Вигил

Сквозь дверной проем она могла наблюдать за работой Нидгара. Операционную не запирали и Мария видела слаженные действия медика и Галлы, которая споро зашивала раны, раздавала всем не глядя эликсиры и накладывая практически по три повязки разом. В этот момент Квинтиус поняла, что почти ничего не знает о ней, кроме обрывочных характеристик Клавдия да слухов, и это знание неполное и в большинстве своем ошибочное. Медсестра из Галлы была на загляденье. Во время подсмотренной операции она ассистировала ловко и сосредоточенно, ни разу не дрогнув от вида вывернутых наружу внутренностей и пульсирующей плоти. Через пару часов Мария задремала, проснулась от прикосновений к лицу и столкнулась с водянистым взглядом Нидгара.

— Какой вердикт, Бранд? — сипло спросила она.

— Жить будешь, — устало ответил он. — И придешь ко мне завтра. Сейчас я все выжал на остальных.

Медик заставил её выпить укрепляющий эликсир, удалился в дом и закрыл дверь. Кряхтя как старушка Мария собралась с силами и встала со скамьи, пошатываясь доползла до лестницы и тут голова сильно закружилась. Пришлось сесть на ступеньку, ожидая, пока мир вокруг перестанет вращаться. Сбоку заскрипело дерево и повернув голову она увидела севшую рядом Галлу. Медсестра уже сняла серый форменный балахон ставший грязно-бордовым от запекшейся крови и устало оперлась подбородком о ладонь.

— Чего домой не идешь? — нарушила тишину Мария.

— Что там делать? Сидеть одной или слушать крики крошечного Арнарсона, — она вздохнула.

— А Гай где?

— Поскакал с приезжими искать остатки дикарей, — обронила она и снова замолчала.

— Как там Тирей?

— Ранение тяжелое. Завтрашний день покажет.

— Надеюсь, выкарабкается, — Мария посмотрела поверх темного здания казарм на заходящее солнце. — Сегодня и так многие погибли с обеих сторон.

— Говорят, ты справилась сразу с тремя…

— Вроде того. Только это не помогло Кенреду. И мне бы не помогло, если не Гай. Он меня спас.

— Значит, теперь вы квиты, — усмехнулась Галла.

— Наверное. Я не считала, — она подумала, что была бы не против закурить или выпить, обстановка к этому располагала.

— Эх, выпить бы, — неожиданно озвучила её мысли Галла, — да нельзя.

— Я бы тоже с радостью, — хмыкнула Мария, — да вот беда, до дома тогда точно не дойду. И так голова кружится и шатает.

— Сотрясение у тебя.

— Оно самое. Этот урод меня хорошо приложил, — поморщилась она и без перехода спросила. — Как ты вообще оказалась в Колонии?

— Да уж не по своей воле, — невесело усмехнулась ответила она и Мария подумала было, что больше не услышит ничего, когда Галла продолжила. — Тут мало кто по своему желанию. За исключением, наверное, Росция. Он сумасшедший. Меня по распределению отправили от сколы. В отличие от некоторых я с эфиром обращаться не умею. Вот и выживаю как могу.

— Что же вы все так привязались к этому эфиру! — Квинтиус фыркнула и ухватившись за столб начала подниматься.

— Ладно, я погорячилась, — примирительно начала Галла.

— У тебя хороший муж и скоро будет замечательный малыш, — отрезала Мария выпрямившись. — Это стоит гораздо больше, чем все эфирные умения. Цени.

Не желая больше тратить время на утомительный разговор она медленно заковыляла к дому вигила. В планах было упасть на кровать и проспать так долго, как получится.

4

Колония на Озере тяжело пережила набег дикарей. Тирей умер на следующий день не приходя в сознание. Нидгар бился за него несколько часов и так выдохся, что слег сам и еще сутки не мог прикасаться к эфиру. Тройные похороны устроили через три дня после набега. Как и положено, погибших в бою легионеров собирались сжечь. Багровый закат окрасил кровью крыши домов и подготовленные на пустыре за поселением вязанки дров. Молчаливая процессия медленно и тягуче растянулась по улицам. Тела, закутанные в ритуальную ткань, расшитую лавровыми венками и надписями SPQR, несли оставшиеся в живых легионеры. Последние лучи солнца багрянцем легли на их тоскливые лица.

