Ветер перемен

– Нет, почему, я верю в проект, и в вас я тоже верю. Умеете держать удар, я бы даже вас в свою команду взял. Может, плюнете на нефтянку и пойдете ко мне работать? У меня много проектов и не менее интересных. Что скажете на такой поворот событий? – он посмотрел еще пристальней.

Ольга от души рассмеялась от неожиданного предложения.

– Извините, что я так, я не хотела вас обидеть. Это от неожиданности вашего предложения.

– Вот я вас и поймал. Вы спокойно реагируете на критику, а на похвале поймались. Я так тестирую новых людей, смотрю, кто на что реагирует, – он стал мягче. И в голосе и во взгляде открылось что-то человечное.

– Да вы не смущайтесь. Хотите, я вам расскажу, как я свой бизнес делал, как я начинал? Вы тогда поймете, что мы с вами похожи.

Вот тут уже Ольга удивилась откровенно. Непонятно, что натолкнуло его на эти воспоминания. То ли от того, что он увидел перед собой человека, который делает первые шаги на пути, пройденном им давно, то ли от того, что Ольга вызвала в нем спонтанное желание понравиться просто так, без особых на то оснований. А может быть, просто в нем была потребность с кем-то поговорить по-человечески, и он давно не встречал собеседника, умеющего слушать. Нам частенько нужны те, кто нас просто будет слушать.

По мере рассказа он несколько раз менялся, ходил по кабинету, просил секретаря ни с кем не соединять, садился, вставал. Им принесли кофе, затем чай, затем еще кофе. Глаза его становились то озорными, то абсолютно стальными.

– Обычная семья, достаточно бедная, родители – простые советские инженеры. Два сына с разницей в три года, которых воспитывали в духе социалистических устоев, брать чужое нельзя, надо делиться, быть вежливым, уважать старших, пионерское детство и лихой комсомол. Сравнение со старшим братом доставало меня с самого детства. И писал тот лучше и учился лучше и по дворам не гонял. Родителей в школу из-за брата не вызывали, а меня хотели отчислить несколько раз. Лишь авторитет отца спас. Мать тихонько плакала, и в кого я такой пошел, все родственники – люди приличные и спокойные. Меня это немного напрягало, но лишь пока я был дома. Стоило выйти за порог, как тут вступали в силу другие законы…

Аркадий, прохаживающийся до этого по комнате, остановился перед ней, расстегнув пиджак, положив руки в карманы брюк, он был похож на молодого хулигана, лишь седина выдавала его возраст.

– В пятнадцать я понял, что сильнее брата, так как не испугался, в отличие от него, во дворе, когда были разборки с заводскими, так называли соседний район в городе. Поэтому когда устроился в шестнадцать лет работать в баню гардеробщиком, я никому об этом дома не сказал. Не поняли бы.

– В баню? – Ольга решила проверить, не ослышалась ли она.

– Да, да, в баню! У меня даже запись в трудовой осталась, храню как память! Но устройство гардеробщиком было лишь для прикрытия. В реальности мы с другом продавали там пиво отдыхающим, понятно, по цене в три раза выше, чем в магазине. Чтобы купить пива на вечернюю смену, приходилось очень рано вставать и ехать на край города на Пивзавод, иначе можно было остаться без товара.

Ольга представила Аркадия из его сегодняшней ситуации, едущим в трамвае за пивом в пять утра, и невольно улыбнулась этому образу.

– Что вы улыбаетесь, не знали, как раньше проходили субботние вечера в советских банях?

– Нет, даже не догадывалась. Вернее, не ходила в общественные бани, как-то не пришлось.

– Не знаете вы жизни! Там люди проявляются в другом свете, в них появляется то, чего не встретишь в обычной жизни. Ну и режим у меня был, как в армии: в пять подъем, а вечером до часу ночи надо было работать в бане. И там не схалтуришь, там всегда должен быть готов выполнить заказ, причем бегом. Иногда приходилось добывать напитки покрепче. Для этого использовал паспорт брата, так как в силу возраста нам с другом не продавали. Благо, что похожи были с братом, по крайней мере, внешне. Так проходили все выходные. В пять утра подъем, потом тащишься с этим пивом через весь город, прятали в гараже до вечера. Потом еще поспать, а вечером, с семи часов, уже дежурство. В этой бане я прошел школу жизни по всем статьям. И за год заработал на машину, родителям это и не снилось. Учился в институте кое-как, было не интересно слушать всех этих преподавателей, которые ни черта не понимали в жизни, а только пересказывали книги, прочитанные ими когда-то. Лишь некоторых из них помню до сих пор с глубоким уважением. Окончил институт только под давлением мамы, оформлял несколько академических отпусков, в один из них в армию успел сходить. Сравнение с братом в этом возрасте уже не работало. Выборы делал только на основании интуиции. Все бизнесы, какие были, построены только на этом принципе.

