Ветер стихий 3

Через несколько минут проходящий по коридору Димир был чуть не сбит, пронёсшейся мимо, как ветер, Ясирой. Через несколько секунд с громким топотом из-за поворота выскочила растрёпанная, запыхавшаяся, раскрасневшаяся Абра.

– Куда она свернула? – торопливо спросила у отца. – Вправо или влево?

– Вы во что-то играете? – уточнил Димир, удивившись такой спешке.

– Да! Быстрее, уйдёт же.

– Налево.

Не благодаря и не прощаясь, Абра с места рванула в указанном направлении, выглядя весьма целеустремлённо.

– Какие у меня дружные девочки, – умилился счастливый отец, глядя им вслед. – Пусть и выросли, но всё ещё играют, дурачатся, бегают друг за дружкой. Держатся вместе. Ну, пускай развлекаются, не буду мешать. Интересно, во что они играют? – задумался Димир, продолжив свой путь.

Глава 7

Поездка за рабами оказалась довольно запоминающейся. Полной ярких впечатлений. Валид привёл нас с Ясирой в огромный амфитеатр, построенный в античном стиле. Обильно украшенный лепниной, барельефами, ступенчатыми рядами арок, многочисленными скульптурами полураздетых атлетов, застывших в победных позах. Повсюду развешаны длинные полотнища, вытянутые вниз, колыхающиеся на ветру. Сверху нависали ряды навесов, прикрывающих зрительские места и проходы к ним от палящего солнца. Причём, по словам Валида, это была ещё малая, скромная арена Железного города. Если захочу увидеть нечто действительно захватывающее дух, то обязательно должен посетить главную арену Янтарного Шаль-Сихья. Вот где находится поистине грандиозное сооружение, достойное царей. Возведённое из белоснежного мрамора, с кованными решётками, величественными фресками, роскошной отделкой лож, предназначенных для высшей знати. Способное одновременно принять десятки тысяч зрителей.

На вопрос, почему амфитеатры называют ямами смерти, Валид пояснил, что это обиходное название. Народу так было удобнее обозначать арены сражений бога войны Ваала, как звучало их полное официальное название. Одного из первых детей священного огненного крылатого древа жизни Канаан.

За внешним кольцом трибун, в центральной части амфитеатров располагались просторные облицованные камнем ямы, над которыми на столбах устанавливался большой помост. Его предназначение, площадка последней, финальной битвы. Каждая яма имела своё название и предназначение. В одной, полно хитроумных ловушек. В другой, устроена сложная полоса препятствий. Со всевозможными механизмами, затрудняющими передвижения, вполне способными убить неосторожных бойцов. В третьей содержались дикие, свирепые животные. В четвёртой, ровная песчаная поверхность, предназначенная для зрелищных схваток. Изощрённая фантазия владельцев арен и мастеров ям не знала пределов. Ямы легко могли переоборудоваться под определённые испытания или игры. От вполне безобидных до практически непроходимых. Надо же было чем-то завлекать зрителей, переманивая их от конкурентов. Удивлять их. Не говоря уже про спонсоров.

Арена Железного города вмещала в себя четыре ямы. Две сражений, одна ловушек и одна чудовищ. В первой яме сражений виднелась лишь ровная площадка, а вот во второй, возвышались многочисленные ряды каменных колонн, заполняя её от края до края, серьёзно затрудняющие обзор и свободу манёвра для сражавшихся там бойцов. Стрелковое или метательное оружие в таких условиях было мало эффективно.

В каждую яму вело четыре входа, перекрытых решётками, соединяющих их с разветвлённой сетью туннелей и пещер, где отдыхали, готовились и умирали местные гладиаторы. Там же размещались склады, кухни, кузни, хозяйственные помещения, жилые блоки, комнаты отдыха, казармы и многое другое, что незачем было выставлять на всеобщее обозрение. Обеспечивающие бойцов всем необходимым для проведения игр.

Вместо главного входа мы воспользовались одним из боковых. По пути к которому обратил внимание на расположенный с задней стороны амфитеатра необычный квартал, сильно вытянутый, заполненный яркими, пёстрым палатками, навесами и шатрами, плюс какими-то деревянными конструкциями. Выглядевший скорее полевым лагерем бродячих артистов, чем привычным взгляду жилым кварталом. Вспомнил, ярмарку, вот что это место мне напомнило. С трудом втиснувшуюся в глубокий, искусственно созданный овраг с высокими отвесными стенами. Этот хорошо охраняемый район был соединён с подземной частью арены специальными переходами. Издали были хорошо заметны большие арки входов в туннели, выложенные из каменных блоков, зияющие темнотой.

– А что там? – указав в ту сторону, полюбопытствовал у Валида.