Посеревшая Эда поддерживала под руку отца, который разом постарел и еще сильнее согнулся от горя. Идо бережно обнимал невесту и не давал упасть ей и Ордмеру. У Агриколуса и Тирея родни в поселении не оказалось, их прах отправят родственникам в Кастеллум и на материк. Возглавлявший процессию Фаберус подождал, пока тела уложат на костры и глухим голосом произнес прощальную речь из которой Мария узнала о том, что все трое представлены к посмертным наградам. Декан принял из рук префекта факел, поджег ветки под Тиреем и Агриколусом и передал его Ордмеру Облитиусу. Руки старика так дрожали, что он чуть не выронил факел. Помогла дочь, Эда схватила его левой рукой поверх отцовской и вдвоем они зажгли погребальный костер под Кенредом.

О чем думали остальные наблюдая за яркими в южной ночи языками пламени, Мария не знала и словно забыла о них. Взгляд прикипел к огню, пожирающему тех, кто еще несколько дней назад был жив и не представлял, что доживает последние часы в этом мире. Интересно, они тоже оказались в том странном ничто, воспоминания о котором напрочь стерлись из её памяти? Черными безликими статуями вокруг застыли жители. Казалось, они на краю мира в глубине веков, где первобытные ужасы имеют плоть, кровь и острые клыки. Только отступи во мрак, скройся от уже догорающего огня, и они вцепятся в горло, вопьются в мышцы, раздирая и пожирая без остатка. Когда сосредоточенные префект и декан собрали пепел легионеров в большие квадратные металлические шкатулки, желание напиться стало особенно жгучим. Мария еле добрела до дома, отрешенно глядя под ноги, не отрывая глаз от шершавой земли и стоптанных пропыленных сапог.

Любой раздражитель от долгого воздействия теряет свою силу, реакция слабеет. Раздирающая на части боль сменяется зудом. Осев на кровати и уставившись в темноту за окном Мария с отстраненным сожалением констатировала, что начала подвергаться профессиональной деформации. Сколько еще пройдет времени прежде чем она окончательно перестанет воспринимать смерть человека как нечто экстраординарное? Проклятье, да она хладнокровно прикончила троих и сожалела лишь о том, что не отправила следом двух уродов, убивших Кенреда. Кем она становится? Или уже стала? Так ли это важно? Много ли в ней осталось от Марии Гореловой? Мало, иногда казалось, что пугающе мало. Сном она забылась лишь под утро. Был он тяжелым, липким, с запахом крови, испражнений, страха и криками умирающих.

— Все же стоит обобщить известные нам сведения и что-то решить, — Мария посмотрела на Клавдия и не дождавшись ответа продолжила есть кашу.

Они сидели в таверне поглощая поздний завтрак. Угрюмая Марфа молча принесла еду и удалилась. Из-за ранения мужа ей приходилось делать больше дел по хозяйству. Рою сломали руку, Нидгар его подлатал, но полностью оплатить лечение денег не хватило и Кранук долечивался под присмотром семьи. Росций хмуро поглощал любимый омлет и Мария развила свою мысль:

— Мы должны хотя бы попытаться выяснить, что за этим стоит.

— Все, что мы должны, изложено в инструкции и эдиктах, — отрезал Клавдий. — Все дела сверх этого не наша забота.

— Какой замечательный подход! — язвительно сказала она вонзая ложку в кашу. — Только он не убережет нас во время следующего набега!

— Во время следующего набега ты, Квинтиус, будешь сидеть в убежище!

— Как скажете, наставник, — обманчиво мягко начала она, после чего наклонилась и закончила зло, — особенно если около поселения откроют прорыв или парочку, и вам придется закрывать их, а не следить за щитом!