Victory значит победа
Шрифт:
То, как он это произнес, заставило меня взглянуть на этого мужчину по-иному. В его жизни была подруга детства, а потом и юности, которая определила, невольно, конечно, его путь. А когда она погибла, он оказался на распутье. Острая, почти болезненная, жалость к нему кольнула меня, и я, независимо от своего желания, подалась к Северусу. Не знаю, что именно собиралась сделать, но я вдруг произнесла:
– Думаю, она бы вас простила…
Он не поднял головы, не посмотрел на меня, хотя я стояла совсем рядом.
– Люди имеют право на ошибку, - горько сказала я, подумав в другом
– Но не дважды, Виктория, не дважды…
Он наконец взглянул на меня, и наши глаза встретились.
– А ты так похожа на нее… Дейзи Эванс. Сразу видно, что вы сестры. Если бы не разница в возрасте и… глаза, вас можно было бы принять за близнецов.
Зря он это сказал. В горле стало горячо-горячо, а в уголках глаз защипало от подступивших слез сожаления. Теперь уже я поднесла руку к лицу, стремясь скрыть проступившее на нем смятение. В этот момент почувствовала на своем плече прикосновение и… не знаю, как так получилось, но Северус мягко, будто неуверенно, приобнял меня и осторожно прижал к себе.
Может быть, завтра он будет корить себя в том, что раскрыл передо мной душу, будет жалеть о мимолетной слабости и, встречая, обходить меня стороной… Но сейчас…
На посторонние звуки я отреагировала не сразу. Когда обернулась на распахивающуюся дверь, было уже поздно. В проеме стоял Сириус. Я испытала настоящий шок, увидев, как изменилось его лицо. Он смотрел на меня, вернее, - на нас с Северусом, не больше нескольких секунд и, не произнеся ни единого слова, стремительно развернулся.
Дверь негромко закрылась, а я все глядела на нее. Потом во мне что-то оборвалось, я во всей мере осознала, какую сцену увидел Сириус. Со стороны могло показаться, что…
Мамочка моя!..
Забыв о Снейпе, до сих пор державшем руку на моем плече, я подскочила к двери, рывком раскрыла и помчалась по темному коридору. Только бы догнать Сириуса и объяснить ему, что он неправильно все понял…
От быстрого бега сердце колотилось, как бешеное, и, казалось, вот-вот пробьет грудную клетку. Я подлетела к комнате Сириуса в тот самый момент, когда дверь звонко захлопнулась. Дернула на себя. Она не поддалась. Тогда я заколотила по ней кулаками.
– Сириус! Открой! Пожалуйста!
Ни шороха в ответ. Меня охватило отчаяние.
– Прошу тебя!
Из глаз потекли горячие слезы, застилая все вокруг. Я билась в безмолвную дверь. Сириус не откликался, словно его там и не было. Мысленные просьбы тоже оставались без ответа. Почему так все происходит?..
Я даже разрыдаться толком не смогла: горло сжал спазм. Просто съехала спиной по двери и опустилась на каменный пол.
Это мне напомнило первый день моего пребывания в Малфой-мэнор, когда я точно также ломилась в запертую дверь, только сейчас была снаружи. От этого воспоминания стало только хуже.
– Пожалуйста, Сириус, не отталкивай меня… - придушенно прохрипела в дверную щель.
Если он и услышал меня, то вряд ли что-нибудь разобрал.
“Виктория, не надо, не унижайся. Сейчас я все равно не смогу тебя выслушать.”
“Но почему?!” - мысленно вскричала я, но опять наткнулась на глухое молчание.
Горькое отчаяние заново затопило меня,
потому что я прекрасно понимала, что чаша терпения Сириуса переполнилась, и достучаться до него сейчас не казалось возможным.Где-то через полчаса забылась, погрузившись в тягостную тишину и склонив голову к коленям. Усталость взяла свое и веки, сначала сопротивляясь моему нежеланию уснуть, сонно сомкнулись.
Вдруг я увидела так ясно и близко, но одновременно так далеко лица своих родителей. Вокруг было темно и все очертания расплывались в будто мареве тумана. Потом появилась чья-то фигура, держащая что-то в руках. Она обернулась. Это был мужчина. Он растянул тонкие губы в зловещей ухмылке. Мама беззвучно закричала….
Меня словно подбросило за шкирку. Я удержалась на ногах, чувствуя, как внутри все замутило от подбирающегося страха.
– Мама!
– крикнула я, но голос подвел меня и из горла вырвался только хрип.
– Сириус!
Я дернула дверную ручку. Заперто.
– Помоги…
Рука нырнула за палочкой в карман, но вместо нее нашла хроноворот. Зачем-то я вытащила его и, звякнув длинной цепочкой, накинула себе на шею.
Внезапно снизу послышалось короткое мяуканье. Я машинально поглядела на пол. Возле двери крутился Крукшенкс. Но мне было не до него.
Я не могу больше оставаться здесь… Меня душило отчаяние вперемежку с безнадежной тоской. Огромный замок вопреки тому, что я привязалась к нему за эти месяцы, давил на меня, холодные серые стены надвигались со всех сторон, грозя превратиться в тюрьму. А видение лишь подстегивало бежать… бежать…
Тяжело дыша, я побежала. Стояла глухая полночь, все спали. И только мои торопливые шаги, звучавшие на каменном полу, разрывали тишину замка. Я не знала, куда бегу, действуя по наитию. Главное, выбраться на улицу, успеть… не дать свершиться… чему?
Под ноги бросилось что-то пушистое, и я едва не скатилась вниз головой по лестнице.
Крукшенкс. Он догнал меня у холла и теперь вел себя наистраннейшим образом.
– Чего тебе надо?
– слабым голосом спросила я, когда кот зашипел. Шерсть на нем вздыбилась.
Сделала шаг в сторону, он издал дикий мяв, будто ему наступили на хвост. Я кое-как прорвалась сквозь его блокаду и с размаху врезалась во входную дверь. После нескольких попыток открыть ее, я сама взвыла.
Выпустите меня! Я хочу домой!
Крукшенкс продолжал мяукать на высокой ноте и шипеть на меня, перебудив, наверное, весь замок. И точно: откуда-то послышались далекие шаги.
– Угомонись, несчастное животное!
– негромко, но недовольно сказали слева.
– Заткнись, я тебя прошу.
Призрачный свет скользнул по холлу.
– Виктория? Что вы здесь де…
Северус замолчал, потому что с лестницы раздался взволнованный голос Гарри:
– Крукшенкс, что с тобой?
– Поттер, а вы что разгуливаете? Тоже страдаете лунатизмом?
Наверху вспыхнул огонек, отразившись в стеклах очков Гарри. Он не успел ответить, так как тоже увидел меня.
– Вики… Почему ты здесь?
– Эй, чего Крукшенкс воет?
– позади Гарри спросил сонный голос Рона.
– Может, отравился чем?..