Он положил правую руку на живот в район солнечного сплетения, словно демонстрируя место, где жила его интуиция.

– В сложной ситуации другие принципы не работают. Уже в зрелом возрасте, когда кто-то из топов приносил расчет, обосновывающий определенную стратегию, мог сказать: «Ребята, уберите этот расчет, я в него не верю». Но в какие бы игры в бизнесе я ни играл, всегда выходил сухой из воды. Вот так! Кто-то называл это везением, а для меня это было результатом железного принципа: не предавать себя никогда! Как чувствую, так и делаю, слова, угрозы и увещевания других относительны.

Ольга вспомнила рассказ Макса об Аркадии, тот называл его легендой, непотопляемым.

– Мне всегда хотелось замутить что-то необычное, не как у всех. И чтобы денег было много. Но там, где деньги, там всегда есть другие желающие, это я понял очень быстро. Тот принцип утверждения силы во дворе в разборках с другими пацанами, который спасал и помогал завоевывать авторитет, он же работал и в бизнесе. Столкновение всегда происходит до телесного контакта. Ты встречаешь противника, и в этот момент уже издалека утверждаешь свою силу: я здесь, вот он я, только попробуй тронуть меня, убью. И в этом настолько сильная концентрация, ты не думаешь, ничего не выражаешь. Ты весь становишься этой силой, решительностью. Но также я понимал, что бывают в жизни люди, которые сильнее, это всегда чувствуешь нутром, тогда надо ретироваться: убегать или ложиться под. Ложиться под кого-то мне не нравилось никогда, поэтому я предпочитал уходить. Если не я здесь самый сильный, то лучше уйду. И в другом месте сделаю что-то другое. В бизнесе встречались те, кто мог стрелять в конкурента или бывшего партнера, я нет. Я не давал убить себя, но и сам не кровожадничал.

Этот рассказ Аркадия захватил Ольгу, она прикасалась к чужой жизни: насыщенной и яркой. Она отметила для себя, как во многом он похож на Антона, и насколько отличается! Её очаровала и его откровенность, и его манера говорить – в нем явно умер актер. Во время рассказа он был очень эмоционален, много жестикулировал, иногда весь концентрировался, иногда расслаблялся. И Ольга также естественно откликалась на неожиданные повороты его повествования.

– К окончанию института у меня уже была своя квартира, машина и первое в городе казино. Время тогда было жуткое: группировки, разборки, крыши. Многие либо вынуждены были уехать из страны, либо лежали на кладбище. За три года я сколотил приличный капитал, на меня была предпринята попытка покушения, но я не поехал в той машине, – Аркадий показал указательным пальцем вверх, – и однажды утром, проснувшись в холодном поту, я понял, что надо делать ноги, уехал в Одессу. Там были другие законы, другие сильные игроки. Но как-то мне удалось договориться. На тот момент я знал, как работает казино, понимал все тонкости этого бизнеса, поэтому там также замутил эту игру. Деньги огромные, но пять месяцев в году, остальное время можно было курить бамбук. А однажды ко мне пришли бритые ребята с узким лбом и тихо попросили продать, я быстро понял, что спорить нет смысла, даже торговаться не стал. Согласился, забрал свое, и снова вернулся на родину.

Он отошел к книжному шкафу, облокотился о полку с книгами и продолжал, глядя на Ольгу издалека.