– Невольничий рынок. Там любой желающий может прикупить себе живой товар. В основном сюда попадает тот, что предназначен для ям смерти. С бойцовских школ, тюрем, лагерей порабощённых варваров, бывало, и с долговых домов привозят, особо буйных и крепких. Если нужны рабы для ухода за домом или животными, за ними лучше идти на другие невольничьи рынки, – посоветовал Валид. – Отсюда купленных бойцов можно сразу вести в ямы, опробовать в деле. Если устраивают, выставить на игры, чтобы приносили деньги, окупая вложения. Некоторые дари неплохо на этом зарабатывают, – решил просветить, помня о пробелах в моих знаниях. – На ставках. Находят что-то стоящее, по их мнению, покупают, затем заключают с хозяевами ям различные сделки, либо, с такими же дельцами. Но, нужно разбираться в этом деле, иначе легко всё потерять. Если раб становится известным, востребованным, его всегда можно продать намного дороже, чем приобрёл, или на что-то выгодно обменять. Иногда с помощью схваток боевых рабов решаются сложные споры. Если двум благородным деррам не терпится выяснить отношения, а сразиться напрямую нельзя, не разрешают, страшно, незачем, то приходят сюда, покупают собственных бойцов, либо выбирают из доступных у мастеров ям, выставляя их друг против друга. Чей выбор удачнее, тот и побеждает. Опять же, покупка и продажа высокими домами хороших бойцов это большое, прибыльное дело. Ещё с помощью участия в играх они могут повысить себе известность. Заработать не только деньги, но и славу. Доказать над кем-то превосходство. Да и сильные, выносливые дари, способные справиться с любыми невзгодами, в хозяйстве всегда пригодятся. От них рождаются хорошие, крепкие дети. Такие рабы и опытом поделиться могут, и научить чему-то, и похвастаться перед соседями есть кем.

Как много всего, оказывается, связано с этим делом. Впрочем, у нас тоже известные мировые бренды не просто так заключают рекламные контракты со спортсменами. Не от доброты же душевной.

– А откуда в городе столько рабов? – поинтересовался, прикинув размер рынка.

– Так ведь их целая каста, – удивился Валид глупому вопросу. – Плодятся как кролики. Не считая тех, кто становится рабами за грехи или долги. Смертность у них, не такая уж большая. Врагов, считай нет. На войну не берут. Бойцы с ям смерти отдельная история. В конфликтах знати не участвуют. Голодом не морят. Голодный работник, плохой работник. Особо этим дайма похвастаться нечем, – кивнул в сторону сбитых из досок помостов, для наглядной демонстрации живого товара, – иначе бы здесь не оказались, но, на что-то всё же сгодиться могут, – признал воин, относясь к рабам с присущим более высоким кастам пренебрежением.

Пройдя к зрительским трибунам, выстроенных кругом и разбитых на сектора, чтобы с них просматривалась хотя бы одна яма, центральный помост был и так хорошо виден всем как на ладони, Валид сразу же направился к широкой каменной лестнице.

– Нам выше. Туда, где расположены смотровые площадки. За ложами для благородных. У нас всегда так. Чем выше сидит дерр, тем лучше он себя чувствует, – многозначительно усмехнулся. – А уж кем считает, не стоит даже спрашивать. Соврёт.

– Почему именно туда? Я думал, мы собираемся покупать бойцов, а не смотреть на представление.

Игр сейчас не проводилось, но во всех ямах гладиаторы присутствовали. Занятые своими обычными тренировками. Готовясь к будущим схваткам. Поэтому, там было на что посмотреть.

– Именно за этим. Смотровые площадки, закрытые навесами от солнца, редко пустуют. Обычно там кто-нибудь да сидит. Наслаждаясь свежим ветерком, великолепными видами города, зрелищем потеющих бойцов, копошащихся в ямах, а ещё, приятными беседами с уважаемыми дари. Крупные торговцы рабами не сидят целыми днями в маленьких душных палатках в ожидании, когда к ним кто-нибудь да заглянет. А также, наверху частенько появляются мастера ям, у которых можно купить нужное количество уже подготовленных, обученных, экипированных бойцов, собранных в отряды. Которые прошли слаживание, выбрали себе командиров и пролили первую кровь. Тебе же не нужна вооружённая толпа дружных одиночек? – задал риторический вопрос.

Как Валид и предсказывал, на одной из площадок, огороженной перилами, был расстелен ковёр, в центре которого стоял низенький столик, за которым на бархатных подушках сидело трое дари. Судя по роскошной одежде и вальяжному виду, из очень уважаемых собою особ. Господа изволили вкушать фрукты из расставленных на столе многочисленных золотых блюд, а также пить охлаждённые специальными артефактами напитки. Расходуя силу элементалей холода на такие пустяки. Словно этого было мало, там, где трое сидело, десятеро стояло. Одни слуги, с опахалами из павлиньих перьев, размеренно обмахивали своих хозяев. Другие, с кувшинами в руках, зорко следили за наполняемостью кубков. Третьи, терпеливо ожидали распоряжений, застыв истуканами по краям площадки. Вход на которую перегораживало двое высоких плечистых воинов в дорогих кафтанах, пышных тюрбанах, расшитых остроносых сапожках, с кривыми саблями на боку, в красиво отделанных ножнах. С браслетами одарённых силой. Причём не духовной, а физической. То есть, они вполне могли завязать узлом стальной ломик, обогнать лошадь и выдержать попадание пули. Суровые ребята.

Валид, о чём-то с ними переговорил, после чего указал мне взглядом в сторону смотровой площадки, подтверждающее кивнув. Сам же с Ясирой остался внизу, присоединившись к группе расположившихся неподалёку воинов из личной охраны присутствующих там дари. Одетых заметно проще, чем стоявшие на лестнице. Видимо, здесь было установлено правило, что пройти дальше могут только благородные, в сопровождении невооружённых слуг. Перестав скрывать свой статус, приосанившись, с гордым, независимым видом, поднялся на последнюю площадку. Без этого, боюсь, мне попытаются вручить каких-нибудь петухов в ярких перьях, по цене златогривых трёхгорбых верблюдов.