Видессос осажден

Когда армия была всего в паре дней езды от Тиба, разведчик галопом прискакал обратно в Маниакес. "Ваше величество, - крикнул он, - Царь Царей прислал к вам посла. Сейчас он на пути сюда ".

"Неужели он?" Спросил Маниакес, а затем, мгновение спустя: "Неужели он?" Разведчик выглядел смущенным. Маниакес знал, что это его собственная вина. Он продолжал: "Шарбараз никогда раньше этого не делал. Как он может прислать ко мне посла, если он не признает меня законным автократором видессиан?"

"Я не знаю, ваше величество", - сказал разведчик, что имело то достоинство, что было абсолютно честным ответом.

"Возвращайся и скажи этому послу, что я выслушаю его", - сказал Маниакес без особой теплоты. Разведчик поспешил прочь так же быстро, как и появился. Маниакес прикрывал ему спину. Наиболее вероятная причина, которую он смог найти для Шарбараза, чтобы отправить к нему посланника, заключалась в попытке задержать его, чтобы макуранцы на западном берегу Тиба могли укрепить свою оборону. Но он не мог отказаться встретиться с этим парнем, потому что вероятная причина могла быть не истинной.

Посол прибыл к нему менее чем через полчаса. Парень ехал на прекрасной серой кобыле и был одет в полосатый кафтан, прошитый серебряными нитями. Ему было около пятидесяти, с окладистой седой бородой и длинным лицом, смуглой кожей и глубоко посаженными глазами, которые отличали макуранцев. Поклонившись в седле, он спросил на прекрасном видессианском: "Ты Маниакес, сын Маниакеса?" "Да", - ответил Маниакес. "А ты?"Я Рафсандж, сын Шиджама, - сказал посол, - и я привез вам приветствия от Шарбараза, сына Пероза, царя царей, пусть его годы будут долгими, а царство увеличится, могущественного, внушающего страх, человека, которого Богу угодно почитать..."

Маниакес поднял руку. У Шарбараза было больше титулов и атрибутов, чем у бродячей собаки клещей; Маниакес не был заинтересован в том, чтобы их всех выгнали. "Шарбараз раньше не был заинтересован в том, чтобы вести переговоры со мной", - заметил он. "В конце концов, он признает автократором видессиан мошенника, которого он называет Хосиосом, сыном Ликиния, а не меня. Что заставило его изменить свое мнение?" Он думал, что знает ответ на этот вопрос: вторжение, которое выглядело как успешное, было хорошим способом привлечь чье-либо внимание.

Рафсандж деликатно кашлянул. "Мне было приказано вести переговоры не с автократором видессиан, а с Маниакесом, сыном Маниакеса, командующим силами, которые в настоящее время вторгаются в королевство Макуран, которым, я полагаю, являетесь вы".

"Я уже сказал тебе "да"", - сказал Маниакес, а затем, про себя: "Самонадеянность". У Шарбараза было много наглости, если он думал, что сможет держать при себе собственного марионеточного Автократора и одновременно угощать Маниакесом. Но тогда у любого человека, который построил святилище, где ему поклонялись как богу, было достаточно наглости в избытке.

То, что он вообще был готов поговорить с Маниакесом, было шагом вперед. И, возможно, создав фальшивого Хосиоса, Шарбараз почувствовал, что не может бросить его, не потеряв лица среди собственных придворных. Рафсандж спросил: "Ты выслушаешь то, что я должен сказать, Маниакес, сын Маниакеса?"

"Почему я должен?" - спросил Маниакес. "Почему бы мне не найти какую-нибудь убогую тюрьму и не бросить тебя в нее, как Шарбараз поступил с выдающимся Трифиллом, посланником, которого я отправил к нему с просьбой о мире?"

"Потому что..." Рафсандж заколебался. Потому что тогда он побеждал, а сейчас не так уверен, вот что промелькнуло в голове Маниакеса. Он никогда не думал, что у меня будет шанс вернуть долг, который он мне должен. Но так думал бы Шарбараз, а не то, что сейчас происходило в голове этого Рафсанджа. Посол сказал: "Потому что, если вы заключите меня в тюрьму, вы не услышите, что предлагает Царь Царей".

"Это не обязательно так", - ответил Маниакес, улыбаясь. "Я мог бы услышать предложение, а затем посадить тебя в тюрьму, как Шарбараз поступил с Трифиллом".

"Тебе приятно шутить, Маниакес, сын Маниакеса", - сказал Рафсандж. Из него получился хороший посланник; если он и нервничал, то виду не подал. Но он не назвал, не захотел называть Маниакеса вашим величеством.

"Давай выясним, шучу я или нет, ладно?" - сказал Автократор. "Назови мне условия Шарбараза, и тогда посмотрим, как долго ты останешься на свободе. Как тебе это звучит?"

"Нехорошо", - ответил Рафсандж, без сомнения, правдиво. "Шарбараз, царь царей, да продлятся его годы и увеличится его царство, просит тебя прекратить опустошения, которые ты творишь в Стране Тысячи Городов".

Маниакес обнажил зубы в том, что на самом деле не было улыбкой. "Я уверен, что так оно и есть. Я хотел, чтобы он прекратил опустошать западные земли. Я даже был готов заплатить ему, чтобы он прекратил опустошать западные земли. Послушал ли он меня?" Этот вопрос ответил сам собой и подсказал следующий: "Почему я должен его слушать?"

"Он просит вас остаться здесь, чтобы мы могли обсудить состав разногласий между Видессосом и Макураном", - сказал Рафсандж.

"И он, конечно, удержит все свои армии на месте, пока я буду этим заниматься", - сказал Маниакес.

"Конечно", - ответил Рафсандж. Маниакес пристально наблюдал за ним. Он был хорош, но не совсем достаточно. Он продолжал воинственным тоном: "И как только соглашение будет достигнуто, не начнется ликование по обе стороны границы? Не раздадутся ли голоса радости?"

"Граница? Какая граница? Та, что была до того, как Шарбараз начал свою войну против нас?" Спросил Маниакес. Рафсандж не ответил на этот вопрос; возможно, Шарбараз не дал ему ответа на него. "Я не думаю, что я еще готов говорить о мире, спасибо", - сказал Автократор. Странно, как все изменилось - несколько лет назад он откликнулся бы на такое предложение с радостным возгласом. Но не сейчас. "Я тоже не хочу здесь говорить. Скажи Шарбаразу, что, если он все еще хочет обсудить эти вещи со мной, когда я доберусь до Машиза, мы, возможно, сможем сделать это там ".

"Берегись, чтобы твое высокомерие не погубило тебя", - сказал Рафсандж. "Чрезмерная гордость унизила многих людей".

"Я не тот, кто построил статую Бога по своему образу и подобию", - возразил Маниакес, вызвав хмурый взгляд посланника Шарбараза. "Я тоже не из тех, кто планирует перемещать армии после того, как пообещал, что не буду этого делать. Когда Царь Царей собирается вытащить Абиварда и его всадников из рукава своего кафтана и швырнуть их в меня? Они должны быть где-то здесь." Ему все еще было трудно поверить в магию Багдасареса.