– Здесь уже все поутихло, бизнес стал более цивилизованным, деньги, которые привез, позволяли начать серьезное дело. Я понимал, что сейчас уже нельзя работать как прежде. Нужны другие люди, иная квалификация. Но, главное, нужна идея. Идею, как ни странно, подбросил брат. Я помню этот сложный период поиска. Когда ты в поиске идеи, ты весь становишься локатором, радаром. Встречи, разговоры. Надо поймать мысль, от которой почувствуешь, что это надо делать, что там лежат деньги, и ты это сможешь освоить. – Он спонтанно поводил руками вокруг, демонстрируя какой-то поиск в неизвестности. – За время работы в бизнесе я привык принимать решения в ситуации неопределенности, когда не знаешь, что правильно, а что нет. Когда надо доверять своей внутренней смелости, потому что внешнее окружение всегда консервативно и заявляет, что так делать нельзя, не делай этого шага. Мне сразу не понравилось быть обязанным брату за идею, и напрягло, что за братом стоит мать. Если брату я спокойно мог сказать «нет», то её присутствие все меняло. Но, черт побери, этот проект хотелось сделать. И я решил, пусть будет, как будет. О проблеме с братом решил подумать потом. У всего в жизни есть свое время, и решение ценно только своей своевременностью. Уже завтра это решение может быть не нужно или будет отрицательным, надо всегда точно ощущать свое текущее время. Я всегда говорю своим топам: «Надо быть в своем временном потоке, потому что скорость у каждого своя. И всегда есть точный момент для принятия решения». Начал все с нуля, подбирал команду, работал впервые в жизни по двенадцать-четырнадцать часов, но было интересно. Когда открыл свой первый магазин, оформил его с изяществом – с кованой лестницей, отделан камнем – одним словом, стильно. Вы и сейчас можете его увидеть, до сих пор работает. После открытия наблюдал из машины, как пацан за первой любовью, как люди заходят, как осматриваются, как выходят с пакетами. Для города это было необычно, красиво. С остальными магазинами уже не так. Потом все стало на поток, и следил только за цифрами, сроками. Через два года я со своими магазинами уже крепко стоял на ногах, и, чтобы вывести брата из основного бизнеса, продал ему один магазин. Я знал, что брат все провалит, и также знал, что с этим магазином я прощаюсь. Но это болезненное решение необходимо было принять. Этот кусок внутри надо было отрезать полностью и выбросить из своего ума. Я уже по опыту знал, что это сложно только в момент принятия решения, потом это для тебя просто не существует. У брата так ничего и не получилось, но меня это уже абсолютно не волновало. На этой волне купил свой первый завод, параллельно открыл еще несколько бизнесов, все закрутилось. Бизнес можно делать, когда есть этот драйв внутри, когда все вибрирует, дрожит. Удачно пережил первый кризис. Практически все деньги были вложены в ликвидный ежедневный товар. Когда ни у кого не было денег, у меня были «живые». И это стало не менее, а может быть, даже более доходным товаром на тот момент. Когда развил сеть, и все говорили, что можно выйти на акционирование, привлечь капитал и продаться западникам, чутье говорило, что от сети надо избавляться сейчас, не медля. Сделка была закончена за полгода до разразившегося финансового кризиса в мире. Выиграл? Безусловно! А как принимал это решение? – Аркадий посмотрел на неё пристально, он проверял, насколько внимательно она слушает его.

– Вы учитесь, пока вас учат! Молодежь всегда так, все думают, что у них все будет по-другому, и не слушают. А мудрость она приходит с годами. Жаль только, что понимаешь это поздно, а когда понимаешь, то сил уже не так много, как в юности.

– Я учусь, у вас интересно учиться!

– Интересно ей! – И он снова сел за стол. – Идея продать появилась после того, как возникло ощущение, что все знаю в этом бизнесе и уже не интересно. Рутина, обыденность, серость. Для меня это был признак того, что пора менять что-то кардинально. Но бизнес-то был живой, давал хорошие деньги. Поэтому решение давалось непросто. С одной стороны – голова, говорящая цифрами, сводками, с другой стороны – чутье, которое смутно и только моё. Но это чутье уже не раз спасало и деньги, и жизнь. Поэтому, доверившись этому чувству, выиграв сделку и, столкнувшись с крахом многих своих друзей, поставщиков, да и просто знакомых, на какой-то момент я подумал о своей гениальности. Но эта мысль не выбила из седла, как бывает у некоторых, а наоборот, дала какое-то внутреннее смирение перед умом, имеющимся внутри и указывающим дорогу на скользких поворотах. Так я с хорошим капиталом стал инвестором. И инвестиционную деятельность веду по тем же принципам. И сейчас чутье мне подсказывает: «Не лезь в нефтянку!». И вы когда устанете барахтаться, приходите ко мне, я знаю, чем вас занять, без денег не останетесь.