Victory значит победа
Шрифт:
Он закрыл дверь. Я ощутила легкое недоумение, но, не задерживаясь у порога, прошла к креслу и взяла мантию. Первым делом незаметно пощупала содержимое кармана. Хроноворот был на месте. Я перевела дух и накинула мантию на себя. Ну вот, вроде бы все…
Я вернулась к двери, а Северус и не собирался открывать ее передо мной. Что ж, придется опять самой.
– Виктория… - остановил он меня в полуметре от нее.
– Вы действительно та Дейзи Эванс?
Как говорится: “Упс…”
– По крайней мере мои воспоминания подтверждают это. Сама я помню свою детство очень смутно, да и то, начиная лет
Что-то подсказывало мне, неспроста он завел этот разговор. Возможно, у него возникли ко мне какие-то вопросы. А может, Северус надеется на разговор? Или ему просто не с кем поговорить? А с кем, правда? Он весьма замкнутый человек, всегда проводит время наедине с собой, исключая, конечно, уроки, и долгие задушевные беседы с кем бы то ни было ему не светят.
– И Поттер ваш…
– Гарри, - с легкой улыбкой поправила я его.
– Да, Гарри мой племянник, вы правильно сделали вывод…
Тут я поняла, что не знаю, как следует мне обращаться к Северусу. Профессор? Сэр? Или по имени, как сделала ночью в госпитале?
– Хотя, если не ошибаюсь, племянников у меня теперь двое. Впрочем, как и сестер… было две…
Я взялась за дверную ручку, посчитав, что разговор закончен, но что-то не давало мне вот так уйти. Я прямо-таки ощущала волнение Северуса, несмотря на его полную внешнюю невозмутимость.
– Значит, вы совсем не помните ее… их?
– спросил он, воспользовавшись моей медлительностью.
– Нет. Я не помню никого из семьи, ни родителей, ни Лили с Петуньей.
– Но ваша сестра Петунья живет где-то в центре страны. Вы можете повидаться с ней.
Только хочу ли? После того, что я узнала о ней от Гарри, о ее обращении к нему… Как она могла так поступить с родным племянником?
– Могла бы, наверное, если бы на меня не велась охота в лице Пожирателей…
Лицо самого Северуса, стоявшего метрах в двух от меня, чуть дрогнуло.
– А вы были знакомы и с Петуньей?
– с плохо скрываемым любопытством спросила я.
– Не так хорошо, как… - он на секунду запнулся, словно забыв ее имя, - с Лили.
– И давно вы знаете моих сестер?
– С тех пор, как нам с Лили исполнилось по десять лет. А Петунье, соответственно, было… двенадцать, наверное.
Мне показалось, или Северус мимолетно улыбнулся? Я удержалась от того, чтобы от удивления не раскрыть рот. Это на него так действуют воспоминания о его детстве?
– А я думала, вы познакомились с Лили, когда учились вместе…
У меня действительно была такая мысль, что они, видясь на уроках, сумели преодолеть неприязнь двух факультетов, и у них таким образом завязалось общение.
Северус на миг окаменел, пронзая меня потемневшим взглядом.
– Вы, видимо, наслушались россказней Блэка. Впрочем, мне нет никакого дела до него. С Лили мы познакомились еще до этих так называемых Мародеров.
– Извините, если это запретная для вас тема, я больше ни словом… - Я уставилась на блестевшие в ореоле невидимых источников света носы своих ботинок и загадала, что если он сейчас скажет “нет”, так и быть, останусь еще ненадолго. Исключительно в просветительных целях.
– Нет, что вы, Виктория, это не запретная тема. Единственное, что я не потерплю, так это
искаженной в ваших глазах действительности тех лет.– Мне почти ничего неизвестно, - призналась я, поднимая глаза на повернувшегося ко мне в полоборота Северуса.
– Не может быть, чтобы Блэк вам ничего не рассказывал.
– Почти ничего, - пожала я плечами.
– Я сама не слишком расспрашивала. К тому же, на одно и то же событие люди смотрят по-разному и, как следствие, воспринимают по-своему.
– Не спорю, - сказал Северус.
– Но если вы хотите, чтобы я рассказал вам о Петунье, то разочарую вас. С ней мы пересекались всего несколько раз, и эти встречи нельзя назвать приятными.
– А о Лили?
– тихо спросила я. В конце концов, о Петунье я могу расспросить ее саму, когда-нибудь… в ближайшем будущем. Может, даже и о родителях, а вот о Лили, боюсь, она не станет рассказывать… Почему-то мне так кажется.
Отвернувшись от двери, я сделала пробный шаг к Северусу. Он молчал, однако чувствовалось, что он был готов к этому вопросу, просто сейчас собирается с мыслями.
– Лили… - сказал он, прикрыв глаза. Он произнес это имя так, как будто оно ему одновременно приносило несравненное наслаждение и нескончаемую горечь.
– Лили была прекрасным человеком.
И только одним этим предложением Северус дал мне понять, что отношение его к Лили не ограничивалось дружеским общением.
“Ой, - подумалось мне.
– Здесь замешана тайная влюбленность?”
Я, чуть смущенная этим открытием, почесала переносицу.
– Она едва ли не единственная, кто принимал меня таким, какой я есть.
– А где вы познакомились?
– осторожно спросила я, чтобы не спугнуть его настроение.
– Наши семьи жили недалеко друг от друга. Где-то на полпути находилась детская площадка, куда приходили ваши сестры. Там и произошла наша первая встреча.
Судя, с какой легкостью Северус поделился своим воспоминанием, он не считал его глубоко личным. А может, это потому, что рассказывал не кому-нибудь, а мне…
– И вы общались до самого… - Я хотела сказать “до самого конца”, но сбилась.
Северус не отвечал так долго, что я испугалась. А вдруг он сейчас выгонит меня?
– К сожалению, нет, Виктория. Мы перестали общаться задолго до трагедии.
“Но почему?!” - пронеслось в голове.
– И в этом полностью моя вина, - глухо сказал он, отвечая на мой немой вопрос.
– Я совершил самую большую ошибку в своей жизни… которой теперь никогда не исправить.
Не может быть… Моя рука непроизвольно опустилась в карман и нащупала лежащий там хроноворот.
– Я очень жалею об этом и, наверное, буду жалеть до скончания дней своих, - будто сам себе говорил Северус, не глядя на меня. Он словно забыл о моем присутствии. Я даже задержала дыхание, притворившись невидимкой, и слушала, слушала… - Я хотел доказать себе и ей в первую очередь, что хоть чего-то стою, но это увлечение обернулось против меня самого. Она отвернулась от меня. Она погибла и теперь ее нет. И знаете, что самое ужасное, Виктория?
– Я вздрогнула, посмотрев на него. Северус стоял, опустив голову, отчего за повисшими черными прядями волос не было видно его лица.
– Я никогда не смогу попросить прощения у Лили. Никогда…