Какие?

— М… озадачила ты меня. Нашла время.

Пустынность Двора, как первого, так и второго, бросалась в глаза. Все закрыто, все тихо. Контраст с площадью был разительный. Из-за этой тишины мне казалось, что диалог наш слышен даже на крышах.

— Говорят, что первое пространство, первый Двор создал такой человек — с самого основания Сиверска в девятнадцатом веке. Что все Мосты выстроил, что карту нарисовал, что даже пробил путь к другим городам, но мы его утратили. Я не про кого-то одного говорю, конечно — в разные времена это разные люди. Собаками их называют потому, что им точно также не нужны никакие ходы-выходы. В любом месте, любой проем — дверь, арка, хоть окно, хоть ворота в поле, — и время тоже не важно. Это сказки, конечно. В подворских вестях даже публиковалось несколько, старшее поколение любит придумывать всякое, создавая местный фольклор.

— Сказки даже для Дворов? Даже для таких феноменальных мест?

— И отец за свою жизнь их не встречал, и не слышал от деда, чтобы тот встречал. Есть даже одна такая, где мальчик на самом деле оборачивается собакой и носится через пространства, спасая друзей. Чутье у них.

Он перестал рассказывать, решив, что выдал все, но я не смогла не зацепиться за последнее:

— Какое чутье?

— Нюфа вспомни. Чутье на своих и чужих. Чутье на пространства. Не знаю… на опасность еще, наверное. Собаки и есть.

Мне было приятно увидеть, что эти расспросы заставили Виктора немного оттаять. Мы будто бы снова на наших прогулках по Дворам, где он за рассказчика, а я за слушателя, а все те люди за спиной, следующие за нами — не существуют. И все, что случилось, тоже отошло на задний план — на минуту, на короткое ощущение прошлой жизни и прошлого нашего общения.

— Представится случай, лучше спроси у отца.

— Виктор, а ты ведь и сам ищешь путь к другим, уже не один год. Есть хоть намек?

— Не трави душу неудачами, Эльса. У меня и так набралась коллекция.