Ветер Безлюдья

Мой персоник выдал сигнал высокого пульса, но я не вскрикнула, хоть и была близка к этому. Оцепенела, растерялась от натиска. Собака, головой достававшая мне до ремня, описывала круги, радостно виляла хвостом, дышала паром и пахла шерстью. Кидаться на меня никто не собирался. А вот лизнуть да, — то одну, то другую руку накрывал с «поцелуем» мягкий, как тряпка, влажный язык.

— Это что за собакен такой вредный, а?

— У вас собака без ошейника и намордника, — я возмущенно повысила голос, — о людях подумайте!

Подошедший мужчина в длинном пальто и длинном шарфе, как не услышал, потрепал своего Нюфа по холке, шепнул «сидеть» и потом мне улыбнулся. Пес отстал, послушно сел рядом с ногой хозяина и с восхищенным жизнелюбивым оскалом задрал голову.

— У него даже чипа нет.

На ухе не было желтого кругляша обязательной регистрации питомцев.

— Здесь пустырь, никого. И Нюф добрый.

Мужчина молодой и яркий — волосы каштановые, вихрами, спадающие на лицо так, словно ветер с затылка надул. Брови темные, глаза темные, как маслины, крупные черты лица были приятными, хоть и немного неправильными — глаза широко поставлены, нос без переносицы, одной линией шел со лбом и был узким, как у греческих скульптур. Хозяин собаки улыбался и от такого настроя мое возмущение быстро спадало.

— Его не надо бояться. Он такой несдержанный, потому что еще молодой, и года нет.

— А все-таки лучше с поводком. Это я на ногах устояла, а если пожилой человек? Или больной?

— Случайно вышло. Обычно он со Двора так не убегал.

— Вы здесь живете?.. Это снег?! — Развернуться бы и пойти куда шла, но разглядывая то собаку, то хозяина, заметила белые следы — на шерсти и на полах пальто. — В городе нет снега, еще не выпал.

Какое-то время, слишком долгое, чтобы быть просто паузой, мужчина смотрел на меня и мой замолкший на запястье персоник, а потом сказал:

— Здесь нет, а во Дворах давно выпал… Вы видите сквозную арку?

— Конечно.

— Тогда вперед. — Он развернулся и пошел к ней. — И меня не стоит бояться, я не зверь, пусть лохматый, но тоже добрый, как мой собакен. Да, Нюф, да, пес?

Мужчина не оборачивался, говорил по ходу, трепля за ушами пса и последние его слова прозвучали дурашливо с ласковой ворчливостью.

— И куда ты мою газету выкинул, плюнул и умчался? Вот ищи теперь. Ищи!

Тот понесся обратно. Решившись, стала незнакомца догонять. Я успокоилась, даже прежде мрачное настроение развеялось вихрем этого небольшого события и стало любопытно.

— А чего в трущобы понесло так поздно?

— Тетя тут…

Когда я шагнула в проем, просвет в тоннеле вдруг перестал быть сумеречным, а осветился и четко обрисовал картину заснеженного двора с фонарем, лавочкой и далекими яркими окошками. Ноги шли сами, и с каждым их движением я чувствовала свое возвращение в утраченное состояние детства… Столько всяких мыслей, вопросов, как гирляндных лампочек, загорелись в сознании — гасли и вспыхивали, россыпью, по своему алгоритму.

Что я видела? Что сейчас ощущала? Что обоняла?

Мне было тридцать семь, но та взрослая Эльса осталась за арочной границей, сейчас внутри от восторга и неверия в сказку задыхалась совсем маленькая девчонка Лисенок, как родители звали, которая долго-долго мечтала попасть в волшебную страну.

— Это наш Почтовый Двор. Здесь чуть-чуть не так, как там.

