Victory значит победа

– Прав. Конечно, прав. Куда я теперь денусь от вас?

– Ты говоришь об этом как будто неуверенно, - заметил он.

– До этого еще дожить надо, - вздохнула я, гладя жмурящегося от удовольствия Крукшенкса.
– Может, это звучит пессимистично, но когда наступит такой день, возможно еще раз сто что-нибудь произойдет, отчего наша жизнь встанет верхтормашками.

Гарри спорить не стал, задумчиво уставившись в камин. В стеклах его очков отражался огонь, а в зеленых, делавшие их оранжевыми, глазах плясали крошечные костры.

Я снова потянулась к шее, но вспомнив, что кулона там нет, остановила руку на полпути. Ладонь мягко опустилась на спину кота.

– Гарри, ты случайно не видел нигде мой кулон?

– Кулон? Не видел… Ты его потеряла?

– Видимо, да. Не понимаю, куда он мог пропасть. Я его всегда носила, не снимая. А тут исчез куда-то…

Нет, конечно, снимаю, когда, например, хожу в ванную. И сегодня тоже… Хотя не помню, чтобы как раз сегодня снимала кулон… потому что его на мне уже не было.

– Впрочем, я, кажется, знаю, где он… - медленно сказала я.
– В Больничном крыле. Наверное, Паркинсон порвала цепочку.

– Как это - Паркинсон?
– не понял Гарри, поворачиваясь ко мне всем корпусом.
– Что она делала рядом с тобой?

Я коротко обрисовала ему сцену нашего с Паркинсон столкновения. О Северусе предпочла умолчать.

– Вот тогда она, вероятно, и порвала цепочку, а я не заметила.

– Странно… - сказал Гарри.
– Для чего Паркинсон понадобилось у тебя что-то искать?

– Она разве скажет? Если только подлить ей в чай Сыворотку правды, как я предложила Сириусу. Правда, это относилось к прогулке этой же девицы к Запретному лесу…

– Знаю, - кивнул он.
– Кстати, Сириусу ты рассказала про ее ночные проделки?

– Н-нет… Забыла… Да мне не кажется это таким важным. Наверняка Паркинсон вздумала устроить мне какую-нибудь пакость из-за только ей одной понятных причин..

– А я не думаю, что это не важно. Тебе напомнить, что именно из-за нее сбежали Кэрроу? И что именно из-за нее ты попалась им в руки?

Это скорее из-за моей дурацкой привычки бродить по ночам, хотелось сказать мне, но не сказала.

– С ней тогда был Малфой.

– Тем более. Откуда ты знаешь, что он и сейчас с ней не проворачивает какую-то аферу?

Голос Гарри был напряжен и суров, и я не могла не проникнуться словами моего дорогого племянника.

– Ты как хочешь, а я расскажу Сириусу. И, надеюсь, ты не побежишь сейчас в Больничное крыло?

– Гарри, ты чего?
– засмеялась я.
– Отчитываешь меня как неразумную девчонку?

– Ну, я ведь беспокоюсь о тебе, - улыбнулся он тоже.
– Тетушка.

С преувеличенным возмущением я протянула руку к диванной подушке. Гарри, засмеявшись над моей неуклюжестью из-за валяющегося у меня на коленях Крукшенкса, пересел чуть дальше. Он ловко поймал подушку.

– Это тебе не снитч ловить, - проворчала я, пытаясь согнать кота.

От однообразной позы, да еще с тяжелым животным на коленях, у меня затекли ноги. Крукшенкс делал вид, что не замечает мои жалкие потуги, и продолжал лежать, как ни в чем не бывало.

– Кис-кис, - позвала я его.
– Крукшенкс, толстяк эдакий, сойди с меня.

Ноль реакции. Я с грустью подняла на Гарри глаза.

– Ты иди спать, поздно уже. А мне придется, как видно, переночевать здесь.

Тот сложил руки на груди и улыбнулся, наблюдая за моими попытками.

– Крукшенкс.
– Кот даже ухом не повел.
– Короста.

Крукшенкс неожиданно зашипел, сорвался с места и как метеор вознесся по лестнице. Я обалдело глядела вслед.

– Что это было? Какая Короста?

– Это единственное слово, которое он прямо-таки ненавидит. А означает оно кличку бывшего питомца Рона.

А… Вот оно что… Ну, я бы тоже невзлюбила такую кличку.

Я со скрипом поднялась, буквально не чувствуя под собой ног. Сделав шаг, едва не упала.

– Поможешь своей старенькой тете Вики дойти до лестницы?
– попросила я, когда Гарри поддержал меня за руку.
– Ах, где мои семнадцать лет?
– добавила с ностальгической ноткой, вызывая у него приступ смеха.
– Я серьезно говорю!..

Наутро, сразу после завтрака я отправилась в Больничное крыло. На вопрос мадам Помфри, не случилось ли чего, ответила, что оставила здесь кое-какую вещь. Она тут же переключилась на свои дела. А я, не заморачиваясь поисками, призвала при помощи Акцио потерянный кулон.

Он действительно был в госпитале. Через секунду кулон лежал у меня на ладони, прилетев со стороны кровати, на которой я ночевала. Странно, но цепочка не была даже повреждена… Или это замочек был слабо закрыт? Впрочем, какая разница, кулон-то нашелся, чему я очень рада. И снова повесила его на шею, ощутив прилив облегчения и тоски по дому.

Когда смогу еще увидеть маму и обнять ее? Я даже не помнила, когда в последний раз говорила, как сильно ее люблю…

Просидев пару часов в библиотеке за компанию с Гермионой, мне неожиданно сделался несколько неприятен вид книги, пестревшей руническими знаками. Они превратились в непонятную мешанину и заплясали перед глазами. Я заморгала, отведя от раскрытой страницы взгляд. Надо беречь зрение, не то частые визиты в библиотеку на нем скажутся не очень хорошо. Да и неплохо было бы род занятий как-то чередовать, а то что я кроме книг вижу? Бумагу и карандаш, и все. Прогулки пошли бы мне на пользу, но уже второй день где-то в глубине затаился бессознательный страх. Вчера это я так, доказывала самой себе, что не боюсь, а на самом деле…

Я вздохнула и закрыла “Словарь Рун”.

– Гермиона, тебе не хочется сходить во двор?
– спросила с упоением читавшую рядом “Магические артефакты” Гермиону.

– Что?
– пробормотала она, не сразу отрываясь от толстенной книги.
– Сходить во двор?

– Да. Подышать свежим воздухом. А книгу потом почитаешь.

– Конечно, пойдем, - кивнула Гермиона, никак не выражая недовольство, что я вмешалась в ее священное “общение” с книгой.

– А ты что-нибудь нашла?
– вежливо поинтересовалась я, имея в виду предметы, принадлежавшие когда-то Основателям Хогвартса, которые она искала на страницах “Магических артефактов”.