Везет как рыжей

И что получается? Вечерком я доверила мадам Панчуковой своего любимого кота, а уже наутро совершенно случайно обнаружила его на другом конце города – одинокого, сиротливого, без шлейки и ошейника и страшно голодного, судя по тому, сколько он слопал шашлыка! И, насколько я понимаю, тем же утром до нашей с ним счастливой встречи Тоха сидел в кошачьем ящике у Петра Петровича Быкова. Так кто же передал его Быкову, если не коварные Панчуковы? Ну что же, они об этом пожалеют! Я заставлю Люсю заплатить за свой поступок – не кровью, нет, чернилами! Придется ей спроворить для меня кое-какие липовые документики.

– Здравствуйте, Людмила Васильевна, – нарочито оживленно сказала я в телефонную трубку. – Это Лена, Тошина хозяйка. Ну, как там у вас мой котик поживает?

Тоха, лежащий на диване под боком у читающего какую-то компьютерную заумь Коляна, услышал свое имя и тихо мявкнул.

– Молчи, покойник! – добродушно проворчал Колян.

– Леночка! – Судя по голосу, Люся Панчукова пребывала в глубокой растерянности. Я решила, что постараюсь перевести ее в не менее глубокую депрессию. – Не знаю, как вам и сказать!

– А что случилось? – хладнокровно спросила я.

– Ваш котик, Тоша…

– Да?

Колян отложил журнал и, инсценируя нашу с Люсей беседу, перевернул кота на спину и скрестил ему лапы на груди.

– Он погиб! – всхлипнула трубка.

Я кивнула мужу. Колян сделал скорбную мину и попытался закрыть коту глаза. Тоха бешено сопротивлялся.

– Как так – погиб? – строго спросила я.

– Вот так… Случайно… Трагически…

– Подорвался на мине? – поинтересовалась я. – Или попал под поезд?

– Под трамвай, – растерянно поправила меня Люся.

– Тоха попал под трамвай, – повторила я специально для мужа.

– Берлиозом назовем! – осенило Коляна.

Взмахом руки я остановила его.

– Людмила Васильевна, – с нажимом сказала я в трубку. – Не могу вам передать, как я расстроена! Мы очень, очень любили нашего кота! Он был нам очень, очень дорог! Вы даже не представляете, насколько он был нам дорог! Потеряв его, мы потеряли очень много!

– Смысл жизни! – трагическим шепотом подсказал Колян.

– Мы потеряли верного друга, который скрашивал наши дни. А также огромные деньги, которые могли бы скрасить наши годы!

– Мне очень жаль, – вякнула было моя собеседница, но я не позволила ей продолжать.

– Ну что это за несерьезный разговор – «мне жаль»? Своего бесценного питомца мы утратили по вашей вине! Скажите, Людмила Васильевна, как вы планируете возместить нам ущерб? Моральный и материальный?

Признаться в том, что она из корыстных соображений отдала – фактически продала! – Быкову кота, Люся, разумеется, не могла. Поскольку Пончик не рассказал ей о том, что видел, как Тоха вернулся к хозяевам, Люся полагала, что животное пропало. Да, претензии, предъявленные ей, были обоснованными!

Люся надолго замолчала, крепко задумавшись. Я злорадно вслушивалась в треск помех на линии.

– Я как-то об этом совсем не думала… – призналась моя собеседница. – Мне и в голову не приходило… А чего вы хотите?

– Я думаю, торг здесь не уместен! – подсказал мне реплику Колян.

– Вообще-то, конечно, сумму компенсации определяет суд, – задумчиво сказала я. В трубке что-то пискнуло. – Но можем договориться и по-хорошему. У вас найдется лишних тысяч десять-пятнадцать долларов? Нет? Жаль. Тогда, может быть, рассчитаетесь услугами?

– К-какими услугами? – заикаясь, спросила Люся.

У нее промелькнула мысль о том, что Тохина хозяйка блефует, нет у нее оснований затевать судебный процесс, и о тысячедолларовой компенсации речь идти не может; но с ушлой журналистки вполне станется растрезвонить на весь город, как непорядочно поступила с ней и ее котом Люся, и тогда репутация заводчиков Панчуковых здорово пострадает! Пожалуй, нужно выслушать, чего Елена от нее хочет.

– В урановые рудники их! – мстительно прорычал Колян и завел унылым речитативом, размеренно укачивая на руках вырывающегося кота: – «Во глубине сибирских руд…»

– Я подумаю, как вы можете искупить свою вину, – пообещала я. – Вы сегодня на работе будете? В кошачьем клубе? Тогда увидимся.

Не прощаясь, я повесила трубку.

– Ну? – спросил Колян.

– Считай, новые кошачьи документы у нас в кармане, – пообещала я. – Я не я буду, если не выжму из этой скользкой дамочки полный комплект: свидетельство о рождении, паспорт, справки о прививках – все на новое имя. Легализуем Тоху по всем правилам!

– И родословную новую справим? – поинтересовался Колян.

Я погрустнела. Тохино родословное древо составил редкий специалист, предводитель кубанского дворянства князь Туманов – школьный учитель истории, милейший, но страшно азартный человек. Кошачью родословную князь составил на спор и выиграл у меня ящик водки – напитка не самого дворянского, но очень русского. Господину Туманову пришлось потрудиться, задействовав все свои связи, зато кого только не было на ветвях нашего кошачьего дерева: и немцы, и англичане, и турки, а у самых корней были даже американцы! Я сокрушенно вздохнула: такая шикарная родословная пойдет теперь коту под хвост!

Ниточки рвались одна за другой, но упорный Ваня Сиротенко продолжал свое расследование.

На трусливом буржуине из Пионерского микрорайона он, рассудив, поставил крест: памятный контакт нервного владельца «Вольво» с босоногим объектом разработки оказался единственным. Добросовестно последив за Сашком пару-тройку дней, Ваня склонен был считать его непричастным к торговле Родиной оптом и в розницу.

Зато густо ароматизированный пивом румяный мужик, тайком забросивший что-то в форточку квартиры предполагаемого шпиона, определенно, заслуживал внимания. К сожалению, не вступая в конфликт с Уголовным кодексом, хороший мальчик Ваня Сиротенко не мог проникнуть во вражье логово и на месте разобраться, что к чему. Поэтому, даже если пивной пузан зашвырнул в окошко свистнутую в российских войсках ядерную боеголовку или полный чемодан секретных микрофильмов, Ваня был бессилен ему помешать.

Упустив Вована из виду памятной ночью, когда тот с неожиданной прытью прыгнул в кусты, Ваня обнаружил его уже в паре кварталов от дома: преследуемый как раз объяснялся с милицией. Приближаться к милицейской машине, стоящей на углу под ярким фонарем, Ваня не рискнул, но, присматриваясь на всякий случай к бортовому номеру патрульки, неожиданно узнал сержанта и обрадовался: это был дядя Петя Тарасов, с дочерью которого училась в одном классе Лиза Сиротенко… Наверное, заезжал домой попить чайку и именно поэтому столь своевременно оказался на месте происшествия.