Вид с холма (сборник)

— Да это итальянская помада! Коричневая!

Инспектор несколько растерялся и вернул мне права.

— Ладно, езжайте!

На следующий день мы поехали обратно. Время суток не помню (уточните в абзаце, где мы ехали на дачу). Насчет дождя тоже ничего определенного сказать не могу, но движок работал, как часы. Я многое могу забыть: куда и зачем ехал, с кем, какая была погода и прочее, но про движок всегда помню четко. И кое-что еще. Такая у меня особенность. Природу этого явления не мешает исследовать. Но пойдем дальше.

После ночного времяпрепровождения с вином и крупными желтыми яблоками, певунья беспрерывно пела романсы, я насвистывал и злополучный пост ГАИ мы проскочили благополучно, и уже въехали в город, как наше веселье приостановил очередной инспектор. Он вышел из будки-стакана, жезлом скомандовал остановить машину у обочины, подошел и говорит:

— Вы выпивши!

У меня глаза полезли на лоб, я не успел и рта раскрыть, как он отчеканил:

— И не оправдывайтесь. Давайте права!

Я начал выкручиваться, сказал, что вообще не пью, не терплю эту гадость. Только лимонад, да и тот по праздникам.

— Напрасно, — многозначительно сказал инспектор, но я, дуралей, не понял его прозрачного намека, не понял, что он просветленный, и снова понес о своей великой трезвенности. А он уже прячет права в карман. Тогда я сменил пластинку, объяснил, что когда-то, давным-давно, сутки назад чуть-чуть пригубил.

— Ничего не знаю. Машина явно идет под парами. Да, и по лицу видно. Хотите ехать на проверку?!

— Ни в коем случае! — твердо заявил я и здесь сообразительная певунья второй раз меня выручает.

Она подошла, напевая романс, кивнула на меня и спросила:

— Сколько стоит его грех?

— Столько же, сколько вы пили, — отвернувшись проговорил инспектор. — Даже больше.

Здесь до меня дошло, что он просветленный и я помчался в ближайший магазин, а он оказался закрытым (вспомните время суток). Но у магазина сидел сторож.

— Слушай, где бы купить бутылку? — обратился я к нему.

— Ясно где. В таксопарке. Вон напротив. Тебе водку, вино?

— Да все равно что. Думаю, водку лучше.

— Там стоят две «Волги». В белой водка, в черной вино.

Я припустился в таксопарк и благополучно отоварился, и, разумеется, с инспектором мы расстались почти друзьями.

К инспекторам я еще вернусь, если у вас хватит терпения дослушать меня до конца. Но и эти два эпизода наглядно показывают, как важно ездить с сообразительной приятельницей. Руководствуясь этим правилом, во время отпуска я пригласил в поездку на юг другую приятельницу. Хоть убей, не помню какую. По-моему, ее внешность смахивала на Дину Дурбин, а еще очевидней на Элизаберт Тейлор, но вполне вероятно и на Любовь Орлову, в общем, на кого-то из кинозвезд (здесь у вас снова есть возможность выбора, но отнеситесь к этому посерьезней — путь предстоит неблизкий). Я же говорю, у меня бывают провалы в памяти на второстепенные вещи, тем более, что в то время у меня было много приятельниц, но все стоящее закрепляется в памяти отчетливо и стойко, как фотография. К примеру, так и слышу — движок работает безотказно и приятельница всю дорогу самозабвенно рассказывает о своих поклонниках. За двое суток, пока мы добирались до моря, я насчитал человек тридцать ее воздыхателей. Причем о каждом она рассказывала подробно. Конкретно эти подробности не помню — воздыхатели остались в памяти в виде толпы, с букетами, гитарами, стихами и немыслимыми подарками.

Что еще абсолютно ясно помню — две поломки и как нас до станции техобслуги тащили на тросе (о поломках еще скажу), а на станции приятельница задавала странные вопросы:

— Почему не даешь мне порулить? Почему не говоришь, как любишь меня? Почему не обнимаешь меня, ведь на дороге совсем нет машин и ты мог бы одной рукой обнять меня?

