Ветер истории

– Идет, идет, государь идет! Сам!

– а то бы не догадались, что не несут - буркнул я себе под нос и на всякий случай осмотрел идеально сидящий мундир. Вроде придраться не к чему, а то царь-то может и не заметит, а вот свои отцы-командиры в порошок сотрут.

Все сестрички дружно прилипли к окнам, а офицеры сдували невидимые пылинки и расправляли несуществующие складки. Как к императору не относись, но выглядеть неподобающе недопустимо. Даже намек на недостаточную бравость или того хуже неряшливость ставит под вопрос честь не только самого офицера, но полка.

Для пущего порядка всех раненых героев поделили на лежачих и стоячих, чтобы каждая палата приветствовала Государя Всея Руси единым строем, пусть даже это строй коек. Лежачим вообще проще, строиться не надо, прихорашиваться тоже не надо. Лежи себе да лицо героически-верноподданное делай. Даже награды им вешают не на грудь, а на одеяло. Мы сидели в ожидании своей очереди и прислушивались к дружному реву приветствий, доносящимся через двери. Вот проорали в третий раз, значит следующая палата - наша.

Встали, отдернули френчи и не спеша выстроились. Могли бы и в халатах встречать, как это и положено традицией, но новенькая форма манила. Вот и решили встречать при полном параде. Ждем. Вот дверь распахивается и входит он - Его Императорское Величество, Хозяин Земли Русской, Царь Всея Руси, Король Польский, Эмир Бухарский и много-много всего еще, что я мог обозначить только словом 'прочая'. Ну не знал я титула ни то что целиком, а вообще никак.

– Здравствуйте, господа!
– проникновенно произнес Николай, оглядев наш куцый строй.

– Здрав-ав-ав-ав-во!
– рявкнули мы в ответ и продолжили строго по уставу есть начальство глазами.

– Благодарю Вас за верную службу Отечеству, ради которого все мы живота не жалеем!

– Рады стараться, Ваше Императорское Величество!

Появившийся из ниоткуда, Полковник по очереди представлял нас государю, а я старался не рассмеяться. А все память проклятая! Очень уж живо представилось как Николай каждому жмет руку и говорит - 'очень приятно, царь! Царь, очень приятно!'. Наконец очередь дошла до меня и тут Полковник удивил.

– А это живое воплощение жертвенного порыва всего русского народа, поднявшегося на борьбу с темными силами ополчившимися на наше Отечество!

Далее последовал рассказ о моих подвигах, да так талантливо поданный, что мне захотелось непременно познакомиться с этим героем из эпоса, пожать ему руку и после этого больше никогда уже не мыть свою. Вроде и не соврал полковник ни разу, но я совершенно не мог соотнести эту эпопею с собой. Император слушал и изумленно смотрел на меня круглыми глазами. Я и сам в шоке был от собственного героизма.

– Я знал, что час великого испытания народ русский не останется в стороне и сплотится в любви к Отечеству!
– глаза Николая увлажнились. По вдохновению он толкнул целую речь полную патриотизма, религиозной веры в победу и легким флером мистики. Было видно, что это не позерство, а искренняя убежденность в своих словах. В конце речи повисла тишина. Все были впечатлены! Потом тишина взорвалась словами горячего одобрения свиты и Николай как-то обмяк. Похоже, накал речи его эмоционально истощил.

Наконец пришло время награждений. Полковник кратко описывал подвиг награждаемого, а Николай лично навешивал награду. В процессе награждения он пришел в себя, взбодрился и даже стал более энергичен, чем в момент своего появления. Похоже, внезапно явленный пример патриотизма его вдохновил и зарядил уверенностью в будущем. Когда настал мой черед, царь не стал слушать, а просто потребовал Георгия и навесив мне его на грудь, заявил

– Поздравляю Вас, Сергей Алексеевич, чином прапорщика! Служите так же верно и истово как служили Отечеству до сих пор!

Дальше разговор пошел спокойней. Император расспрашивал о прошедших боях, выразил свое удовольствие и рассказал нам, как много эта блистательная победа значит для Отечества и для него лично. С привязкой к недавно завершившемуся Брусиловскому Прорыву, наша локальная, вообще-то, победа превращалась в его воображении в Коренной Перелом всего хода войны.

– Верю, что не оскудеет героями Земля Русская! И вы все господа эту мою веру укрепляете своими свершениями!

С этим он и удалился. Тихо переговариваясь свита наконец преодолела узость двери и покинула палату. Генерал Н уходя, бодро мне подмигнул, а остальные величественно покивали. Все, можно выдохнуть.

– Земля, понимаешь, не оскудеет...
– ворчливо вздохнул я себе под нос. Вот вроде и красиво сказал, но как-то напоминало это известное 'бабы нарожают'. Хотя, наверное, нагнетаю я, просто некоторый эльфизм Николая раздражал, особенно когда знаешь, чем все кончится. Николай явно жалел всех пострадавших в боях, просто не понимал он, похоже, что война эта солдатам обрыдла . Смысла ее они не понимают и защитниками Отечества себя не ощущают. Натуральный инопланетянин! Остальные если и услышали мое ворчание, то виду не подали. Просто подошли и поздравили, по очереди пожимая руку.

Весь остаток дня я отбивался от восторженных сестер милосердия и любопытных офицеров. Все желали непременно услышать от меня лично, что сказал государь и как он это сказал. Не атаковала меня только Саша, ее вообще было нигде не видно.

Утром на бричке приехали мои ребята - все кто был более-менее целым. Поздравили, отдали баул с моими вещами и остались ждать. Дело в том, что внезапно в палату влетел санитар и сообщил, что сегодня всех отправляют на санитарном поезде в тыл. Профессор, увидев рессорную бричку, просил задержаться и помочь с доставкой раненых на поезд. Посидели хорошо. Вся палата с удовольствием послушала новости полка. Я расспросил о раненых из нашего отряда. Оказалось все уже в поезде, ждут отправки.

Отправку задержал звонок со станции. Оказалось, что император по вдохновению решил посетить и поезд. Так что посадка началась только к вечеру. Прошла немного суетно, все хотели устроиться до темноты.

Мне досталось довольно приличное место почти в центре вагона на верхней койке. Устройство вагона отличалось от привычных плацкартных. Все места были боковушками. Двухъярусные койки стояли вдоль стен, оставляя широкий проход посередине, что было понятно - тут и носилки таскать и санитары, если что, расположатся с комфортом. Довольно большая свободная площадка оставалась и в начале вагона. Там располагался титан и столик.