Ветер перемен

Странно, но Ольга не смотрела на этот проект с такой стороны.

– Это в том числе может быть опасным!

Они прошлись немного. По аллее гуляли мамочки с колясками, молодежь веселилась, облепив скамейки, как воробьи. В сохранившейся у бортика асфальта луже купались голуби и чистили свое оперенье. Солнце было настолько ярким, что отражалось от окон домов, поэтому на лицах прохожих постоянно играли отблески. Ольге и самой порой приходилось уворачиваться от этих ярких бликов, играющих с людьми в какую-то свою игру. Теплый ветер шелестел листвой и приятно касался кожи лица. А по обе стороны аллеи неслись машины двумя монолитными потоками, направленными в противоположные стороны, и это сочетание размеренности и делового темпа было чем-то похоже на её мысли.

– Для того чтобы не противостоять и не наживать себе врагов среди нефтяников, можно объединиться с ними? Предложить им, как новое направление развития их отрасли, как перспективу, нефть не бесконечна, и так добыча падает повсеместно. А эта технология близка им по своей сути, – Ольга не могла вот так на старте сдаться.

– А вы умны, – произнес он, немного помолчав, и снова внимательно посмотрел на неё. – У меня вот внуки в горном университете сейчас на нефтяников учатся, приходят иногда советоваться, – она поняла, он разговаривал с ней, как профессор со студенткой. – Ваша теория переворачивает всю науку по нефтедобычи, вы знаете об этом? – он остановился и посмотрел на Ольгу.

– Да, Петр Филиппович говорил об этом. А хотите, я вас с ним познакомлю? – Ольга вдруг обрадовалась этому и решила, что им интересно будет встретиться и поговорить, но Морозов отреагировал неожиданно резко:

– Нет, не стоит. Я вам помогу, чем смогу, остались у меня кое-какие контакты в научном мире в Москве, а знакомиться нам не обязательно.

Что-то было в этом резком отказе, Ольга решила больше не касаться темы автора, а говорить о технологии, тем более, что Морозов, обладая огромным опытом в данной сфере, давал интересные комментарии к различным фактам из книги. По разговору стало понятно, что он её досконально изучил. Филипыч работал в большей степени в лаборатории, а Морозов, в том числе, хорошо знал и месторождения, да и категории они разные использовали. Филипыч больше был озадачен тем, как решить техническую проблему извлечения водорода. Морозов же рассуждал понятиями промышленного использования и техническими вопросами внедрения.

Они остановились у выхода аллеи, Ольга снова решила попробовать обратиться к его научной гордости:

– Владимир Александрович, вы ведь еще молоды, подключайтесь к проекту, от этого выиграет и проект, и вы.

– Нет, я уже принял решение. Былого не воротишь. Завтра я уезжаю в деревню, буду разводить кур, помидоры выращивать, внуки у меня, – он отвел глаза в сторону, посмотрел на собаку, преданно обращенную к хозяину. – Помогу, чем смогу. Звоните, там связь должна брать.

Они распрощались, голоса спаниеля она так и не услышала. Морозов дал контакты руководителя одного НИИ из нефтегазовой отрасли и пообещал, что позвонит и предупредит о её звонке.

– Смотрите, заклюют они вас на встрече, лучше туда с вашим автором ехать. – Произнес он на прощанье, пожал её руку и пошел, держа своего друга за поводок.

Он медленно удалялся, сжав руки за спиной, а Ольга провожала его взглядом. Почему-то ей казалось, что не сможет он без работы. Хотя, вполне возможно, что деревенский труд, наоборот, продлит ему жизнь без обычных рабочих переживаний и поисков. Но, незнакомое ей доселе чувство какой-то потери стояло внутри и не давало двинуться, пока виднелась его фигура.

Вернувшись домой, Ольга нашла в Интернете данные по НИИ, о котором говорил Морозов. Это был тот институт, где велась работа по данной тематике по госпрограмме! Три года назад, если верить Интернету, они получили серьезное финансирование по тематике. У неё мелькнула мысль, что Морозов где-то мог встречаться с Филипычем и раньше. Не могли они не пересекаться, Филипыч уже шестнадцать лет этой темой занимается. Какое-то нехорошее чувство появилось у Ольги, но она решила все-таки позвонить. На другом конце провода послышался моложавый энергичный голос Семен Семеновича:

– Да, я уже в курсе, Володя звонил, приезжайте. Когда вы будете? Ждем завтра в девять утра, я приглашу всех, кто будет нужен для встречи. Вы приедете одна или с изобретателем? Да, давайте с ним. Не опаздывайте, у меня будет немного времени, потом мне надо будет улететь в Африку, – разговор длился не более минуты, он переключил на секретаря и положил трубку, а та запросила паспортные данные для оформления пропусков.

