Ветер истории

– Ну да, конечно! Вы подобрали великолепное определение! Именно революция! Во всех сферах жизни!

Девушка впала в транс и понесла какую-то ерунду про церковное рабство и кандалы общественной морали. Итог был закономерен. Я проводил ее до дома и даже до постели. Всю ночь она портила мне удовольствие своей проповедью революции, но сбить меня с настроя после трех месяцев воздержания было невозможно.

Утром она ошарашила меня еще раз.

– Сергей, вы ведь совсем не обращали внимания на то, что говорила ночью.

– Ну почему совсем? Просто я больше внимания уделял невербальному общению.

– попытался я отмазаться.

– Это я заметила.
– она кивнула на удивление спокойно - У вас давно не было женщины?

– ну, вообще-то, да.
– не стал я отрицать очевидного, мучительно пытаясь вспомнить имя красавицы.

– Скажите, Сергей, все это время половая неудовлетворенность мешала вам сосредоточиться на делах?

– Ну-у-у, бывало и такое.

Странность разговора напрягала меня все больше.

– Вот! Вы ведь явно немало делаете для революции! Я это вижу по необычности вашего подхода к спору и по отношению к вам других революционеров.

Я пытался понять, к чему она клонит, но пока безуспешно. Даже то, что революционерами она считает обычных спорщиков, я понял не сразу.

– Понимаете, Сергей, я хочу сделать хоть что-то для приближения революции в России!
– девушка, волнуясь, заходила по комнате - Я не умею стрелять, не умею агитировать, но сидеть в стороне и смотреть, как вершиться история мне невыносимо!

Наконец она остановилась и глядя мне в глаза торжественно заявила

– Я решила помогать вам в осуществлении революции, избавлением вас от забот о физиологических потребностях.

– Что?

Такого поворота я не ожидал.

– Не волнуйтесь, Сергей!
– затараторила она - Это вовсе не накладывает на вас никаких обязательств передо мной, только перед революцией. Это всего лишь физическая близость, без какой-либо пошлой романтики. Я уже взрослый человек и это вполне сознательное решение. Вы каждый день рискуете. Отдаете революции всю свою жизнь, и я как ваш товарищ по борьбе просто обязана дать вам возможность полностью сосредоточиться на ней. Мы все приносим свою жертву на алтарь революции, и это будет моя!

Так меня еще никогда не унижали. Лучше бы голубчиком обозвала. Скомкано попрощавшись, я вылетел на улицу и с совершенно убитым настроением пошел в госпиталь. Хотелось кого-нибудь прибить, но как назло ни одного назойливого содомита мне так и не попалось.

Злился я не особо долго. Ходьба меня всегда успокаивала, успокоила и на этот раз. В принципе все не так уж и плохо. Разговорами о жертвах на алтарь революции меня не обманешь. Девочка просто хотела приключений и участия в чем-нибудь величественном и грандиозном, а разговоры о совместной борьбе ей нужны просто, чтобы не чувствовать себя потаскухой. Успокоившись, я сам не заметил, как начал хихикать, вспоминая ее высокопарную речь. Быстро она, однако, произвела себя в революционерки и товарищи по борьбе. Интересно только, с чего она взяла, что я занимаю в этой борьбе хоть сколь-нибудь значимое место.

В конце концов, я пришел к выводу, что в одном эта 'революционерка' права - половой вопрос требовал решения. Этот внезапно подвернувшийся вариант был не самым плохим. Так что, забегая вперед, скажу, что к ней я еще заглядывал несколько раз. На второй встрече, я наконец, узнал ее имя - Ирина. Потом, правда, у меня появились подозрения, что Ирочка решила усилить свою помощь революции путем освобождения от лишних забот еще парочки, а может и не парочки революционеров, и посещать ее я перестал. Ревность тут была не причем. Просто сифилис тут не лечится и распространен довольно широко.

В конце ноября мои каверзные вопросы революционерам неожиданно включили меня в революционное движение. Разговор шел о ненужности текущей войны России вообще и рабочему человеку в частности. Какой-то солдат-фронтовик, бывший, как и я из выздоравливающих, зло бубнил под одобрительные кивки собравшихся

– Что мне с этой победы, если я голову сложу? Кто мою семью кормить будет? Вдовам даже голодную ссуду не дают. Пусть буржуи сами воюют, если им надо, а вот подлечусь еще и домой пойду.

– А что тебе толку с дома, если следом придут немцы и отберут его у тебя?
– влез я - или пока ты жену мять будешь, другие мужики класть головы должны?

Все присутствующие враждебно уставились на меня.

– Если уж по домам идти, то и германца надо домой отправлять, а кто с ним договариваться будет?

– Тут вы, товарищ, правы.
– человек в неброском костюме, явно бывший тут главным, решил взять ситуацию под контроль.
– Германский пролетариат должен осознать свои интересы и поддержать нашу инициативу. Ведь и им война не нужна.

– Ну это как раз спорно. Ведь Германия хочет отнять у нас землю и многие солдаты рассчитывают на свою долю.

– Да кто простому солдату землю даст, все достанется богатым.

Спор о методах открывания глаз германским солдатам шел долго и на очередном его повороте я выдал свое мнение о запланированном британцами взаимоуничтожении России и Германии. Это идея главного заинтересовала.

– Так вы полагаете, что вся эта бойня устроена кучкой банкиров ради устранения конкурентов?

– И для этого тоже. И не только ими. Тут много интересов и иллюзий сплелось, но реально рулят ситуацией англичане.

Руководитель чуть поморщился и я опять прикусил язык. Вечно как заведусь, так сленг будущего начинает вылетать. Мы еще долго обсуждали кто, кроме британских банкиров хотел войны и почему. Собеседник явно увлекся и не замечал, что большинство слушателей нас уже перестали понимать. Особенно его заинтересовало мое утверждение о запланированном предательстве России ее союзниками в конце войны.

– а знаете, товарищ Волков, вы не хотите изложить это все в виде статьи? Если даже офицеры поймут, что умирают и убивают не за Россию, а ради чужих прибылей, то сопротивление царизма будет сломлено его же защитниками.

Волковым он меня назвал не случайно. На таких собраниях я представлялся своей настоящей фамилией. Так я одним выстрелом убивал двух зайцев. Во-первых соблюдал конспирацию, а во-вторых я планировал после революции избавиться от дурацкой фамилии Пациент, ведь многие революционеры вошли в историю под своими партийными кличками.