Ветер моих фантазий

— Вот мой мальчик, — сказал его создатель, входя и указывая спутнице на замершего кианина. Он почему-то не злился, что его творение самовольно вышло из того помещения и ушло куда-то по своим собственным делам, которых у него вообще-то еще как бы быть не должно.

Женщина, худая, болезненная, прошла к ним. Нет, последние шестнадцать шагов пробежала. Присела возле сидящего у операционной плиты. Глаза ее расширились.

— Так похожи… — выдохнула растерянно.

Подняла дрожащую ладонь, коснулась его щеки.

— Если бы… — начала и запнулась, глаза ее заволоклись слезами, будто ей сейчас стало очень больно.

— Кри Та Ран, — сурово сказал создатель, присаживаясь рядом с женщиной и обнимая ее за плечи, — Ты теперь будешь всем говорить, что мы — твои настоящие родители. Как мы и договорились на корабле.

— Я понял, — тихо ответил тот, внимательно глядя на них.

Его что-то беспокоило, хотя вроде создатель не сердился, да и женщина, которую он обнимал, не выглядела ненавидящей. Что-то было не в порядке. Или… в порядке? Что-то не то во всем этом было. И почему-то сбился ритм его сердца. И с датчиками на компьютере что-то не то было. Нет, это просто кровь как-то иначе запульсировала в теле. Мм… это, что называется… руки и ноги затекли?..

— И Кристанран должен так считать, — сурово произнес создатель, — Вообще, я подумал… Скажем, что мы вначале не собирались давать тебе похожее имя. Мы даже не были уверены, что ты выжил. Но когда я увидел тебя, я уже знал об аварии, случившийся с братом, и решился назвать тебя именем, схожим с именем его выжившего сына, твоего сводного брата. Впрочем, про эту деталь не говори пока. Про аварию мы скажем Кристанрану позже. Я боюсь, что сразу он не вынесет. Пусть пока отвлечется на тебя и порадуется, что у него появился брат. Ему одиноко было жить одному.

— Я понял, — равнодушно произнес кианин.

Женщина вдруг зарыдала и обняла его, прижала к себе.

Это было неприятное чувство, когда его без причины трогают. Так сильно сжимают его тело руками. Но у людей живых принято обниматься. Так принято. Только он задохнется от ее рук… он сейчас задохнется!

Но, впрочем, названная мать его выпустила, едва отец-создатель сказал:

— Не сейчас. Сначала давайте перенесем Кристанрана в его комнату.

— Но стоит ли? — его жена резко поднялась, сжала плечо супруга.

Он говорил, что родителем его будет притворяться вместе со своей женой. И сейчас обнимал эту женщину. К ней домой спешил. Значит, это его жена. Люди обнимают тех, кто им дорог.

— Мы попробуем, — устало улыбнулся создатель.

Нет, отец. Но, впрочем, у себя внутри хотя бы Кри Та Ран может помнить, что это не так?.. Все просто. Два человека и кианин, собранные вместе по воле создателя ради спасения этого мальчишки-человека. Только… отчего так больно внутри?.. Ведь все показатели тела в норме! Ничего плохо не случилось. И будет хорошо, если его аини очнется.

— А ты давай, приготовь что-нибудь, — мужчина погладил супругу по щеке, — Такое, ароматное. Может, он очнется от запаха?

И та, улыбнувшись от этой идеи, которую сочла хорошей, ушла, нет, убежала куда-то вглубь этажа. А ученый поднял хрупкое тело с операционного стола и вынес за ограждение ри-стекла.

Так и должно быть. Этот мальчик — центр всего. И еще он теперь центр мира его кианина. Кри Та Рана создали, чтобы спасти его. Чтобы был рядом. Чтобы развлекал его. Сам по себе Кри Та Ран ценности в этом доме не имеет. Но… почему же ему так нехорошо? Тело же в норме! В норме…

Кианин невольно схватился за край плиты из особых кристаллов, пытаясь удержаться.

Дыхание перехватило. Сбилось сердцебиение. В голове зазвенело. Точки цветные поплыли перед глазами.

Если с телом все нормально, почему же так больно?..

Нет, это не сердце… что-то внутри… запах крови…

— Кри Та Ран! — испуганно вскричал создатель.

Сквозь туман кианин различил руку на своем плече, цепкую хватку. Пальцы сжались до боли.

— Что… со мной… отец? — спросил он отчаянно, когда к нему вернулась возможность видеть, — Почему мне так больно?..

— Может, твой артэа не прижился? — недоуменно предположил тот, — Тот кристалл, который должен заменять у тебя душу, искусственное подобие души. Он даже на приборах будет отображаться очень похожим на отблеск проявленной человеческой души. То, благодаря чему ты сможешь притворяться, будто испытываешь какие-то эмоции и чувства. Хотя… Нет, технологию создания искусственного артэа уже двольно-таки сносно отработали… Проблем быть не должно. Разве что на момент создания искусственного артэа… но тогда все благополучно прошло. Вроде.

Его супруга поджала губы, поморщилась, будто в нее внезапно вонзили раскаленное лезвие.

А лицо у создателя, переведшего взгляд с его творения на нее, а потом — обратно на кианина, вдруг стало какое-то бледное, глаза как будто напуганные.

— Милая, что с тобой? — спросил ученый напуганно.

— Ничего, — произнесла женщина, не разжимая зубы, — Просто волнуюсь за этого мальчика.

Кианин невольно вслушался, выцепляя звуки сердцебиения создателя. Неровные, взволнованные, хотя внешне тот был спокоен. Но почему-то хотелось вслушиваться в его сердцебиение, быть рядом. Так люди себя должны чувствовать, когда что-то не в порядке с их семьей? Просто начали работать особые программы, делающие его очень похожим на людей?

— Пойдем, — сказал ученый как-то резко, унося своего племянника, важную свою ношу. Неприятности у кианина его не слишком волновали.

И почему-то тот, второй мальчик, скрючился от странной боли внутри.

Быть человеком было больно. Хотя он лишь притворялся человеком.

Глава 3.4

Взвыв, обхватила голову.

Настроение у меня было препоганое. И мое состояние ощутимо переползло на создаваемую мною проду. Вон даже у моих героев в жизни что-то ужасное творилось.

И даже подарок Виталия меня не успокоил, хотя в обычное время я эту шоколадку с кокосом сильно любила и очень радовалась каждый раз, когда она мне в руки попадала. На часах уже за полночь было.

Пошла тайком мимо комнат родни. Родительской. Бабушки с дедушкой. На кухне тихо заварила кипятка, нового. Насыпала в чашку какао, сахара. Кипятком залила, молока сверху плеснула. Села, наслаждаясь любимым вкусом. Я и так, кажется, сегодня не усну.

Мне на глаза попался тюбик маминой помады, оставленный на подоконнике. Вспомнились разговоры девушек из вуза, что многие виды косметики сначала на животных испытывают. Берут, к примеру, кроликов-альбиносов, которые не моргают, цепляют их, чтоб не двинулись — и на глаза им льют химию. И смотрят, как долго им эти образцы глаза разъедают, сколько этот кролик не сдохнет. Говорят, что красота требует жертв. Вот их и миллионами ради красоты намазанной убивают. Зверей этих несчастных, подопытных. Потому что наука выдумала эту самую косметику, красоты женской ради. Хотя… раньше вроде где-то белила делали из свинца — тоже была отрава. Да, блин, в жизни этой уйма была пакости. Адские мгновения, когда обо всем этом начинаешь задумываться!