Ветер истории

– Для статьи нужны цифры и имена, а для сбора этого материала нужно время, которого у меня практически нет. Я ведь госпиталь незаконно покидаю. Если поможете с этим, то постараюсь написать.

– Ну с этим-то помочь не трудно.

Мы вышли из чайной и через пятнадцать минут блуждания дворами пришли к двери в какой-то подворотне.

– Это рабочая библиотека - сказал провожатый, толкнув дверь.

Я с интересом огляделся. Библиотека была скорее читальным залом. Четверо пролетариев, что-то старательно штудирующих за столами, глянув на нас, тут же вернулись к своим книгам. Стеллажи располагались вдоль стен, еще один стол стоял у входа. За ним сидела строго вида девушка в синем жакете. К ней мы и направились.

– Здравствуйте, Елена Владимировна. Помогите товарищу Волкову с подбором материалов для его статьи, пожалуйста. Эта статья может оказаться очень важной для нас.
– сказал провожатый в полголоса.

– Здравствуйте, Вениамин Петрович. Конечно, какие материалы вам нужны?
– повернулась она ко мне.

В библиотеке я провел четыре дня. Тематика материалов стремительно расширялась. Кроме сопоставления военных операций, я вплел и золотые кредиты и политику Европы во время русско-японской войны и много чего еще. В итоге собрав уйму фактов и набросав основные тезисы, я решил взять небольшую паузу, чтобы мысли в голове улеглись и начать статью уже на свежую голову.

Я устало плелся по Суворовскому к госпиталю и не обращал внимания на окружающих.

– Здравствуйте, Сергей Алексеевич! Вам уже разрешили выходить на улицу?

Я дернувшись от неожиданности, удивленно уставился на Сашеньку. Вид у нее был жизнерадостный как никогда.

– Здравствуй, Александра Александровна. Нет, не разрешали, я сбежал.

– Я совсем не удивлена!
– вопреки моим ожиданиям, Сашенька не стала ругаться как обычно, а развеселилась - вы всегда были непослушным пациентом.

– Каюсь, виновен.
– улыбнулся я - Ну а вас каким ветром сюда занесло? Неужели меня решили навестить?

– Я здесь учусь.
– Она немного смутилась - Учеба отнимает много времени. Конечно, это не оправдание, давно надо было навестить вас и других раненных нашего полка. Я обязательно сделаю это на неделе! Честное слово!

– Буду ждать с нетерпением! Ну а у вас как дела идут?

– Замечательно! Мне очень нравится учиться!
– Сашенька мечтательно подняла глаза в небо - Медицина, определенно, мое призвание! Валерий Петрович говорит, что у меня дарование!

Сашенька еще долго изливала на меня радость и хвасталась успехами в учебе. Она была счастлива и немного не в себе, как бывает с влюбленными. Я даже позавидовал ей - живет спокойно, радуется жизни, не зная какой ужас нас всех ждет вскорости.

В госпиталь я попал только через полчаса и сразу завалился в кровать. Надо было переварить впечатления и упорядочить мысли.

Утром я начал работу над статьей, но после обеда был вынужден сбежать, уж больно любопытными были измученные скукой соседи. Я отделался от них парой выдуманных историй о своих похождениях в городе и отработанно просочившись через черный ход, пошел в библиотеку. Точнее сказать, пошел я к трамвайной остановке на Невском.

Спокойно сесть не вышло. Пока ждал трамвая, из ресторана вывалилась шумная компания во главе с пьяным в хлам господином в распахнутой шубе. Окруженный какими-то прихлебателями и девицами не самого тяжелого поведения, одной рукой прижимал к себе одну из этих девиц, а другой сосредоточено пытался попасть в карман. Я отвернулся. Это непрекращающееся гульба во всех ресторанах вызывала отвращение и раздражала всех, включая меня.

– Вот вам всем на чай! Знайте мою щедрость!
– раздалось за спиной.