На этот последний вопрос я отвечал известной заповедью:

— Если одной рукой ведешь машину, а другой обнимаешь девушку, и то и другое делаешь плохо.

Помню также, что в первый же вечер нашего отдыха, мы пошли на танцы и приятельница так растанцевалась, что начисто забыла обо мне, и с танцев ушла с одним из своих партнеров к морю или к нему в гости (не знаю куда, вам виднее). Поэтому, в последующие дни во время танцев я запирал ее в машине.

На обратном пути я страшно злился на нее, но она, как ни в чем не бывало задала идиотский вопрос:

— Почему ты дуешся?

И тут же объявила, что про поклонников все придумала, чтобы меня «посмешить и скрасить путешествие», а что касается танцора, то ему до полуночи говорила обо мне. Видимо, чтобы и его посмешить и чего-то скрасить. Вот такая была кинозвезда. Я посоветовал ей романы писать.

Тем не менее, половину обратного пути мы откатали сносно, если не считать трех поломок, которые я устранил самостоятельно и одной маленькой задержки. Кажется, это произошло на подъеме в гору, но вполне вероятно и на спуске — нет, пожалуй, это было на ровной местности, и, вроде, невдалеке виднелся то ли поселок, то ли деревня (что-нибудь дорисуйте в вашем воображении, уверен, у вас лучше получится), нас остановил автоинспектор и спросил:

— Где думаете устроить привал?

— Да, мы как-то еще об этом не думали, — пожал я плечами.

— Надо подумать. Уже темнеет, а там дальше долина смерти. За ночь бывает семь покойников.

От этого сообщения я содрогнулся, приятельница всплакнула, а инспектор засмеялся и показал на придорожные кусты.

— Советую расположиться за кустами. Там красота, и уже обосновались автотуристы.

Это был первый и единственный встреченный мной светлый инспектор, с обаянием доброй собаки. Оказалось, он просто сколачивал себе компанию для вечерних посиделок.

Ту стоянку покрывала легкая золотая краска, поляна была в достаточной степени оборудована и напоминала некий дом до звезд и дальних лесов. Кажется, было жарко и тихо, но вполне возможно, все было наоборот. (Дальше сами обставьте стоянку машинами и палатками, населите ее автотуристами, детьми, собаками — я смутно все помню, а напрягаться, вспоминать лень).

Мне врезался в память только один водитель, вернее не столько он сам, сколько его совет. Он был еще зеленый мальчишка, но ко всем лез со своими советами — и откуда набрался опыта, непонятно.

— Ум человека в умении предвидеть ситуацию, — говорил он. — У меня принцип — я за рулем пью. Но если ГАИ останавливает, говорю: «А я к вам. Немного выпил, извините. Вот вам на бутылку, отвезите меня, пожалуйста, домой». Всегда отвозят.

Этот его малоизвестный способ, конечно, приносил больше вреда, чем пользы и предназначался для ветреных голов, а поскольку моя голова и была такой, в дальнейшем я взял его способ на вооружение, с небольшой поправкой: после слов… «отвезите меня, пожалуйста, домой», давал деньги на вторую бутылку и добавлял:

— А лучше я аккуратно доеду сам.

Срабатывало безотказно.

А путешествие закончилось благополучно, но, естественно, я еще несколько раз по мелочам ремонтировал машину, а перед самой городской чертой отлетело колесо и мне пришлось вызывать техпомощь; приятельница не стала ждать «технички», «скрашивать» мое одиночество, а сразу отправилась домой на такси.

После путешествия я сделал вывод — на старом драндулете ехать на юг, да и вообще за пределы области, большая глупость; на это способен полный дурак. Похоже, таким я и был в молодости. С другой стороны, зато все-таки есть, что вспомнить.