Ветер над островами

Улыбчивая девушка, что подала чай, вновь пришла к нам, выложив на стол папку с бумагами и пару карандашей. Дмитрий повздыхал, посопел, а затем начал быстро писать удивительно аккуратным почерком купчую на четвертушке бумаги, подложив под нее черную копирку, хмурясь и мусоля кончик химического карандаша. Текст ее был незамысловат — это не договор с «обязанностями сторон» и «форс-мажором», а просто расписка — столько-то бочек за столько-то денег.

Закончив писать купчую, Дмитрий подвинул ее по столу к Вере, а затем сказал, коротко взглянув на меня:

— Если совет городской не признал тебя совершенной годами, то расписаться за тебя взрослый родич должен. Или вот защитник твой.

— Я знаю, — кивнула Вера спокойно, подписываясь под текстом и придвигая бумагу мне.

На том процесс покупки и завершился. Расчет ожидался после отгрузки товара, так что на этом мы все свои дела здесь закончили. Борода сказал лишь:

— Через пару часов начнем тебе первую телегу грузить, так что жди сегодня. Кто товар примет?

— Сама и приму, — ответила Вера. — Мы сейчас в гавань и до вечера будем.

На том и распрощались.

* * *

— Вон дядина шхуна, — сказала Вера, указывая рукой на судно, пришвартованное рядом с «Чайкой», когда двуколка заехала в портовые ворота. — Она раньше отцова была, пока он «Чайку» не купил, дядя тогда на лихтере ходил. А как «Чайка» появилась, дядя на «Крачку» перешел, а лихтер продали.

Второе судно было чуть ниже бортом, покороче и как-то поусадистей, пошире. Борт крашен синей краской, по которой шла широкая белая полоса, а на ней, как здесь принято, позолоченные буквы, образующие слово «Крачка». Птичья такая серия в этой семье, получается.

На палубе «Крачки» возились с чем-то трое матросов, возле сходен стояла телега с мешками, возле которой спорили еще несколько человек. Похоже, что тоже товар принимают, идет семейная торговля. Ну и пусть идет, на то и дело, чтобы не стоять.

— Ты мне вот что скажи, Вер, раз уж мы здесь, — обратился я к девочке. — Как боекомплект к пушке пополнить? Это где делается?

— Это тебе надо с Игнатием идти, — ответила она, — к полковнику в арсенал, у нас их там продают. Но тебя пока там не знают.

— Понятно, сходим с Игнатием, — кивнул я.

Мне как скажут, тем более что я бы чуть пропорции между пристрелочными и боевыми снарядами поменял в пользу последних. Больше толку будет — так я вроде с местной баллистикой разобрался, справлюсь без трассеров, учитывая, что этот самый «трассер» боевой начинки куда меньше несет.

— А вот наши лабазы, — указала Вера на два больших, заглубленных в землю каменных сарая, в торце каждого из них были массивные деревянные ворота.

В стене сарая, обращенной к морю, были маленькие окошечки, больше похожие на бойницы. Как оказалось, бойницы это и были.

— Гавань защищать тоже ведь надо, — объяснила Вера. — Бывали налеты, когда зайдет пара судов в порт какой-нибудь, а в трюме оружные сидят. Раз, бах-бах, и весь порт захвачен. А дальше самое ценное захватят, остальные суда попортят, чтобы погони не было, да и уйдут. А так есть место укрыться, и держаться за такими стенками долго можно. У нас все так строят, что к берегу близко.

— Предусмотрительные какие, — тихо хмыкнул я.

А вообще все, что было построено на острове Большой Скат, удивляло своей основательностью и капитальностью. Как и в Новой Фактории, кстати. Заметил еще одну особенность — многие дома, и не только дома, строились не в один прием. Иногда кладка заметно отличалась возрастом. Похоже было, что каждый житель начинал с малого, а затем постепенно расширялся, пристраивая к своему обиталищу дополнительные помещения.

А что, неплохо. И дело полезное, и к своему месту привязывает, если ты такое гнездовье год за годом строишь, и бездельничать не даст: если не знаешь, что сделать, — набери камней, каких тут под скалами великое множество крошится, да и положи их на раствор. Потом еще чуть-чуть, еще — и, глядишь, появилась у тебя новая комната, детская, например, к пополнению в семье.

Из лабаза вышел Игнатий, взял под уздцы запряженную в двуколку кобылу. Спросил:

— Ну что по товару, Вера?

— Сегодня подвозить начнут. Их сразу на погрузку или в склад?

— В склад сперва лучше, — поморщился Игнатий. — В трюме ремонт маленький нужен — мешать будут. Потом перетаскаем.

— Тебе видней, — кивнула Вера, вылезая из коляски. — Иван где?

— А где ему быть! — усмехнулся шкипер. — Со стерлингом своим расстаться не может.

— Тогда с ним к полковнику езжайте, — сказала Вера, обернувшись ко мне. — Пусть он тебя познакомит, чтобы дальше ты уже сам мог.

— Сделаем.

Вера ушла со шкипером в склад, а я направился к судну.

Море. Запах его никогда не надоест. Всегда мечтал жить у теплого моря, а выходила все средняя полоса России, да Москвой все завершилось. Шумно, пыльно, тесно, злобно, спесиво — не мое. Почему-то с рождения знал, что мое — вот так, когда голубые волны и белый песок. И когда чайки носятся над волнами, выхватывая из воды мелкую рыбешку.

Поднявшись на палубу по пружинящему под ногами трапу, наткнулся на своего новоявленного помощника Федьку, на этот раз не красившего рубку, а натиравшего медяшки до зеркального блеска.

— День добрый, — поприветствовал он меня, помахав рукой.

— И тебе добрый день, — ответил я. — На переднем вертлюге, как мне показалось, люфт в шарнире появился. Проверь, это на меткости скажется.

— Сделаю, — кивнул он с готовностью.

Переход в помощники канонира с должности палубного матроса был, судя по всему, неплохим шагом в его «карьере», так что рвение Федор демонстрировал неумеренное. Поэтому я решил его использовать по максимуму, чтобы службу знал. Да и уже использовал.

— Что я тебе сказал в склад перетащить — сделал?

— Сделал с утра самого, — ответил тот. — И гранаты, и к пушке патроны.

— Опись составил?

Опись у меня своя была, естественно, но это ему тоже на пользу.

— Обязательно составил.

Он полез двумя пальцами в нагрудный карман своего рабочего комбинезона на лямках и вытащил оттуда аккуратно сложенный листок бумаги. Я развернул, глянул — не «на отвали» сделано, даже таблицу по линейке вычертить не поленился. Сколько ящиков пустых, чтобы оборот тары наладить, сколько снарядов, сколько стреляных гильз, сколько гранатометов и гранат к ним, что с инструментом и что с запчастями. Молодец, старается.

— Я с Иваном хочу к полковнику за боезапасом… за патронами к пушке, — пояснил я, уже привычно наткнувшись на непонимающий взгляд. — Вернусь — доложишь по вертлюгу.

— Понял.

Устава тут не изучали, слово «Есть!» в ответ на распоряжения говорить не принято.

Ивана пришлось подождать и даже помочь ему установить тяжелую крышку одного из цилиндров. Перекосить ее было нельзя ни на миллиметр, так что повозились. Но сделали.

— Пошли, — сказал он мне, усевшись на трап и натягивая сапоги. — Вон телегу возьмем и скатаемся, на обратном за касторкой заедем, а то почти не осталось уже, до Большого не дойдем. Деньги взял?