Некоторые из стоявших на остановке, оглянулись. Я не стал. До выпендрежа пьяного ворья мне дела не было. Тем более трамвай уже показался. В том, что гуляка пропивает наворованное, я не сомневался. На войне наживались все, кто мог дотянуться до кормушки. Цены накручивали в несколько раз, поставляли откровенное гнилье, а то и просто воровали предоплаты полученные на фирмы-однодневки. . Чем-то это напоминало рассказы о девяностых. Сам я их не помнил, но образ нового русского сорящего деньгами и клинически тупого бандита, сильно напоминал местных воротил. Нет, они не носили малиновые пиджаки и не возили автоматы в багажники, но презрение к окружающим и остервенелое желание прогулять наворованное как можно быстрее было такое же.

Неожиданно, мне в плечо вцепилась рука

– Эй, герой, распотешь меня рассказом про свои подвиги - красненькую дам!
– пьяный урод заржал. Его визгливо поддержали девки.

Я резко развернулся и молча врезал ему тростью по красной роже. Гуляка упал на мостовую, а его прихлебалы как-то скромно начали прятаться за девиц. Офицеров побаивались. Они и раньше могли под настроение пристрелить за неосторожное замечание, а сейчас еще и контуженных развелось. Так что нарваться можно было легко. Да мне и хотелось пристрелить урода, но не стал. Скоро их итак к стрелять начнут, а у меня других дел хватает, чтобы из-за этой мрази садиться. Так что я сел в подошедший трамвай и уехал.

В трамвае я сразу попал в центр всеобщего внимания. Кто-то просто одобрил мордобой, пара гимназистов бурно выразили восторг, кондуктор отказался брать деньги за проезд, чем снискал свою долю популярности, а какой-то студент убеждал меня всю дорогу в необходимости всеобщих равных выборов.

Наконец, я добрался до библиотеки и усевшись за стол, перевел дух. Посидел минут пять сосредотачиваясь и начал писать. Статья вышла объемная и провозился я до вечера. В конце статьи я изобразил из себя Вангу и предсказал, что подлые британские банкиры скоро попытаются, свергнув царя, поставить во главе страны местные прозападные буржуйские силы. Цель переворота была в полном развале страны и армии, чтобы вывести Россию из числа победителей и присвоить ее богатства. Особо я напирал на то, что капиталисты активно разворовывающие казенные деньги сейчас, получив власть, разграбят ее окончательно и сбегут. Ведь это аристократия намертво привязана к стране статусом, который в карман не положишь и поэтому вынуждена хоть как-то думать о сохранении государства, чтобы не потерять кормушку, а капиталы вполне себе вывозятся. Ну да, происшествие у ресторана повлияло на статью. Ну не умею я быть беспристрастным.

– Это замечательно, что вам удалось увязать предательство и заговор против России с классовыми интересами буржуазии.
– возбужденно сказал Вениамин Петрович, читая статью.
– Только вот изложение не очень стройное и терминов не понятных простому человеку многовато. Вы не против, если я отредактирую вашу статью?

– Буду признателен, только покажите мне результат прежде чем пускать в печать.

– Да-да, конечно. Я понимаю. Завтра в это время вы сможете подойти?

– Да, вполне.

Мы распрощались. Вениамин Петрович снял пенсне и активно его протирая, склонился к моим бумажкам, практически водя по ним носом. Похоже, он уже погрузился в работу. Я попрощался с Еленой Владимировной, которая в последнее время стала смотреть на меня с уважением, нахлобучил фуражку и пошел в госпиталь. Кстати, фамилия Вениамина Петровича, как выяснилось, была Кромков.

Статью после редактирования я не узнал. Практически она была написано заново, но Кромкова это не смущало и записаться в соавторы он отказался. Вместо этого он спросил, под каким псевдонимом статью печатать. Узнав, что Волков и есть псевдоним, кивнул каким-то своим мыслям и засобирался. Уходя, он наклонился к библиотекарше и чуть слышно сказал