Надо было подготовить новую презентацию с учетом поправок и уточнений, предложенных Морозовым, переговорить с Филипычем и купить билеты. Не известно, как он отреагирует на это предложение. Этот институт работал по программе на государственные деньги, выделенные именно на эту тематику, и результатов у них не было, Филипыч же в своей лаборатории в одиночку достиг результата. А сейчас предлагается провести у них презентацию. Но Филипыч оказался легок на подъем и сказал, что готов вылететь, когда надо и куда надо. Взяв у него паспортные данные, Ольга отправила их в Москву и купила билеты на двоих. Надо было многое успеть, на раздумья времени особо не осталось. И она решила все трудные вопросы обдумать завтра, на свежую голову, по дороге в аэропорт.

Спала она плохо, ранний подъем оставил следы разбитости в голове, и за рулем совсем не думалось ни о чем, связанном с проектом, она практически механически вела машину.

С Филипычем встретились в аэропорту, это была их вторая встреча после знакомства. Несмотря на ранее утро, он был бодр, но заметно нервничал.

– Здравствуйте, Петр Филиппович, – Ольга протянула руку. – Как вы?

– А я что, я в порядке, – Филипыч крепко пожал протянутую ладонь в ответ. – Что со мной сделается? Я всегда в порядке. Зачем нас ждут-то так срочно в Москве?

– Как я уже говорила, это тот институт, который работает по программе получения топлива. Три года назад они получили финансирование и, насколько я понимаю, до сих пор не решили задачи. По крайней мере, из статей, которые они опубликовали за последнее время, выходит, что они еще в поиске и не совсем тем путем идут. Они используют смесь Бэйри Пола.

– У, куда ребят потянуло. Так они, действительно, ничего не найдут. Они, как я вижу, мыслят-то стандартно. Упала наука ниже плинтуса. Ну, посмотрим, что это за ученые. Ученые-то уже все вымерли, Ольга Владимировна. Я-то тоже себя к ученым не отношу, так, лаборант, нащупавший технику вопроса. Вот спросите у меня всю теоретическую подоплеку этого процесса, и я не расскажу. Но практика подтверждает эффективность моих предположений и выводов результатами. Без единого сбоя, без единого исключения. Посмотрим, я-то все расскажу, ничего утаивать не собираюсь. Все равно им эта тема не по зубам.

– Петр Филиппович, может, не стоит все сразу выкладывать?

– Да ну, бросьте. Я не боюсь делиться мыслями. Во-первых, в этой теме еще работать и работать, а я уже стар, надо кому-то передавать, иначе так все и пойдет со мной в могилу. А, во-вторых, не смогут они просто так взять. Не так просто ларчик открывается. Не переживайте вы.

Здание института они нашли очень быстро. Оно находилось в центре Москвы, внешне ничем не приметно, кроме высокого забора, при этом имело несколько сильнейших лабораторий, которые, судя по тематике проекта, предполагали серьезные испытания, в том числе, связанные с взрывоопасными веществами. В связи с чем у Ольги возник закономерный вопрос, как такие лаборатории могли работать в центре Москвы?

Пройдя четыре кордона проверок документов и пропусков, они попали в центральное здание с колонами и лепниной у входа и достаточно быстро нашли приемную, расположенную на третьем этаже. Все как в обычном исследовательском институте в эти годы – каменные ступени лестниц, сохранившие память не одного поколения сотрудников, высокие и тяжелые деревянные двери с потертым лаком около ручек, никакой особой роскоши в помещениях, обычная мебель, даже запах тот же. Может быть, только наличие видеонаблюдения в лифте, на этажах и, вероятно, в кабинетах отличало его от любого другого научного учреждения. Секретарь сообщила руководителю о приезде командировочных по телефону и сразу открыла дверь в кабинет. А кабинет был неожиданно велик и настолько, что от входа не было видно лица человека, сидевшего за письменным столом. Это даже сложно было назвать кабинетом, больше подходило название – зал. Темные шторы и мебель, несмотря на высокие окна, придавали ему унылый и заброшенный вид, не спасала даже энергичность хозяина кабинета, который быстро встал и пошел к ним навстречу, как только за ними закрылась тяжелая дверь. Он представился, протянул руку для пожатия и пригласил сесть за круглый стол для совещаний, стоявший в углу этого огромного зала. Передал им свои визитки, на одной из них написал свой мобильный телефон и отдал её Ольге.