Ветер моих фантазий

Но, все-таки, в творчестве я забывалась и, бывало, что забывалась счастливо.

Поэтому после двух чашек какао я тихо и незамечено — или моим уже надоело вылезать и ругаться со своей домашней совой — прокралась обратно в свое логово. Задвижку задвинула. И снова открыла заветный файл. И снова улетела…

***

Кри Та Ран дошел до комнаты его аини чуть погодя. Нашел по запаху высохшей крови и пота, оставшихся в воздухе. Тем более, создатель сильно вспотел в последние минуты. Его найти было несложно.

А потом они стояли возле мальчишки, неподвижно замершего на кровати. С приоткрытой дверью, дожидаясь того самого, спасительного запаха.

Кристанрана вывел из забытья отнюдь не запах свежеприготовленной еды, хотя первое блюдо, из тушенных овощей с многочисленными приправами, уже начало наполнять пространство своим манящим ароматом. Нет, его пробудило какое-то странное чувство. Присутствия. Чего-то иного. Кого-то другого. И даже не резкий запах пота усталого тела, не запах крови. Нет, кто-то другой стоял рядом.

Мальчик медленно разлепил веки. Бледный-бледный, усталый.

Не удивительно: после того ужасного падения его, размазанного в кровавое месиво, вперемешку с искусственными и природными материалами из летающей птицы, соскребали, выбирали от металлических частей и кристаллов. Потом отделяли его останки от останков его родителей. Потом разделяли на молекулы в специальных емкостях, каждого из пострадавших по отдельности. Потом врачи — люди, кианины и роботы — двое суток собирали каждого заново, подмечая упущенные фрагменты тел и органов, поспешно отдавая заказы на доставку искусственно выращенных клеток и фрагментов органов, целых органов.

Он единственный выжил. Только у него сердце и легкие подлежали восстановлению. Может потому, что их не задело прогибающимся металлом внутренностей птицы. Или потому, что та часть птицы, в которой летел он, зашиблась об землю на несколько мгновений позднее, а вся сила удара ушла на родителей. А может… или все то было к тайнам жизни? Вроде и понятым, вроде уже расковырянным дочиста, но… Эта жизнь иногда подкидывала сюрпризы. Дикая природа… Иногда ее действия были непредсказуемы. Вот почему они упали с одной высоты, одинаково были смяты и раздавлены, но выжил только он один?..

А впрочем, Кристанран и не думал ни о чем таком. Он сколько-то мгновений рассматривал потолок комнаты, в которой лежал, узнавая давно привычные узоры. Он запоздало отметил, что через просторные окна с ки-стеклом льется яркий свет. Значит, уже день. Значит, на стенах домов, напоминающих россыпь причудливых кристаллов, сейчас играют солнечные лучи. Город мерцает сотнями бликов, нежных, ярких. То время, когда людям не рекомендовано самим управлять летающими птицами без специальных очков, а лучше — довериться автопилотам, точно выверяющим курс и учитывающим траекторию других летающих средств. Но… Летающие птицы… почему так душу от ужаса скрутило при упоминании о летающих птицах?..

Худой мальчик напряженно всматривался в пространство над собой. Разметались по подушке его длинные волосы, черные с едва приметным синим отливом. Структура волос еще не оправилась полностью — и это с отчаянием заметил его дядя, слишком рано забравший его из лучшего лечебного места этого дома. Тускло заблестели лже-кристаллы в заколках, которыми у висков были собраны волосы — мини-лекарни с обследующей техникой и мини-коллекцией лекарственных капсул.

Запоздало, медленно, Кристанран повернул голову. Увидел два дневных светила — чей свет был немного сглажен ки-стеклом. Увидел рядом мужчину, смутно знакомого, на отца похожего даже, но точно не его. И…

Кианин и человек замерли, встретившись взглядами.

«Если бы мой сын был сейчас жив, то, может, был бы похож на него, — с досадой подумал ученый — и душу его запоздало кольнули муки совести, — Или… мой мальчик был бы другой? Каким бы он был?..»

Но было уже поздно. Его мальчик умер десять с чем-то лет назад. Быть может, он бы смог выжить, если бы не они.

Мужчина невольно сжал кулаки, вспоминая мучительные пытки в плену у исследователей иной цивилизации, сине-серых ящерообразных. Вспомнил слабость и жуткое чувство бессилия, когда перед глазами у него протащили его связанную жену, когда ее распяли на плите перед ним, когда ее резали, то с обезболивающим, то без… Его жену, которая уже тогда была беременна!

«Нет, — сказал он себе мысленно, — Нет, я не чувствую вины за создание Китрит 66-1»

И даже улыбнулся вдруг, вспоминая чудесный завораживающий вид, когда на темноте космоса разрывались на мелкие кусочки планеты и звезды чужой цивилизации. Разноцветные сверху — на тех планетах была некоторая суша и растения — и ярко-красные внутри, желтоватые в середине, белые у ядер…

Тот вид нелюдей они уничтожили подчистую. Вместе с базой пиратов, воровавших представителей иных цивилизаций на опыты их ученым. А пираты, кстати, долго горели. Заживо. Медленно задыхаясь и запекаясь внутри своей станции. Выскочить на катерах и кораблях не успели. Запеклись как клубни картофеля и лопуха в фольге на углях.

Да, естественно, иные цивилизации людей тогда страшно испугались. Но местами, по крайней мене, у человеческих территорий, работорговля и пиратские набеги прекратились.

Да, уже на родине подверглись атаке и осуждению от людей, мол, ваши технологии и ваша особая серия боевых кианинов разведки — это уже слишком. Но, впрочем, за создание, за деятельное участие в разработке Китрит 66-1 ему не совестно. Так надо.

Да, и плевать Хритар хотел на того безумца, старого-старого ученого, отправившего ему голограмму с угрозами. Мол, дикая природа не терпит насилия над собой. Природа рано или поздно отомстит всем, кто попер против ее законов.

«Ха! Люди — венцы природы! Мы — боги, если реальные боги существуют. Нет, мы даже не те боги, в которых верили глупые прежние народы на заре нашей цивилизации. Мы — намного лучше»

Мужчина разжал кулаки.

Да и стал бы он, ученый-практик, отдавший двести с чем-то лет развитию особых человеческих технологий, верить мнению какого-то глупца, выбравшего для изучения иные слаборазвитые цивилизации и те, якобы памятники прошлого, якобы оставленные людьми, жившими до нас? Ведь до нашей цивилизации иных людей не было! Наука не подтвердила все эти глупые гипотезы, витавшие еще на заре расцвета человеческих технологий. А наша наука, наш прогресс — воистину сила богов! Хотя… Нет, богов не существует. Боги — это сказки. Есть люди — особое ответвление эволюции — венец природы. И ни в каких вселенных и галактиках других человеческих цивилизаций так и не возникло. Мы — единственная человеческая цивилизация. Мы — лучшие из всех разумных существ, когда-либо существующих.

— Ты кто? — первым заговорил племянник ученого.

И его дядя порадовался своей идее притащить для сына погибшего брата этого спутника жизни. Вот как заметно мальчик среагировал на новую игрушку! А, впрочем, нет, нельзя показывать радости.

— Почему ты так на меня похож? — растерянно добавил обычный мальчик, с трудом приподнимаясь и садясь.

И второй вдруг метнулся к нему, подложил под спину подушку. И они опять замерли, задумчиво разглядывая друг друга, близко-близко.

«На его месте мог бы быть мой сын» — невольно подумал ученый, и душа его мучительно сжалась.