Снег лежал сугробами, середина двора и дорожки к подъездам расчищены и плотно утоптаны. Сам дом, тот, что внутренний, был выше «великой стены», тоже пять этажей, но архитектура другая — проемы окон, рамы, крыльцо, выступающие обрамления в стенах. Двор не привычного времени, а, быть может, двухсотлетней давности. И главное — окна светились. Все жилое, не заброшенное. Я слышала откуда-то голоса, музыку, разговор двух людей у самого дальнего подъезда — по тону юморной и легкий.

— Здесь холоднее…

Сразу почувствовался мороз, защипало и руки и лицо. Пар дыхания стал плотнее, заметнее в воздухе.

— Это да.

— А откуда звезды?! — Заглядевшись на окна, подняла голову выше и увидела глубокое небо с россыпью созвездий. — Это не Сиверск! Я сейчас не в Сиверске, да? У нас невозможно увидеть так небо!

— В Сиверске, и год семьдесят пятый. Хочешь, докажу? Нюф! Отдай газету!

Собака отдала влажный рулончик хозяину. Газета пахла бумагой и типографской краской, я помнила эти запахи из прошлого, когда отец покупал прессу. Газеты и в его время были редкостью, а те единичные издания, что выпускают сейчас — печатают на синтетике. Волна ощущения детства опять прокатилась по сердцу и отозвалась иголками в пальцах рук.

— «Подворские Вести», год две тысячи семьдесят пятый, ноябрь, тридцатое, видишь?

— А вы? А люди? Кто здесь живет?

— Люди как люди, — мужчина повел плечом, — но места не для всех.

— Гор. управление не знает о вас?

— А сама как думаешь?

Проглядывая бегло газетный лист, потопталась на месте, кеды, хоть и зимние, не грели в здешний минус. Ноги в джинсах озябли.

— Я Виктор. А как твое имя?

— Эльса…

Мне стало забавно и приятно, и странно одновременно. Не знакомились люди так. Сейчас для знакомства были соц. сети, чаты, или клубы. Но это необычное место — чему еще удивляться? И ко всем новым открытым чувствам добавилось смущение, забытое мной уже давно.

— А нормальный вариант? — Он поморщился, чем чуть-чуть сбил впечатление.

— С рождения так назвали. Не такая я и древняя.

— Не хотел ничем задеть. У нас не в моде такие. Я тоже не старый, но Виктор же, а не Витторио.

— Так… где же я сейчас? Что за Почтовый Двор?

— Нюф, — он покосился на собаку, разводя руками и словно ища помощи у бессловесного животного, — как объяснять будем?

Собака гавкнула, и он как бы понял:

— Точно, идея — приглашаю тебя в гости, Эльса, на ужин к моим родителям. Мама чудесно готовит, а отец объясняет. Он про наши Дворы все так расскажет, что заслушаешься. Новых людей давно здесь не появлялось, мама начнет мечтать, что я невесту привел и ты заодно поделишься новостями.

— Какими новостями?

— Любыми.

Тут я посмотрела на его руки, но под краями рукавов не могла увидеть — есть ли на запястье персоник, или нет. Но как его могло не быть, когда без этого нигде нельзя — ничего не купить, ни подтвердить личность, ни связаться с людьми или службами.

— Да, нет гаджетов, — Виктор угадал мой взгляд, — да они тут и не работают. Никакие. Все, что есть из подобного во Дворах — это проводные телефоны и телеканал.

Как только поднесла свой персоник к глазам, увидела, что экранчик пуст, сер, и ни одного индикатора не горит. Он был выключен на сто процентов, словно блок питания вынули.

— Ну так как на счет ужина и знакомства с родителями?

Мое ощущение сказочной страны, другого времени, погоды и неба, потускенело. Устройство, которое было со мной всегда, теперь не реагировало на сигналы тела, не принимало внешние сигналы и не собиралось меня спасать, в случае чего. Это встряхнуло сильно, даже встревожило и заставило взрослую Эльсу оттеснить детские эмоции и восторг обратно.

— Не сегодня, спасибо. Я лучше пойду, еще до дома добираться.

— Жаль. Тогда в следующий раз приходи пораньше, чтобы время было. Давай номер для связи оставлю…